Глава 14

Как ни странно, Ксавье всегда за считанные минуты находил общий язык с психологом. Может быть, из-за тихого валлийского акцента мужчины. Или же из-за спокойной атмосферы конференц-зала, где стояли такие огромные кожаные кресла, что даже крупный мужчина мог в них потеряться. В то время как обычно он сидел прямо и смотрел на дверь (никогда не вставал спиной к двери), с Уолтерсом он просто растворялся в кресле.

Первые несколько минут, как обычно, они обсуждали отношения Ксавье с коллегами по Подразделению элитных преступлений, и его условия жизни. Ксавье заметил, что ему понадобится новая машина, но он знал, что Уолтерс не тот человек, которому он должен сообщить о запросе на ее приобретение.

А потом словно пощечина - Ксавье часто замечал о внезапном и жестком переходе доктора Уолтерса к трудным вопросам.

– Что вы чувствуете к человеку, который сдал вас, едва вы украли «Гортензию»?

Снова началось. Ксавье стащил алмаз «Гортензия», принадлежащий королеве Марии-Антуанетте, из хранилища Национального художественного музея в Бухаресте. Это была одна из остановок европейского турне данного украшения, и спустя два дня его планировали выставить на всеобщее обозрение. Персиково-розовый бриллиант индийского происхождения весил более двадцати карат и был приобретен королем Людовиком XIV. Розовые бриллианты были невероятно редкими. По слухам, в камне была трещина, но у Ксавье не было возможности осмотреть его до того, как был задержан румынской полицией. Он даже не думал бежать. Идея быть пойманным с поличным часто приходила ему в голову, но он и представить не мог, что подобное может произойти с ним. Он был слишком дерзок. Потому что, да, он всегда оставлял мелованный рисунок лиса на местах своих преступлений. «Шокированный» – слишком мягкое слово тому состоянию, которое он испытал, когда на его запястья надевали наручники.

– Я как-то не задумывался об этом, – Ксавье потер подбородок и взглянул на врача.

Бровь Уолтерса взметнулась в той раздражающей «я знаю, что ты лжешь, но ты делаешь это» манере.

– Вы говорили, что, если бы у меня в руках было досье вашего обвинителя, вы бы не желали ознакомиться с ним. Так я могу сжечь его?

– А у вас есть эта папка?

Доктор Уолтерс ухмыльнулся и отложил блокнот. Он встал и налил себе еще чашку кофе.

– Такая рань.  – Он указал на пустую кружку на столе, но Ксавье покачал головой. – Ну же, угощайтесь.

Кофе вырабатывал адреналин в его организме, поэтому Ламберт пил его, только когда отправлялся на дело.

– Расскажите мне о Джозефине Деверо.

Ксавье потер рукой бедро. Психолог, вероятно, знал о женщине не меньше его. Но именно так работали мозговые промывки, поэтому он согласился.

– Она воровка. Линкольн Блэквелл выдернул ее из заслуженного отдыха, чтобы она украла тот же бриллиант, за котором меня отправил ПЭП. Она умудрилась стащить у меня ожерелье. Затем я использовал ее, чтобы вернуть украшение обратно.

– Она красивая? – Уолтерс занял место напротив за массивным столом для переговоров и продолжал пить кофе, глядя на Ксавье поверх кружки.

– Великолепная.

– У вас был с ней секс?

Ламберт покачал головой и приложился ладонями и головой об стол.

– Нет. Не было времени.

– Но вы бы занялись, будь время?

Ответить на этот вопрос честно или нет? Будет чертовски плохо, если ответит да, и будет все равно плохо, если скажет нет, поэтому…

– Такая мысль проскакивала у меня в голове. Нелегко заводить отношения, работая в ПЭП. Нам приходится действовать в рамках той площадки, куда нас поместили.

– Понимаю. Но вы не думаете, что она бы отвлекала вас от работы?

– Нет. Очевидно же, что она знала, что делает, когда изначально выкрала у меня ожерелье. Уверен, все это можно увидеть на записях, благодаря Кирсу. Но я никогда не отвлекался от намеченной цели, в этом я точно могу вас уверить.

– Вы внимательны к деталям. Можете обрабатывать сразу несколько сценариев. Всегда думаете на два шага вперед. Я склонен восхищаться умом вора. Ваша работа уникальна и сложна.

– Я предпочитаю работать один.

– А что насчет, скажем… работы с членом семьи?

Ксавье выдохнул и откинулся на спинку стула. Неужели снова? Доктор Уолтерс никогда не упускал возможности поднять эту тему, и после года таких сессий Ламберт начинал утомляться.

– Нет, – автоматически ответил он. – Я не связывался с отцом и не собираюсь. Следующий вопрос.

– То, что этот вопрос постоянно вас раздражает, вызывает у меня некоторую озабоченность.

Психолог что-то нацарапал в своем блокноте, используя то, что Ксавье называл тактической ручкой. Значит, этот человек был готов защищаться? Против мира или только своих пациентов?

Ксавье наклонился вперед и протянул руку.

