– Я подумаю. – Боже. Что с ним не так?

– Иди прими душ и переоденься. Через полчаса у нас завтрак.

Я даже не заметила, что уже утро, потому что шторы в спальне задернуты.

– Окей.

Он прищуривается.

– Брось это слово.

– Почему?

– И перестань мне отвечать.

– Я просто спрашиваю, почему.

– Потому что тебе это не идет.

– Скорее, это не подходит твоей жене, – бормочу я.

– Что ты только что сказала?

– Ничего, – выпаливаю я, пораженная суровостью его тона. С этим человеком действительно не стоит связываться.

Используя полотенце, он собирает осколки керамики, один за другим, но вместо того, чтобы выбросить их в мусорное ведро, он берет их с собой, выходя из ванной.

Я пытаюсь отвести взгляд, но не могу оторвать глаз от его упругой задницы и длинных ног. Я никогда раньше не видела такого совершенного телосложения, но дело не только в этом. Все дело в том, как он держится, и в той абсолютной уверенности, которую он излучает, даже будучи голым.

Это уязвимое положение для большинства людей, но Адриан ведет себя так, словно одет в строгий костюм. Требуется большая умственная дисциплина, чтобы испускать такую вибрацию.

Это и увлекательно, и опасно.

Такой человек, как Адриан, действительно должен прийти с предупреждением об опасности, и не только из-за его упрямой самоуверенности, но и из-за него самого.

Мне требуется несколько секунд, чтобы покачать головой и перестать пялиться на него.

Как только он уходит, я запираю дверь ванной, раздеваюсь и быстро принимаю душ. Я никому не доверяю, и Адриан возглавляет этот список.

Закончив, я заворачиваюсь в халат, накрываю волосы полотенцем и приоткрываю дверь ванной. Убедившись, что там никого нет, я захожу в спальню и замечаю в углу еще одну дверь, ведущую в гардеробную.

Я осторожно захожу внутрь и вздрагиваю, когда автоматически включается белый свет. Я останавливаюсь, чтобы изучить бесконечные ряды одежды, аксессуаров и обуви. Слева – бесчисленные костюмы и рубашки, в основном черные, серые и темно-синие.

Адриан явно не любит кричащую одежду, и это понятно. Он и без них достаточно эффектен, а такие цвета подходят к его загадочному характеру.

Справа цвета более светлые, более разнообразные, но они... скучные. Как и платье, которое я носила вчера, большая часть гардероба Лии состоит из костюмных юбок приглушенных цветов, таких как бежевый, карамельный и серый. Платья у нее прямые, до колен. Здесь нет ни одной пары джинсов, джинсовой куртки или чего-то еще, что не выглядело бы так, как будто это имитирует стиль королевы Англии.

Странно рыться в одежде мертвой женщины, но я все равно это делаю, потому что не хочу сегодня надевать новое платье и убийственные каблуки.

После нескольких часов поисков в глубине шкафа я нахожу милые джинсовые шорты и розовую майку с надписью: "Особенная". Хотя обычно я выбираю самую тяжелую и теплую одежду, в доме Адриана жарко, так что я могу носить ее внутри. Я надеваю одежду и использую розовый шарф в качестве пояса для шорт, так как они немного больше. В конце концов, мы с Лией не идеально совпадаем по размеру.

На один пункт меньше в жуткой шкале.

Кроссовок я не нахожу, поэтому останавливаюсь на розовых балетках. Я использую шарф, похожий на мой пояс, чтобы собрать волосы в длинный хвост.

Глядя в зеркало, я улыбаюсь, довольная результатом. Однако моя улыбка вскоре исчезает, когда я вспоминаю, что, когда я была беременна, я покупала одинаковые платья матери и дочери, чтобы мы могли одеваться одинаково.

У меня никогда не было такой возможности.

Отказываясь погружаться в воспоминания о ней, я выхожу из комнаты и смотрю налево, потом направо, пытаясь определить, где находится столовая. Я предполагаю, что она внизу, и неторопливо спускаюсь по ступенькам. Или, скорее, настороженно.

Даже при дневном свете это место до сих пор вызывает у меня мурашки. Хотя, нет. Это не только вызывает у меня мурашки, он усиливается с каждой минутой, которую я провожу в этих стенах.

Я останавливаюсь у подножия лестницы, раздумывая, куда идти дальше.

– Госпожа Волкова?

