Спустившись с холма к реке, Юний придержал мула и громко окликнул рыжего подростка, ловившего рыбу:

– Эй, красноголовый! Далеко ль до селения?

Как ни странно, рыжий его прекрасно понял и, оторвавшись от снастей, широко улыбнулся щербатым ртом.

– Селение? – парень смешно шепелявил, и у него получилось – «шеление». – А вам какое нужно?

– А их тут что, несколько?

Парень вдруг захохотал, схватившись за живот, даже повалился в траву, а отсмеявшись, сказал:

– Ну и смешно же ты говоришь, незнакомец. Вроде бы все понятно, а не так, как положено. Вы, верно, издалека?

– Да уж, – солидно кивнул Юний. – Приехали покупать шерсть.

– А, вот вы кто, – догадался рыжий. – То-то я и смотрю… (Он произнес – «шматрю».)

– Шматри, шматри, – не удержавшись, передразнил Рысь, и теперь уж словно лошадь заржал Гета.

– Чего он смеется-то? – удивился рыбак и, поковыряв в носу, кивнул налево: – Ежели вы за шерстью, так вам туда, в Картиул. Это большая деревня, спросите дом старосты Фергуса Макойла, это мой дядя. Очень богатый и знатный человек! Знатней его только наш вождь Акранах, но тот далеко, а в деревне мой дядя главный.

– Вот спасибо, красноголовый, – вежливо поблагодарил Рысь. – Тебя-то самого как звать?

– Маклох.

– А что, славный Маклох, я вижу, ты не глупый малый!

Рыжий приосанился:

– В нашем роду вообще дураков нет, не то что в соседних – уж там-то глупень на глупне!

– А скажи-ка, не знаешь ли ты знаменитого воина по имени Куид Мад Магройд? У него еще шрам через все лицо.

Маклох задумчиво почесал голову:

– Нет, не знаю. Вообще, тут у многих шрамы.

– Жаль, что не знаешь, – сокрушенно вздохнул Юний. – Что ж, может, твой дядя-староста знает?

– А может, – подумав, признал Маклох. – Он многих знает. Да вы идите уже, а то мне всю рыбу распугаете.

Махнув на прощанье парню, Юний и Гета повернули мулов и не спеша – не потому, что совсем не хотелось спешить, а потому, что мулы быстрее не шли – поехали в указанную рыжим Маклохом сторону. Клонившееся к закату солнце светило им в спины.

Селение, вполне приличное издалека, вблизи оказалось скопищем грязных убогих хижин. Солома, в лучшем случае камыш на крышах, низенькие, сложенные из камней ограды, обязательная башня на окраине. Меж хижинами в пыли лежали свиньи, мимо которых, громко крича, бегали голые дети.

– Эй, парни! Где нам найти старосту Фергуса Макойла?

– Старосту? А вон его дом, сразу за кузницей.

Обойдя кузницу – такую же убогую, как и окружавшие ее хижины, – путники оказались перед дубовыми воротами. Левая створка была приоткрыта.

– Хозяева! – Юний кивнул Гете, и тот принялся громко барабанить кулаками в ворота, что, похоже, не вызывало никакого эффекта. Только где-то неподалеку блеяли овцы.

– Да что уж, нет их там никого? – удивился Рысь. – А ну, Гета, постучи-ка еще!

– Что вы стучите, как сумасшедшие? – спокойно осведомились сзади.

Юний и Гета обернулись и увидели перед собой плюгавенького рыжебородого человечка, низенького, с обширной лысиной, вполне заметным брюшком и хитрющим взглядом, одетого в коричневую короткую куртку из оленей шкуры, широкие штаны и добротный травянисто-зеленый плащ, заколотый на левом плече овальной бронзовой фибулой. Собственно, почти так же выглядели и пришельцы – только плащ на Рыси был подлиннее да штаны поуже, а Гета вообще обходился без плаща, да и куртку надел прямо на голое тело, так что сразу было видно, кто здесь господин, а кто слуга.

– Пусть вы и весь ваш род будут здоровы, – вежливо произнес Юний, незаметно осматриваясь вокруг. За рыжебородым плюгавцем выстроились крепкие пареньки с дубинами.

– Будьте здоровы и вы, – прищурившись, откликнулся рыжебородый. – Зачем пожаловали?

– Я – торговец шерстью из Эборака, – Рысь поправил висевший на поясе гладиус в красных ножнах. – Ищу славного старосту Фергуса Макойла, о чьем богатстве и знатности наслышены и в Эбораке!

– Я староста! – довольно ухмыльнувшись, кивнул Фергус. – Проходите в дом, там и поговорим. А вы, – он обернулся к парням, – возвращайтесь к стаду. Да скажите Маклоку, пусть бросает свои сети да идет к морю – сегодня его очередь высматривать курахи притенов!

– Кого высматривать? – тут же переспросил Юний.

– Да разбойников, – староста вздохнул. – Говорят, опять повадились грабить! Приходят с моря, не так давно соседнюю деревню сожгли, а жителей захватили в рабство. Ну, будьте гостями.

Он провел приезжих в дом – действительно, побольше и покрасивее других: с овальным очагом в центре, который тут же бросился разжигать голый раб с железным ошейником.

– Садитесь. – Фергус кивнул на лавки. – Мои сейчас все на лугу – доят коров. Два десятка коров у меня! – похвастал он и даже повторил со значением: – Два десятка!

– Да, – согласился Юний. – Это большое стадо.

Сквозь дверной проем староста посмотрел во двор, где Гета привязывал к коновязи мулов, и неожиданно спросил:

– Не продашь мне мальчишку? Я бы неплохо заплатил… Коров много, а пастухов не хватает.

– Нет, не продам, – усмехнулся Рысь. – Расторопный слуга мне и самому нужен.

– Жаль. – Фергус почесал бороду. – Ну как знаешь.

Раб с поклоном поставил на стол объемистую корчагу, мелко нарезанный сыр, рыбу.

– Вот, – гостеприимно кивнул хозяин. – Отведай моего пива.

Юний с удовольствием отхлебнул из большой деревянной кружки и, улыбнувшись, похвалил:

– Клянусь богами, славное пиво!

После того как гость подкрепился, староста завел речь о шерсти. Слушая его, Юний быстро понял, что и здесь, казалось бы, в столь отдаленных местах, скупщики шерсти появлялись регулярно. Правда, не из Эборака, а из Тримонтия, но весь ценовой расклад Фергус знал, как свои пять пальцев, и довольно неплохо разбирался в римских деньгах, имевших хождение в Британии, – серебряных сестерциях и денариях, дупондиях из латуни, золотых ауреусах…

Наконец вроде бы сошлись в цене.

– Ты заплатишь часть денег сейчас, а осенью, когда приедешь забирать шерсть, остальное? – словно само собой разумеющееся, спросил староста.