Глава 34

Зарн закрыл глаза и позволил себе плыть по течению. Лорен удобно устроилась в его руках, а Малышка, свернувшись калачиком, спала на другой стороне его подушки. Впервые в своей жизни он почувствовал себя целиком и полностью умиротворенным, и это было прекрасное чувство. Замечательное и вместе с тем… странное. Теперь внутри него было что-то — сила или мощь — которую он не чувствовал до того, как они занялись любовью. Это озадачило Зарна и немного обеспокоило, но что бы это ни было, похоже, оно не причиняло вреда. Оно просто было там — тихое жужжание в глубине его разума, говорящее, что он изменился.

«Наверное, ничего, — сказал он себе. — Просто снятие напряжения, которое так долго накапливалось. И какое это было освобождение…»

Они занимались любовью несколько раз, доводя себя до сладкого изнеможения, прежде чем Лорен развязала его, и они рухнули на кровать. Зарн подумал, что для него было чрезвычайно приятно, наконец, заняться любовью, уступить желаниям, которые мучили и Лорен, и его самого несколько месяцев. Он удивился, почему раньше не думал о том, чтобы занять роль покоренного, но ему это просто не приходило в голову. Мужчины Скраджи всегда доминировали. Он задавался вопросом, позволял ли когда-нибудь кто-то из его вида поработить себя женщине раньше. Наверное, нет — такое действие было бы воспринято как признак слабости у любого мужчины. Но Зарну все равно, пока это позволяло ему быть с Лорен.

Это в некотором роде иронично — Зарн был одним из последних настоящих Скраджей, и все же он стал первым, кто подчинился женскому превосходству. «И я сделаю это снова без колебаний», — подумал он, нежно поглаживая Лорен по щеке. Любой мужчина с гордостью назвал бы ее госпожой. Было бы удачей подчиниться ей во время занятий любовью.

Конечно, хотя их занятия любовью были восхитительны, это не связующий секс. Часть его — дикая, собственническая часть его души Скраджа — все еще требовала взять ее полностью, сделать своей вне всякого сомнения. Но Зарну легче игнорировать эту часть теперь, когда его самая сильная сексуальная жажда утолена.

Кроме того, связующий секс с Скраджем означал боль — не только для Лорен, но и для любой другой женщины, которая ложилась в постель с мужчиной Скраджем. Не осталось ни одной чистокровной женщины Скраджа, и никакой другой вид не был устроен так, чтобы справиться с таким размером и толщиной, как у первичного и вторичного членов мужчин Скраджей. Результатом сексуальной связи с земной женщиной, без сомнения, стала бы сильная агония и, возможно, травма — даже если бы он был нежным, в чем явно сомневался. К этому моменту Зарн достаточно хорошо изучил свои инстинкты Скраджа, чтобы понимать, что, как только желание связаться возьмет верх, он не сможет проявлять нежность во время соития.

Зарн любил Лорен и не хотел причинять ей боль. Поэтому, несмотря на чувство неполноценности, он отказывался подчиняться своему инстинкту сделать ее целиком и полностью своей. Лучше остаться такими, как сейчас, чем рисковать всем, чтобы полностью овладеть Лорен.

Отложив идею связывания в сторону, Зарн почувствовал искру удовлетворения, размышляя о своем будущем. Несмотря на мрачные предсказания Слка о том, что его ДНК Скраджа восстановится, человеческий ген, полученный им от Лорен, казалось, держится на удивление хорошо, и Зарн был за это благодарен. Это давало ту небольшую сдержанность, которая позволила ему стать покорным, а не традиционно доминирующим во время их занятий любовью. Без этого он разорвал бы свои оковы и без колебаний уложил бы Лорен в постель для связывающего секса. Его инстинкты Скраджа слишком сильны, чтобы их контролировать без посторонней помощи. Помощь шла от крошечной частички человеческой ДНК, которую он нес в себе. Его глаза по-прежнему горели и принимали свой прежний цвет, когда Зарн находился в сильном стрессе, но в остальном он выглядел как человеческий мужчина и поэтому был доволен тем, что остался.

Лорен пошевелилась, ее длинные черные волосы защекотали его обнаженную грудь, она тихо вздохнула. Зарну показалось, что он увидел мягкую улыбку на ее губах, и сам улыбнулся в ответ. Теперь, когда они наконец нашли способ быть вместе, не причинив ей вреда, он знал, что никогда не уйдет. Он, Лорен и Малышка могли остаться вместе навсегда здесь, на Земле, работая в магазине Лорен днем и греясь в лучах своей любви ночью. Вместе они будут семьей — тем, чего у него никогда не было и к чему Зарн всегда стремился.

Все еще думая о теплом, идеальном будущем, что их ожидало, Зарн в последний раз поцеловал шелковистые черные волосы Лорен и позволил себе расслабиться и заснуть.

— Сссын… мой сссын…

Знакомый голос звал его, звал издалека, но все же был слишком близко. Намного ближе, чем Зарн когда-либо хотел быть к обладателю этого шипящего злого голоса.

— Зарн… — голос настойчиво назвал его имя. — Приди ко мне, мой сссын. У меня есть кое-что, на что ты захочешь взглянуть.

— Оставь меня в покое! — попытался крикнуть Зарн, но слова выходили шепотом. Внезапно он оказался в большом темном тронном зале космической станции Скраджей. На троне, вырезанном ядовитыми зелеными линиями, сидел его отец.

