Я медленно кивнула. Что ж, вот и мой ответ. Джей замешан в чем-то сомнительном. Если бы он был просто бизнесменом, он бы не ответил с такой же холодной уклончивостью или угрозой. Или, возможно, это просто еще одна часть игры, еще одна попытка контролировать все переменные, удерживая меня на одном месте.

Ни один из этих вариантов не был особенно хорош, но сейчас я уже слишком глубоко увязла.

— Я не собираюсь оставаться здесь, сидеть и ждать тебя, — ответила я, даже не потрудившись прокомментировать его команду, чтобы я не рыла о нем информацию. — Если тебя здесь нет, то и меня здесь нет. У меня нет таинственной жизни, которую я держу в секрете, и думаю, ты не будешь удивлен, но у меня нет стабильного графика. Мой бизнес, по большей части, ведется по выходным. И эта работа важна для меня. Из-за этой работы я плачу аренду за свою невпечатляющую квартиру, кормлю себя и обуваюсь в туфли, которые обожаю. Да, я, конечно, не пугающая личность, но, если из-за этого соглашения ты ограничишь меня покупать возмутительно дорогую и красивую обувь, я напугаю до чертиков даже тебя. — Нахмурилась я, скрестив руки на груди. — Я очень усердно работала, чтобы развивать свою карьеру, и не буду ставить ее под угрозу ради какого-то мужчины или какого-то соглашения.

Вот так-то. Я не поставлю просто так печать на этом соглашении, которое, скорее всего, было проработано для всех девушек, а не для какой-то конкретной, хотя на него согласились многие до меня. Но это единственное, за что я могла держаться, говоря себе, что я все еще феминистка, потому что я отстаивала эту единственную вещь.

Я, конечно, надеялась, что мы будем спорить. Этот человек не привык к спорам, понятное дело. Но я хотела. Несмотря на все мои убеждения, мою независимость, я, несмотря ни на что, испытывала сильное искушение согласиться на всё. Из желания угодить ему, из отчаянного желания обладать им.

Джей не стал спорить. Однако он долго молчал. Возможно, целенаправленно. Оставив меня в подвешенном состоянии.

— Очень хорошо, — наконец согласился он, и его лицо вернулось к своему первоначальному ледяному виду. — У тебя не будет другого мужчины, — продолжил он. — Это не подлежит обсуждению. Пока ты моя, ты моя. Я не делюсь. Если я узнаю, что ты отдавала то, что принадлежит мне, другому мужчине, все кончено.

В его словах была угроза. Что-то пугающее.

Но, тем не менее, я кивнула. Эта… договоренность еще даже не началась, и я не могла представить, как впишу другого мужчину в свою жизнь. Джей ясно давал понять, что намерен занять все пространство в моей жизни.

— Ты принимаешь таблетки? — спросил он, и я снова медленно кивнула.

— На этой неделе тебе сделают противозачаточный укол, — продолжил он. — Я буду присутствовать. Потом, если эта договоренность сохранится, во второй раз я тоже приду.

— Но я на таблетках, — сказала я ему.

— Да, но я не увижу того, как ты принимаешь их каждый день. Это не подлежит обсуждению. Если у тебя с этим проблемы, ты, конечно, можешь уйти прямо сейчас. Но я тверд в этом вопросе. Я могу предоставить документы, в том числе и твои, что мы оба здоровы.

Его настойчивость в этом вопросе была еще одним доказательством того, каким человеком он был. Очень своеобразным. Богатым человеком, который жил определенной жизнью. Нуждался в контроле, жил таинственной, и вполне вероятно, опасной жизнью. Он не хотел, чтобы какая-то женщина поймала его в ловушку беременности.

— А почему ты не сделаешь вазэктомию (прим. хирургическая операция, при которой производится перевязка или удаление семявыносящих протоков у мужчин. Другими словами, мужская стерилизация)? — спросила я.

Он поднял глаза, прищурившись, глядя на меня, как будто никто никогда не спрашивал его об этом. Ни одна женщина не взваливала на него бремя контрацепции, когда он выдвигал свои собственные условия.

— Как я уже сказал, этот пункт не подлежит обсуждению, — повторил он, не отвечая на мой вопрос.

Что меня разозлило. Сильно. Более чем сильно.

— Я должна изменить свой распорядок дня, изменить количество гормонов в своем теле, потому что ты не хочешь, чтобы тебя подрезали? — огрызнулась я.

Я хотела подразнить его. Заставить его позлиться, проявить какие-то эмоции, страсть. Я жаждала увидеть это в нем.

Но он просто смотрел, и выражение его лица было лишено эмоций.

Я начала потеть под тяжестью его пристального взгляда. Его невозможно убедить в обратном. У него не было ни вины, ни сострадания. Никакой доброты. Это был жестокий человек, который не прогнулся бы ни на дюйм ради меня. И все же он ожидал, что я сломаюсь ради него.

Я ненавидела его. В тот самый момент всем своим существом я возненавидела его. Я презирала его за то, что он думал, будто имеет право указывать мне. Принуждать меня к этому.

Но правда заключалась в том, что он ни к чему меня не принуждал. Я не была в цепях. Снаружи ждала машина, чтобы отвезти меня домой. У меня есть выбор.