– Жизнь портного скучна и однообразна. Хоть мне и нравятся сшитые на заказ костюмы, я никогда не придавал особого значения их созданию. И как бы мой отец ни убедил меня, что семейный бизнес – это только бумажная работа и маркетинг, я просто ненавидел поездки на ткацкую фабрику. К работникам плохо относились; а вышестоящие люди даже злоупотребляли властью.

– Вы бы могли все изменить, – предположил Уолтерс.

Ламберт отчаянно помотал головой.

– Я всегда работаю один, Док. И всегда работал. И всегда буду.

– Но вы неплохо сработались с Подразделением элитных преступлений.

– Спасибо. Я просто делаю то, что у меня хорошо получается, в чем я преуспеваю, и что вызывает во мне гордость при успехе.

Доктор сделал большой глоток, затем отодвинул блокнот, показывая, что он закончил с трудными вопросами. Это был стандартный набор действий, как выяснил для себя Ксавье.

– Диксон сообщил мне, что назначил вас на операцию с вербовкой.

Мужчина кивнул и взглянул на папку, лежавшую на столе.

– Просто скажите, что это не последняя моя работа, прежде чем меня снова бросят за решетку?

– С чего вы так решили?

Потирая затылок, Ксавье понял, что с него уже достаточно вопросов.

– Не знаю. Я провалил миссию.

– Тогда докажите свою ценность, приведя новобранца. Подозреваю, что с этим у вас будет прорыв. Увидимся через месяц. Или раньше, если понадобится.

* * * *

Хантер Диксон встретился с Ксавье после разговора с психоаналитиком и резко хлопнул его по спине.

– Ты все еще в деле, Ламберт. Я просто пораскинул мозгами и… Ты неплохо разбираешься в ювелирке и обладаешь всеми необходимыми навыками, чтобы вернуть пропавший камень. Что скажешь?

– Разве я могу отказаться?

– Просмотри досье. – Диксон похлопал пальцами по черной папке. – И держи его на всякий случай. Я дам знать, когда ты сможешь приступить к этой работе. А сейчас оставайся на связи с Кирсом. Мы передадим тебе все, что нароем на Блэквелла, а ты расскажешь нам подробней об этой Деверо.

– Не вопрос. Спасибо.

Покинув штаб-квартиру и прогуливаясь по прохладному бетонному полу подземной автостоянки, Ксавье пробежался по всем источникам, которые он мог использовать, чтобы найти пропавший алмаз. В зависимости от того, в чьих он руках, у него были разные варианты. Блэквелл вполне мог сбыть камушек. В Париже было полдюжины точек торговли краденым, которые были известны Ксавье. Но продать один-единственный бриллиант?

Кирс, поймав его практически на выходе, сообщил, что у алмаза была небольшая круглая огранка в пять карат. Цветовой рейтинг – H, значащий, что он был слегка цветным, но ни разу не был замечен в серебряной оправе. И все же, у алмаза были недостатки. А значит трудностей при сбыте быть не может, так как его ценность должна быть минимальной.

Это означало, что Блэквелл – если камень у него – вероятно, будет держаться за него, и когда он выяснит, что ожерелье было украдено, он, скорей всего, предпримет дерзкий план, дабы вернуть украшение. Мог ли он знать, что на поясе лазером выгравирована секретная информация? Он бы точно проверил. Человек, который участвовал в преступной деятельности, изображая белого воротничка, не пропустил бы ничего подобного, даже если бы его сильная сторона касалась другой сферы.

Если пропавший бриллиант у Джозефины, она не оставит его себе. Воры не цеплялись за товар. Они не крадут ради блеска и восхищения красивой вещью; они крадут ради денег. Или чтобы бросить вызов. Или ради удовольствия, которое способен получить человек, отдав большой кусок на благотворительность.

Если она забрала алмаз, дабы бросить ему вызов, тогда Ксавье просто аплодирует столь смелому шагу. Возможно, он все еще у нее; в качестве вещи, демонстрирующий ему ее очевидный талант. С другой стороны, у нее может быть туго с финансами и ей просто понадобились деньги, и она, вероятно, уже продала его. Но Джозефина рассказывала, что отдавала украденные деньги на благотворительность. Говорила ли девушка правду?

В любом случае, он начал бы со скупщиков краденным. Будет не легко и очень сложно, ибо многие были знакомы с ним. И все же они знали его как вора, а не как человека, скрывавший десятилетиями свою задницу. ПЭП работало с городской полицией, Интерполом и Европолом. Конечно, можно было бы их привлечь, но… нет. Он должен подойти к расследованию с удобной для них точки зрения. К тому же, ему следует лучше прикрывать собственную спину.

Достигнув подземной парковки, Ксавье вытащил свой сотовый телефон и пролистал несколько телефонных номеров сотрудников Подразделения элитных преступлений. С одним из них он достиг дружеского взаимопонимания, и этот человек может обеспечить ему надежный тыл, когда он заберется к скупщикам за необходимой ему информацией.

Ожидавший водитель просигналил, включив фары. Кивнув ему, Ксавье подошел к машине и скользнул на заднее сиденье серебристого «Пежо», а затем отбросил черную папку в сторону.

Нажав «вызов» на телефоне, он наклонился и открыл папку. Фотография, прикрепленная к первой странице, была словно ударом под дых.