Глава 19

Шел легкий дождь. Не такой сильный, чтобы Люку пришлось включить дворники, которые будут ритмично шлепать из стороны в сторону, но и не такой слабый, чтобы его можно было проигнорировать. Нет, осадки были неприятностью, требующей особого внимания дворников.

Он посмотрел направо. Свет на кухне Цукерманов был выключен. Должно быть, семья на Гаваях у старших родителей. Фрэнк Цукерман был ночным сторожем на пароме «Вестфорд Харбор». Обычно утром по субботам он возился на кухне, готовя детям завтрак, а потом заваливался спать. Когда он вернется, я установлю для него простую автоматическую систему освещения. Это не сложно, и это предотвратит вероятность того, что после ежегодного отпуска они вернутся домой в разграбленный дом.

Люк снова включил дворники, заставив стеклоочистители лениво елозить из стороны в сторону.

Дождь в рыночный день означал, что толпы людей будут меньше, и у прилавка придется провести больше времени, прежде чем все будет продано.

Обычно в день субботнего рынка мужчина предпочитал, чтобы небо было чистым, но сегодня утром, проснувшись, с удовольствием заметил слабый стук дождя, задувающего в окно. Более длительный рыночный день означал, что он проведет больше времени с Мэгги. Она будет работать, Люк будет работать, но между покупателями будут перерывы, тогда они смогут поговорить и лучше узнать друг друга. На самом деле это отлично, ведь недавно она вышла из длительных отношений и не решалась прощупать почву. Стук дождя по крыше палатки создаст ощущение интимности обстановки. Может, девушка немного замерзнет. Если часами стоять на улице в дождливый день, можно замерзнуть до костей. Ей, возможно, придется прижаться к нему, чтобы согреться, а он обнимет и вдохнет ее запах.

Люк улыбнулся из-за направления своих мыслей. Он покачал головой.

— Иисусе, — сказал он, — да ты запал на нее.

Он услышал эти слова, и улыбка на его лице стала шире, а чувства, охватившее его сердце, усилились.

Он бросил взгляд в зеркало дальнего вида. Да. Брезент, покрывающий его хлеб, был надежно закреплен. Он знал, что так и есть. Он его завязал. Брезент никогда не отрывался, и все же, когда шел дождь и для хлеба требовался брезент, он проверял его не раз во время поездки. С его губ сорвался беззвучный смех. Люк покачал головой.

«Ты как обеспокоенная наседка», — подумал он.

Что в ней так сильно его влекло?

«Да, она красива, умна и чертовски сексуальна», — подумал он, выезжая в грузовике на Рейнбоу-роуд, но не только. Она не торопилась опускать защиту, как цветок, который только распускался.

Люк взглянул на часы. Было семь тридцать два утра. Он сегодня приедет немного раньше. Мужчина этого не планировал, но, возможно, так было к лучшему. Потребуется немного креативности, чтобы уместить обычное количество хлеба и еще половину от того же количества на прилавке. Все нужно было выставить, но в меньших количествах. Булочки с сыром Эйшаго и плетенки на закваске с песто и пармезаном придется положить в одну корзину, вместо того, чтобы у каждой была своя собственная. Французским булочкам и мультизерновому круглому хлебу также придется соседствовать в одной корзине.

Люк подъехал к территории школы и сбросил скорость. Была суббота, в школе не было занятий, но на поле проходили спортивные тренировки. Интересно, во сколько появятся Мэгги и Ева. Если можно судить по прошлой субботе, они появятся около десяти или десяти тридцати утра. Может, даже в одиннадцать, без его помощи с погрузкой.

***

Мэгги обрадовало удивленное выражение лица Люка, когда он в семь тридцать шесть заехал на парковку и увидел, что они с Евой уже были там.

— Привет, соня! — крикнула она, выйдя из машины и направившись к нему. — Как раз вовремя.

Ева осталась сидеть во взятой напрокат машине. Она поставила диск Адель играть на полную мощность. Певица пела о потерянной любви и сделанных ошибках, а Ева подпевала. Адель только что закончила первый припев, и Мэгги точно знала, что Ева никогда, никогда не выключит Адель посередине песни. «Она артистка, — говорила Ева, — и я бы никогда не проявила к ней такого неуважения». Насколько Мэгги знала, у нее не было никаких сожалений по поводу других авторов песен. Лишь Адель.

Люк вышел из фургона, и Мэгги внезапно застеснялась. Как будто она находилась в старшей школе, стояла у стены спортзала и надеялась, что Робби Миллер пригласит ее потанцевать. Он так ни разу и не попросил. Конечно, он был на два года старше нее и не знал о ее существовании.