Зрелище было ему знакомо — это то, что он видел почти каждый день с рождения. Но на этот раз было кое-что новенькое. Ноги всеотца в ботинках опирались на большой прямоугольный предмет, покрытый тканью. Коробка? Нет, клетка, был уверен Зарн. Он слышал, как что-то шуршит внутри, и ткань, покрывающая ее, вздымалась, очерчивая толстые решетки. На мгновение ему показалось, что он увидел контур руки, сжимающей один из жестких железных прутьев, прямо под тканью, но затем рука исчезла, и Зарн сомневался, действительно ли он видел это или нет.

— Что тебе от меня нужно? — спросил он своего отца. — Я отказался от тебя и всей моей расы. Как ты вообще меня нашел?

— Ты имеешь в виду свою измененную ДНК? — Всеотец насмешливо ухмыльнулся своей изменившейся коже и глазам. — Да, отличная работа. Теперь ты выглядишь в точности как человек … и ведешь себя как человек.

Зарн нахмурился.

— Если ты звал меня сюда, чтобы посмеяться, мне все равно. Мне нравится, как я сейчас выгляжу, и Лорен тоже. Не говоря уже о том, что моя человеческая ДНК позволяет мне контролировать инстинкты Скраджа причинять вред и насиловать, которые я унаследовал от тебя.

Багровые глаза горели.

— Я не могу поверить, что ты сломил свои естественные инстинкты ради этой женщины. Она слишком слаба, чтобы противостоять тебе в твоем истинном облике, и не подходит для моего сссына.

— Будь осторожен, отец. Лорен — моя женщина, и я не потерплю ни слова против нее, — прорычал Зарн.

— Твоя женщина, да? — Всеотец засмеялся. — Как ты посмел называть ее так, если не оставил на ней ни единого знака принадлежности? Где ее клеймо? Где ее пирсинг и ошейник? Вместо этого ты носишь ее клеймо у себя на груди, как если бы она была доминантом, а ты — подчиняющимся.

Зарн приподнял подбородок.

— Я покоряюсь ей и горжусь этим. Лучше буду звать Лорен госпожой и подчиняться ее воле до конца своей жизни, чем стану доминировать и причиню этим боль хотя бы раз.

Его отец издал звук отвращения.

— Поистине ты стал слабаком, мой сссын. Ты испытываешь вечную любовь к этой женщине, позволяешь ей заклеймить себя своим именем, даже берешь ее ДНК внутрь себя. И все же у тебя даже нет сил привязать ее к себе. В любой момент девчонка может бросить тебя, и ты не сможешь ее остановить, потому что у тебя нет никакой связи с ней.

— Ты не хуже меня знаешь, что связывающий секс влечет за собой, — прорычал Зарн. — Я не позволю Лорен пережить это. И более того, я не стану это обсуждать с тобой. Прощай.

Он повернулся, чтобы уйти, хотя даже не представлял, как выбраться из странного сна, но всеотец позвал его обратно.

— Подожди, мой сссын. Я звал тебя сюда не просто для того, чтобы поговорить о твоей женщине. У меня есть кое-что, я думаю, ты захочешь посмотреть.

— Что бы у тебя ни было, я не хочу это видеть, — сказал Зарн, но невольно повернул голову.

— Возможно, я оговорился. Должен был сказать, что у меня есть кое-кто, кого ты мог бы увидеть. — Всеотец наклонился вперед и похлопал обтянутую тканью клетку, его глаза светились злым ликованием. — Кое-кто, кого ты очень давно мечтал увидеть. Фактически всю твою жизнь.

Дыхание Зарна внезапно перехватило. Он повернулся к клетке, сжимая руки в кулаки по бокам.

— Что ты наделал? Кто у тебя там?

— Как ты думаешь? — Внезапным движением всеотец поднялся и сдернул черную ткань с жестокой металлической клетки, обнажив дрожащего внутри пленника.

Ноги Зарна подкосились, и он споткнулся, упав на четвереньки перед клеткой.

— Нет, — прошептал он, когда знакомые зеленые глаза посмотрели в его собственные. — Нет. О нет…

— О да! — засмеялся всеотец — высокий злобный хохот занял сознание Зарна, как звон колокольчика. Он попытался уйти от звука, от зрелища, которое встало перед глазами, но не смог. Зарн был в ловушке… в ловушке …

* * * * *

Лорен вырвали из глубокого, приятного сна криком чистого ужаса.

— Боже мой, что? Что это? — ахнула она, дико оглядываясь. Рядом с ней Зарн дико метался, так что Малышка убежала в угол дивана и укоризненно смотрела на него большими карими глазами.

— Нет! — он задыхался, метался в бреду и стонал. — Нет, нет, нет. Не она. Не она.

— Кто это? — потребовала ответа Лорен, хватая его за руку. — Зарн, проснись. Тебе снится плохой сон. Проснись, детка. Просыпайся!

Наконец Зарн резко сел в постели с широко раскрытыми глазами. Все его тело напряглось, а дыхание было тяжёлым, как будто только что пробежал марафон.

— Боги… — он покачал головой, и Лорен одновременно удивилась и забеспокоилась, увидев, что он плачет.

— Зарн? Детка? — спросила, осторожно касаясь его руки, и Зарн схватился за нее и держался, как утопающий, тянувшийся за спасательным кругом.