Он сощурился, и я видела в его глазах тлеющее пламя.

— Ты пыталась убить меня, Лилит. Ты планировала казнить всех ангелов. У меня имелись весомые причины вырезать тебе сердце. И я сделал бы это снова. Но мне нужно, чтобы Лила жила.

Я нахмурилась.

— Может, у меня имелись весомые причины желать смерти всем ангелам. И ты ошибаешься. У меня всегда была душа. Мне пришлось похоронить её подо льдом. Если бы ты достаточно любил её, ты бы вновь выманил её на поверхность. Но ты потерпел неудачу, — я прижала нож к его груди.

Он действительно был поразительно красив, даже если я его ненавидела. Я прижала лезвие к его коже, но казалось, будто моё сердце пронзает тот же самый нож.

Моя рука начала дрожать. Признак слабости.

Я убрала нож от его груди и на мгновение закрыла глаза. В моём сознании расцвёл образ Самаэля, усевшегося, чтобы аккуратно сложить маленькие засушенные цветочки и перевязать их серебристой ленточкой. Это он сделал украшение из цветов, которое я носила на своём платье.

Я в смятении дотронулась до сухих цветов.

— Почему это важно? — спросила я. — Почему я продолжаю думать об этом маленьком цветочном украшении?

— Потому что оно важно для Лилы, — ответил он. — Потому что эти цветы напоминали мне об её человечности. Потому что они вызвали у меня желание быть таким, как она. Милосердным. Заботливым.

Что-то внутри меня трескалось.

— Ты собирал жёлуди.

Элис подошла ближе.

— Ты обязана убить его, чтобы начался Сев. Этого требует Барон. С этого всё начнётся. Очищающее пламя. Такова сделка, которую Барон заключил с тобой.

Я развернулась и со всей силы ударила её наотмашь по лицу. Она отлетела, упав на землю. Я чувствовала что-то к ней. Глубинную, пылающую ненависть. Это эмоции Лилы пробивались на поверхность?

— Ты не повелеваешь мной, девчонка. Я, может, и выгляжу как женщина, которая когда-то была твоей сестрой, но я не она. Вы призвали меня, но это не означает, что вы можете меня контролировать.

Не поднимаясь с земли, она одарила меня маленькой усмешкой, которая вызвала у меня желание сокрушить её череп.

— Напротив... ты правда думаешь, что мы пробудили бы тебя, если бы не могли тебя контролировать? Мы дали тебе твою магию, и мы можем отнять её обратно.

Я не знала, блефует ли она, но может, рисковать не стоило. В конце концов, у нас была единая цель. Всё началось с Самаэля, верно?

Я повернулась обратно к нему и приготовила нож. Вся армия Свободного Народа наблюдала за мной, и отсветы факелов плясали на их благоговеющих лицах.

— Яд Божий умрёт сегодня! — прокричала я.

Свободный Народ скандировал «Альбия Пробудилась». Вой моей армии заполнил воздух вокруг. Ветер хлестал по мне, и весь город как будто задержал дыхание.

Лёгкая нервозность шёпотом пронеслась по мне, когда я снова посмотрела в глаза Самаэля. В этих невинных серых глазах проступал огонь.

Но ради этого я и пришла. Всё то время, пока мой дух спал в почве, я мечтала о мести.

Он поднял подбородок, глядя мне в глаза. Теперь пламя сделалось интенсивным, его золотистые татуировки закружили по скулам.

— Вот и ты, — сказала я. — Я снова вижу, как проступает настоящий Самаэль. Может, Лила и заставила тебя искать жёлуди. Может, она думала, что это настоящий ты. Но ты обманываешь сам себя. Я знаю тебя настоящего. И настоящий ты — это чистая смерть.

Холодная серость его глаз сменилась ярким пламенем, яростью, местью, злостью. Как, чёрт возьми, Лила умудрялась не сбегать от него с криками? Он создан для смерти, и он должен ужасать каждого смертного. Фантомные цепи появились вокруг его голой груди, полыхая пламенем. Они начали двигаться, змеиться вокруг него. Небесный огонь полыхал в его глазах, и он сделался неподвижным как камень.