Иногда ей казалось, что она призрак, плывущий по школьным коридорам, одинокая и невидимая для большинства других учеников. Время от времени, Ева проходила мимо в компании своих друзей, смеясь и шутя в окружении мальчиков. Ее сестра махала Мэгги или посылала ей воздушный поцелуй. Иногда одна из подруг Евы тоже улыбалась или гладила ее по голове, как если бы она была милым, но неуклюжим щенком с слишком большими лапками. Потом они проходили мимо, пахнущие блеском для губ, полные секретов и планов после уроков.

Люк не сразу подошел к двери, чтобы открыть заднюю дверь. Мэгги точно не знала, ведь между ними стоял фургон, но ей показалось, что он держался за дверь и, казалось, вытягивал ногу.

— Ты в порядке? — спросила она, обходя фургон, чтобы его разглядеть. Он делал разминку.

— Да, — ответил он грубым голосом, выпрямляясь,

— Что случилось с твоей ногой?

— Старая травма, — сказал мужчина, пожав плечами. — Болит, когда меняется погода.

Он добрался до задней части фургона с едва заметной хромотой, которая все же была и вызывала беспокойство.

Люк открыл заднюю дверь и начал выгружать палатку. Он, определенно, щадил ногу. Мэгги схватилась за заднюю часть спортивной сумки, в которой находилась палатка и шесты, и помогла вытащить ее.

— Я справлюсь, — сказал он.

— Знаю, что справишься, — ответила Мэгги, — как и я. Я сильнее, чем выгляжу.

Мужчина открыл рот, чтобы возразить, но она перебила его.

— Пожалуйста. Позволь мне. Для меня важно внести свой вклад.

Они отнесли палатку в отведенное ей место. Люк был прав, она была не такой уж тяжелой, и ее было легко собрать, но Мэгги была рада, что настояла. Ей нравилось по-дружески работать с ним бок о бок.

Появилась Ева и начала ставить шесты, а Люк и Мэгги вернулись к фургону и взяли складные столики. Когда они вернулись со столиками, она заметила, что ему стало легче идти. Никакой хромоты, хорошо.

— Ты удивился, когда увидел нас утром,— сказала она.

— Я знал, что вы приедете, — ответил Люк. — Просто не ожидал увидеть вас так рано.

— Рано? — Мэгги бросила взгляд на свою сестру, и они обе рассмеялись.

— Что смешного?

— О...

Мэгги наклонилась и отсоединила металлические ножки столика.

— Когда мы были подростками и работали неполный рабочий день в строительной фирме наших родителей, наш папа был любителем будить всех спозаранку.

— Пять утра, — вставила Ева. — Вот это рано. Папа входил в нашу спальню и трубил в этот проклятый горн!

— Он служил в армии, когда был моложе, — сказала Мэгги Люку с ухмылкой. — У нас бывала долгая побудка, если мы медленно вставали…

— Если я медленно вставала. Мэггз всегда была пай-девочкой и сразу вскакивала с постели, в то время как я...

— Это потому, что у тебя была насыщенная общественная жизнь, — сказала Мэгги со смешком. Она повернулась к Люку. — Наши побудки были бы короче, если бы Еве удалось встать из постели.

Ева нежно обняла ее за плечи.

— Она была такой подлизой.

— Мне нравилось ходить с ними на работу. Это было весело.

Ева закатила глаза и усмехнулась.

— Мне нечего добавить.

***

Люк наблюдал за двумя сестрами, которые, запрокинув головы, смеялись и разговаривали. Он чувствовал их близость и любовь друг к другу и к своим родителям. Она исходила от них, как силовое поле. И он обнаружил, что часть него тянется к ним в жажде этой стабильности и тепла. Хотел бы он дать это своему младшему брату: нормальный дом с мамой и папой и возможность изучить семейный бизнес от и до.

Они с Джейком сумели выжить в постоянном потоке неблагополучных мужчин, которых их мама приводила в квартиру в своем «поиске мужчины». Заботились друг о друге и держали сумасшедших на расстоянии. Это была непрекращающаяся работа, но им удалось создать семью из двух человек из хаоса их разрушенного дома.

Мэгги повернулась и посмотрела на него с улыбкой, подобной солнечному свету.

— Ты выглядишь таким серьезным. О чем ты думаешь? — спросила она.

— Так ерунда, — ответил он, засовывая воспоминания о прошлом, как можно глубже. Сейчас они не имели отношения к его жизни. — Давайте готовиться. Затем мы сможем выпить кофе до того, как хлынет народ.