И, конечно, слушая свое сердце, или, может быть, вагину, я этого не сделала.

— Что еще? — выпалила я, ненавидя его, ненавидя себя.

— Я не влюблюсь в тебя, — невозмутимо ответил он.

Я моргнула.

— Женщины, как правило, романтичны, — добавил Джей, слегка наклонив голову. — Они склонны думать, что со временем все может измениться. Что со временем я могу измениться. Этого не произойдет. Будешь думать иначе — совершишь ошибку.

Так оно и есть. Для меня теперь открылось больше правды. Предельно ясно, во что я ввязываюсь.

— Хорошо, — выпалила я. — Что еще?

— Должно быть все, — сказал он.

Да, это все. Просто изменил всю структуру моей жизни, состав гормонов в моем теле, убедился, что ни один другой мужчина не приблизится ко мне, и сказал, что у него никогда не возникнет чувств ко мне, независимо от того, как долго я буду в его постели.

Вот и все.

— Что, никаких стоп-слов? — пошутила я. Или наполовину пошутила. Я еще даже не видела его голым, но интуиция подсказывала, что мне нужно стоп-слово. Я чувствовала, что могу слишком глубоко увязнуть в этом, и мне понадобится какое-то слово, которое послужит страховочной сеткой.

Взгляд Джея был каменным. Его взгляд был черной бездной, которая уже поглотила меня.

— Тебе не понадобится стоп-слово. Я знаю, что тебе нужно. И с чем ты сможешь справиться.

Волосы у меня на руках встали дыбом. Не потому, что он казался таким уверенным, а потому, что я подозревала, что он прав.

— Ты едва знаешь меня, — возразила я.

Джей не ответил, не попытался привести причины, факты. Их не было. Не было никакого способа описать эту связь между нами. Честно говоря, я была рада этому. Что-то внутри меня знало, что слушать, как он объясняет невыразимую связь между нами вслух, было бы уродливо и извращенно. Между нами не было какой-то любви с первого взгляда. Ничего такого радостного и светлого. Никаких фейерверков. Лишь темные тени, которые он вытянул из меня за то ограниченное время, что я нахожусь в его присутствии. Это то чувство, которое не имело смысла. Это связь, которой не должно было существовать.

— Начнем на следующей неделе, — объявил Джей, возвращаясь к своему компьютеру.

Я разинула рот, мое тело беззвучно кричало в знак протеста, и от желания. Я была напряжена, возбуждена, подавлена и готова была заплакать. Буквально зарыдать.

— На следующей неделе? — повторила я. — Но как насчет…

— Насчет того, что твоя киска голодна и чертовски жаждет меня? — закончил он за меня. — Тебе придется с этим смириться. — Он снова посмотрел на меня, оценивая. — И даже не думай ласкать себя, когда вернешься домой. Теперь твое тело принадлежит мне. Ты не кончишь без моего разрешения.

Его часы блеснули на свету, когда он слегка пошевелил рукой. Его руки — настоящее совершенство. Это были такие руки, которые ты хочешь видеть по всему своему телу. Такие руки доставляют сильное удовольствие или боль. Его радужки блестели почти так же, как и его часы. Мерцая на свету, заманивая меня все дальше в свой мир.

Я моргнула. В этих словах было так много неправильного. Даже несмотря на то, что они были произнесены с чистым сексом, сочащимся из каждой буквы. Мое тело принадлежало мне. Бесчисленное множество женщин до меня боролись за право распоряжаться нашими телами и владеть ими, отбирая их у мужчин, которые думали, что имеют на них право.

Всего несколько коротких встреч, но Джей ясно дал понять, что считает, будто имеет право на мое тело.

Да, это просто отвратительно. Отталкивающе.

Или так и должно быть.

Но я этого не чувствовала.

От его взгляда я необъяснимо почувствовала себя настоящей женщиной, как не ощущала себя всю свою жизнь. Он заставил меня почувствовать себя сильнее, хотя должно быть все наоборот. Я изо всех сил пыталась отдышаться, но каждый вдох был пропитан ароматом Джея, и каждое мгновение было пыткой. Это была правда, простая правда. Я хотела принадлежать ему.

Я не стала спорить по этому поводу. Или по какому-либо еще.

Вместо этого я выслушала, согласилась и, по сути, отдала свою жизнь дьяволу.

Джей

Он кое-как позволил ей уйти без того, чтобы его сперма не стекала по ее ногам. Он приложил значительные усилия. Он встал за стол, потому что не доверял себе без какой-либо ограды.

Черт, если бы стол не весил триста фунтов, то швырнул бы его через всю комнату, чтобы добраться до нее. Чтобы взять ее на гребаном полу.

Он никогда не чувствовал себя так с другими.

Конечно, он хотел их трахнуть. Его возбуждало смотреть, как они подчиняются его воле. Он любил, когда наступали выходные.

Но он никогда не думал о них днями напролет. Он лишь использовал их для своих целей, трахал, а потом в конце концов уставал от них.

Но он никогда не тосковал по ним.

Никогда не позволял сказать слова против. Хотя они не пытались спорить. Они все были такими приятными. Оглядываясь назад, он понял, что это было довольно ужасно.