Вот это настоящий Самаэль, воплощение ужаса. На такую силу сложно было смотреть в упор, и люди вокруг меня начали кричать. Я чуяла едкую вонь их страха.

Но я же не такая, как они, верно? Сложно было вспомнить, когда я смотрела в истинное лицо Самаэля.

Я одарила его неуверенной улыбкой, пытаясь выдержать его взгляд, хотя для меня это было слишком. Смертные, демоны... мы не должны видеть это. Когда-то я сошлась с ним в схватке и победила его. И всё равно он пробуждал ужас, пронизывавший меня до костей.

— Я гадала, когда появится жнец. Ты, наверное, мало что помнишь до падения, но однажды я сокрушила тебя в пыль. Здорово будет повторить это. Но я хочу увидеть жнеца, и я не думаю, что он уже здесь. Пока что нет. Я хотела ещё раз увидеть его перед тем, как убью тебя. В конце концов, именно жнеца я впервые встретила много лет назад. Но потом ты изменился, не так ли? Ты стал скучным.

Я прочистила горло, стараясь сохранять контроль. Под этим онемением моё сердце трепетало, и я дотронулась до своей груди

— Мы с тобой не так уж и отличаемся. Если что-то становится чересчур сильным для тебя, если ты не в состоянии справиться с чувствами, ты превращаешься в жнеца. Жнец уже не чувствует боль в прежней манере. Я всего лишь сделала то же самое, Самаэль. Я отключила боль. Я заглушила её. Мы — существа инстинктов, не так ли? И это способ сбежать. Ты делаешь то же самое, что и я. Ты просто никогда не хотел признавать, что мы похожи. Но почему бы не освободить себя от боли?

— Где Лила? — его голос напоминал ледяной ветер.

Я задрожала, пытаясь сохранить лёгкую улыбку на лице.

— Лила. Вечно Лила. Если бы я могла что-то чувствовать, я бы приревновала. Хорошо, что теперь её нет, — стиснув зубы, я шагнула ближе к нему. Его руки сковывались цепями. Он был смертным и не мог мне навредить. Вдохнув его запах, я прильнула поближе. Он правда пах изумительно. Я поцеловала его в шею и заметила, как он задрожал. Тут я контролировала ситуацию.

— Лилы больше нет. Она мертва, Самаэль. Может, ты увидишься с ней на том свете. Ну разве не мило будет?

Интенсивный импульс силы вырвался из него и вибрацией пронёсся по моим костям.

Сделав шаг назад, я увидела, как что-то в его глазах полностью изменилось — нечто, чего я не видела, когда в прошлый раз одержала над ним победу — таким он был после его падения. Это полное отсутствие милосердия и раскаяния. Я сломала Самаэля, и я не была уверена, что он когда-либо вернётся.

Жнец здесь.

Я лучше всех знала, что как только ты отключаешь всё, пути назад нет. Зачем чувствовать боль, если нет необходимости? Зачем позволять себе мучиться чувствами, если можно выйти в мир без них? Рая не существовало, кроме блаженного онемения.

Я вновь почувствовала что-то, глядя на него. На сей раз это был страх, раздиравший моё сердце. Даже теперь, под онемением, он немного пугал меня.

Я снова прижала нож к его груди, но одно из воспоминаний Лилы пустило корни в моём сознании: Самаэль накрывает одеялом обмякшее тело пьяной женщины в монастыре. Он не хотел, чтобы она замёрзла.

Моя рука сильно дрожала. Так тряслась, что я уже не могла удержать нож. Чёрт возьми... это делала Лила, и она оказалась сильнее, чем я представляла. Теперь я теряла контроль; мои мысли переполнились образами того, как Самаэль целует меня...

А потом я почувствовала, как она пробивается сквозь лёд, загоняя меня обратно в глубину.