Посещение глухим больного соседа
«Зазнался ты! – глухому говорят. –
Сосед твой болен много дней подряд!»
Глухой подумал: «Глух я! Как пойму
Болящего? Что я скажу ему?
Нет выхода… Не знаю, как и быть,
Но я его обязан навестить.
Пусть я глухой, но сведущ и неглуп;
Его пойму я по движенью губ.
«Как здравие?» – спрошу его сперва.
«Мне лучше!» – воспоследуют слова.
«И слава богу! – я скажу в ответ. –
Что ел ты?» Молвит: «Кашу иль шербет».
Скажу: «Ешь пищу эту! Польза в ней!
А кто к тебе приходит из врачей?»
Тут он врача мне имя назовет.
Скажу: «Благословляй его приход!
Как за тебя я радуюсь, мой друг!
Сей лекарь уврачует твой недуг».
Так подготовив дома разговор,
Глухой пришел к болящему во двор.
С улыбкой он шагнул к нему в жилье,
Спросил: «Ну, друг, как здравие твое?»
«Я умираю…» – простонал больной.
«И слава богу!» – отвечал глухой.
Похолодел больной от этих слов,
Сказал: «Он – худший из моих врагов!»
Глухой движенье губ его следил,
По-своему все понял и спросил:
«Что кушал ты?» Больной ответил: «Яд!»
«Полезно это! Ешь побольше, брат!
Ну, расскажи мне о твоих врачах».
«Уйди, мучитель, – Азраил в дверях!»
Глухой воскликнул: «Радуйся, мой друг!
Сей лекарь уврачует твой недуг!»
Ушел глухой и весело сказал:
«Его я добрым словом поддержал,
От умиленья плакал человек:
Он будет благодарен мне весь век».
Больной сказал: «Он мой смертельный враг,
В его душе бездонный адский мрак!»
Вот как обрел душевный мир глухой,
Уверенный, что долг исполнил свой.
Спор грамматика с кормчим
Однажды на корабль грамматик сел ученый,
И кормчего спросил сей муж самовлюбленный:
«Читал ты синтаксис?» – «Нет», – кормчий отвечал.
«Полжизни жил ты зря!» – ученый муж сказал.
Обижен тяжело был кормчий тот достойный,
Но только промолчал и вид хранил спокойный.
Тут ветер налетел, как горы, волны взрыл,
И кормчий бедного грамматика спросил:
«Учился плавать ты?» – Тот в трепете великом
Сказал: «Нет, о мудрец совета, добрый ликом!»
«Увы, ученый муж! – промолвил мореход, –
Ты зря потратил жизнь: корабль ко дну идет!»
Напуганный горожанин
Однажды некто в дом чужой вбежал;
От перепугу бледный, он дрожал.
Спросил хозяин: «Кто ты? Что с тобой?
Ты отчего трясешься, как больной?»
А тот хозяину: «Наш грозный шах
Испытывает надобность в ослах.
Сейчас, во исполненье шахских слов,
На улицах хватают всех ослов».
«Хватают ведь ослов, а не людей!
Что за печаль тебе от их затей?
Ты не осел, благодаря судьбе;
Так успокойся и ступай себе».
А тот: «Так горячо пошли хватать!
Что и меня, пожалуй, могут взять.
А как возьмут, не разберут спроста –
С хвостом ты ходишь или без хвоста.
Готов тиран безумный, полный зла,
И человека взять взамен осла».
Рассказ о том, как шут женился на распутнице
Сказал сеид шуту: «Ну что ж ты, брат!
Зачем ты на распутнице женат?
Да я тебя – когда б ты не спешил –
На деве б целомудренной женил!»
Ответил шут: «Я на глазах у вас
На девушках женился девять раз –
Все стали потаскухами они.
Как почернел я с горя – сам взгляни!
Я шлюху ввел женой в свое жилье –
Не выйдет ли жены хоть из нее…
– Путь разума увлек меня в беду,
Теперь путем безумия пойду!»
Рассказ о факихе в большой чалме и о воре
Факих какой-то (бог судья ему)
Лохмотьями набил свою чалму,
Дабы в большой чалме, во всей красе,
Явиться на собранье в медресе.
С полпуда рвани он в чалму набил,
Куском красивой ткани обкрутил.
Чалма снаружи – всем чалмам пример.
Внутри она – как лживый лицемер.
Клочки халатов, рваных одеял
Красивый внешний вид ее скрывал.
Вот вышел из дому факих святой,
Украшенный огромною чалмой.
Несчастье ждет, когда его не ждем, –
Базарный вор таился за углом.
Сорвав чалму с факиха, наутек
Грабитель тот со всех пустился ног.
Факих ему кричит: «Эй ты! Сперва
Встряхни чалму, пустая голова!
Уж если ты как птица полетел,
Взгляни сначала, чем ты завладел.
А на потерю я не посмотрю,
Я, так и быть, чалму тебе дарю!»
Встряхнул чалму грабитель. И тряпье
И рвань взлетели тучей из нее.
Сто тысяч клочьев из чалмищи той
Рассыпалось по улице пустой.
В руке у вора лишь кусок один
Остался, не длиннее чем в аршин.
И бросил тряпку и заплакал вор:
«Обманщик ты! Обманщику позор!
На хлеб я нынче заработать мог,
Когда б меня обман твой не увлек!»