Сначала я не узнаю имя, но потом оборачиваюсь, понимая, что это имя Лии и, следовательно, мое.

Женщина средних лет, на вид лет пятидесяти, смотрит на меня с отсутствующим выражением. Она высокая, намного выше меня. Ее светлые волосы с белыми прядями собраны в тугой пучок, а квадратное лицо в сочетании с жестким выражением лица делает ее похожей на ту школьную учительницу, которая была у всех нас, чьи уроки никто не мог переносить.

Она окидывает меня взглядом, как будто я не уважаю школьный дресс-код.

– Да? – Это звучит неубедительно, но я также не знаю, как себя вести. Если я спрошу ее, где столовая, разве это сразу не выставит меня самозванкой?

– Что вы здесь делаете? – У нее русский акцент, хотя и едва заметный.

– Я ищу Адриана. – По крайней мере, это звучало немного правдоподобно.

– Следуйте за мной. – Она поворачивается и идет налево, не дожидаясь, пока я последую за ней.

У меня нет выбора, и я иду за ней по длинному коридору. Она открывает двойные двери и жестом приглашает меня войти.

Я делаю это, осознавая каждый свой шаг.

У меня перехватывает дыхание, когда я вижу Адриана, сидящего со вчерашним мальчиком, Джереми.

Я почти уверена, что мое облегчение связано с ребенком, а не с отцом. Несмотря на мою реакцию при первой встрече с Джереми, это не имело никакого отношения к нему, а все было связано со мной и прошлым, которое все еще обвивалось вокруг моего горла, как петля.

Адриан одет в черные брюки и темно-синюю рубашку. Мрачный, не выделяющийся, и такой он. Он поднимает голову, как только я вхожу, но я быстро отвожу взгляд, не желая быть пойманной в ловушку этих пепельно-серых глаз первым делом утром.

Строгая учительница подходит к свободному месту слева от него и указывает на него.

– Ваш завтрак готов, госпожа Волкова.

Я ненавижу это имя, тот факт, что я – продолжение Адриана. Что его фамилия – моя.

Но при упоминании слова «завтрак» у меня нет времени на размышления. Когда я в последний раз ужинала, а потом завтракала как нормальный человек?

Наверное, неделю назад, когда Ларри принес нам сэндвичи. И пахли они не так божественно, как яичница с беконом на столе. Я скучаю по Ларри и хотела бы взять для него кое-что из того, что здесь есть.

Как только я сажусь, я осознаю, что три пары глаз смотрят на меня, как на инопланетянина. Что? Я еще даже не начала есть и собиралась делать это медленно, не так, как свинья, которой я была прошлой ночью.

Я медленно поднимаю голову и вижу, как потемневшие глаза Адриана держат меня в заложниках.

– В чем дело? – шепчу я.

– Что на тебе надето?

Я смотрю на себя и понимаю, на что они все смотрят.

– Одежда.

– Я знаю, что это одежда. – Он понижает голос, и я предполагаю, что это потому, что он не хочет, чтобы Джереми слышал, какой мудак его отец. – Но это не твоя одежда.

– Да, это моя одежда. Я нашла ее в шкафу. – Решив сменить тему, я беру кусок хлеба и улыбаюсь Джереми, который ковыряет ложкой в желе на своей тарелке. – Хочешь вместо этого сэндвич?

Не знаю, чего я ожидала в ответ, но уж точно не хмурого взгляда. Он свирепо смотрит на меня, крепче сжимая ложку. Разве я не должна быть его матерью? Может быть, я его мачеха?

– Я с тобой не разговариваю, – надулся он.

– Джереми, – ругается Адриан.

– Она ушла, папа! Она сделает это снова. – Он свешивает свои маленькие ножки вниз, прежде чем спрыгнуть со стула. – Я наелся.

И с этими словами он поворачивается, чтобы уйти.

– Джереми! – Я зову его по имени, но он уже выбегает из столовой.

Я игнорирую свой завтрак и встаю, чтобы последовать за ним. Мне все равно, даже если он не мой ребенок, боль на его лице была такой острой.

Ни один ребенок не заслуживает таких сильных эмоций. Я знаю это лучше, чем кто-либо, учитывая свое собственное детство.

Адриан хватает меня за запястье, удерживая на месте.

– Не ходи за ним.

– Но…

Он тянет меня за руку, и я задыхаюсь, когда вынуждена встретиться с ним взглядом, когда он говорит.

– Сначала ответь мне.