Глава 14

Адриан

– Оставайся здесь, папа.

– Я так и сделаю.

– Тебе не обязательно заходить внутрь. Я уже взрослый.

– Так и есть, Malysh.

Мой сын ухмыляется, когда его ноги свисают с унитаза. Я нахожусь в его поле зрения, оставаясь снаружи кабинки, как он и велел.

– Я больше не зову маму. – говорит он. – Я могу сделать это сам.

– Хороший мальчик.

– Совершенно верно. Я. Я буду такой же большой, как ты, и буду защищать маму, когда вырасту.

– А что мне тогда придется делать?

– Все в порядке. Ты тоже можешь защищать ее.

Тоже. Как будто он проявил великодушие, позволив мне войти в ее жизнь. Этот маленький негодяй пошел в Яна, клянусь.

Мой телефон вибрирует, и я думаю, что это Коля, но очень знакомый номер заставляет меня задуматься. Я долго обхожу пустую уборную, затем иду к входу и запираю ее.

– Где ты, папа?

– Прямо здесь. – Я возвращаюсь к кабинке Джереми, но держусь на достаточном расстоянии, чтобы он не сосредоточился на моем телефонном звонке.

– Волков.

На другом конце линии пауза, звук длинной струи воды, прежде чем раздается его фирменный ровный голос.

– Морозов.

– Ты получил информацию?

– Нет.

– Тогда зачем ты тратишь мое время?

Я слышу бульканье, прежде чем сквозь него просачивается напряженный тон Кирилла.

– Это тоже важно. Подожди… – Он переходит на английский, разговаривая с кем-то еще. – Привет, я думаю, теперь мы лучше понимаем друг друга. Так почему бы тебе не назвать мне имя?

Разборчивые звуки заполняют его конец телефона, прежде чем раздается характерный шлепок в воду.

– Неправильный ответ, ублюдок. – Он возвращается к русскому языку. – Итак… На чем я остановился?

– Ты кого-то пытаешь, Морозов?

– Пытка водой, если быть более точным. В этой киске есть что-то от меня. Но важно не это, а Владимир.

– Владимир?

– По моим сведениям, он близок к раскрытию убийства Ричарда.

Я постукиваю пальцем по бедру и улыбаюсь Джереми, когда он улыбается.

Я держал Владимира на заднем плане, учитывая все, что произошло. Но если он был близок к этому, то мне нужно разобраться с этим соответствующим образом.

То, что Сергей подозревает меня, – это худшее, что может произойти в такой момент, тем более что я знаю, что он потребует возмездия.

– Как насчет того, чтобы рассказать Пахану, что случилось? – небрежно спрашивает Кирилл, когда с его конца доносится еще больше бульканья. – Он всегда был добр к тебе.

– Это единственная причина, по по которой ты позвонил?

– Единственная причина? Что важнее, чем… Я не знаю, твоя гребаная жизнь?

Я начинаю понимать, что много чего. И чтобы защитить это, мне нужно оставаться в целости и сохранности.

– Дай мне информацию, о которой мы договорились, – и с этими словами я вешаю трубку.

С тех пор как я услышал информацию, которую Лия дала мне о Луке, о том, что он был ее соседом и другом детства, мои люди и я тщательно проверили его. Это не только подтверждает подозрения Кирилла, но и поднимает мои собственные.

Это никогда не было совпадением. Тот факт, что он шел по ее следу и оставался там все эти годы. Тот факт, что он рискует, чтобы встретиться с ней. Он знает, кто она и как она связана с Лазло Лучано.

Он не может быть частью Лучано, если только не замышляет переворот против их Дона. Все знают, что Лазло жаждет собственного потомства, но он никогда не бросал свою жену, даже когда она не родила ему детей. Его клан пытается вести себя так, как будто она виновата, но он все еще с ней из уважения и долга. Однако в ходе своих обширных исследований я выяснил, что несколько десятилетий назад он перенес операцию, которая сделала его бесплодным.

Все в криминальном мире знают, что его братья унаследуют его состояние, как только он умрет, но, учитывая их связь, любой из Лучано был бы в восторге, узнав о существовании еще одного члена их семьи – дочери Лазло, не меньше. Значит, Лука не мог на них работать.

Это просто оставляет возможность того, что он находится в итальянском воюющем клане. И единственный, кто знает о Лие, и приложил все усилия, чтобы скрыть ее от Лазло, – это Розетти.

Теперь вопрос в его позиции. Большая часть этой семьи уничтожена, а другая прячется, как крысы. Я активно убивал всех старших охранников, которые знали о существовании Лии, чтобы они не преследовали ее.

Так вот почему Лука хочет моей смерти? Вероятно, у него также есть планы на Лию, когда я умру. Планы, которые я разрушу, как только найду его. Это вопрос времени, когда я, черт возьми, покончу с его жизнью, чтобы он и его семья перестали беспокоить ее.

Джереми выбегает из кабинки и отказывается, когда я пытаюсь помочь ему вымыть руки.

Он бросает на меня недовольный взгляд.

– Я уже взрослый.

– Конечно, это так. Я просто подниму тебя, и ты вымоешь руки, хорошо?

Он кивает. Я держу его маленькое тело, пока он намыливает руки большим количеством мыла, а затем улыбается пузырькам. Я не могу сдержать улыбку, которая растягивается на моих губах от того, как он находит самые маленькие вещи радостными.

Я был грустным гребаным ребенком, и я благодарен, что судьба моего сына не такая же.

К тому времени, когда он заканчивает мыть руки, он корчится.

– Я могу идти сам, папа.

По-видимому, мой сын находится на той стадии, когда он хочет все делать сам и будет судить любого, кто совершит ошибку, пытаясь помочь ему.

Покачав головой, я ставлю его на ноги и беру за руку.

Как только мы выходим из уборной, я чувствую перемену в атмосфере, не оглядываясь дважды. Джереми отпускает мою руку и бежит к Лие, прежде чем врезаться ей в ноги.

Она улыбается ему, но ее острый взгляд падает на меня.

Я прищуриваюсь. Что с ней сейчас не так?

Она встает с силой, которая сотрясает ее крошечное тело, берет Джереми за руку и начинает идти в направлении выхода.

Какого хрена? Я думал, что это она хотела приехать сюда.

Борис следует за ней, а Коля шагает рядом со мной.

— Госпожа Волкова встретила старого друга, сэр.

– Старого друга?

– Хореографа из балета. Стефани.

Образ четко формируется в моей голове, и я шепчу.

– Черт.

– Стефани рассказала ей об исчезновении Райана, и госпожа Волкова замерла. Я думаю, она знает, сэр.

– Конечно, знает. – Лия достаточно умна, чтобы соединить точки и точно выяснить, что произошло.

– Что ты собираешься делать?

– Позволь мне разобраться с ней.

Я не хотел, чтобы Лия узнала об этом при нынешних обстоятельствах, но это давно назревало. Рано или поздно она бы догадалась.

Не то чтобы я намеренно пытался это скрыть, но в то время условия были неподходящими. Судя по тому, как Лия посмотрела на меня, они все еще не готовы.

Но есть одна вещь, о которой моя дорогая жена, кажется, забывает.

Однажды она назвала меня своим злодеем, и это самый точный ярлык, который она когда-либо давала мне.

Как и в случае с любым злодеем, правильное или неправильное никогда не бывает черным или белым.

Оно всегда серое.