— Да уж больше, чем тебе, — ответила я.
Хотя лежа в кровати и слушая мерное дыхание Зака, я подумала, что неправа. Он сказал, что уничтожит омег, и с тех пор всеми силами старался исполнить это обещание. В этом отношении веры ему было больше, чем любому из нас.
* ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *
На следующий день началась подготовка к одновременному нападению на Уиндхем и захвату Шестого убежища.
В оружейной точили и распределяли мечи. Половину рыночной площади очистили для тренировок, и солдаты там проходили муштру и практиковались в боевых приемах. Но я уже видела, как хаос битвы разрушает тщательно продуманные планы. В роковой день многое, если не все, будет зависеть от удачи: слишком высоко занесенный меч, на секунду позже поднятый щит, часовой, который что-то заметил или, наоборот, пропустил. Шестое убежище будет взято или устоит, и точно так же мы выживем или умрем.
Подробности задуманного плана держались в секрете — войскам сообщили только о подготовке к нападению. Но размах приготовлений давал пищу для размышлений, и я достаточно часто слышала на улицах слово «Уиндхем», чтобы понять: солдаты догадались, к чему все идет. На самом деле большей подготовки требовала не атака, а отступление. Если удастся извлечь людей из баков, ответственность за их защиту ляжет на нас.
Прежде всего требовалось время, для чего и был придуман отвлекающий маневр. Перед армией-приманкой ставилась сложная задача: не просто стянуть солдат Воительницы в Петельный каньон, но и удерживать их там достаточно долго, чтобы мы успели вывезти из убежища всех освобожденных.
А еще нужны были телеги. Даже если мы вытащим шесть тысяч человек из резервуаров живыми, стоило предусмотреть, что не все они будут способны передвигаться, не говоря уж о переходе длиной в сто пятьдесят миль по равнинам и болотам, когда по пятам гонятся солдаты Синедриона. Две крепости с верными Инспектору гарнизонами находились в половине дня пути к северу от Шестого убежища — небольшие, но хорошо укрепленные, и Инспектор решил, что они способны хотя бы на короткий срок принять две тысячи беженцев. До крепостей трети освобожденных придется дойти пешком под охраной конницы. Для остальных единственным безопасным оплотом оставался Нью-Хобарт.
Итак, мы сооружали телеги размером с длинные рыбачьи лодки на Острове. Громадные колеса возвышались даже над головой Дудочника. Запряжка была рассчитана на шестерку лошадей. В каждую телегу войдет по семьдесят человек.
— Хорошо, что они все будут худыми, — сказал Инспектор, когда мы прорабатывали план.
Я сердито на него посмотрела. Он бы не бросался такими словами, если бы видел то, что видела я: бессознательные тела, атрофированные мышцы и размякшую кожу.
Впрочем, в Нью-Хобарте узники баков похудеют еще больше. Продовольственные конвои по-прежнему не могли до нас добраться. Инспектор послал эскадрон, чтобы отбить перевал Луддитов, но лихие кавалеристы потерпели поражение и понесли серьезные потери. Войско Воительницы хорошо закрепилось на перевале, а узкий перешеек служил естественным бастионом. Мы не могли себе позволить лишиться еще одного конвоя или бесконечно ждать непонятно чего. Скоро созреет весенний урожай на окрестных полях, но его не хватит и на жителей города, что уж говорить о дополнительных тысячах людей.
Время утекало, весь мир, казалось, вел обратный отсчет: северные ветра стихали, с горы Уиндхем сходил снег, Воительница стягивала войска. Где-то готовилась ко взрыву адская машина. Видения о взрыве выбивали из груди воздух и заставляли меня коситься на закрытые глаза и приоткрытый рот Ксандера. С каждым днем мои ребра торчали все сильнее, словно черточки, отмечающие дни на столбе. Столько всего требовалось успеть, и столько всего мешало. Нам всем не хватало еды, но лично мне больше всего не хватало времени.
Едва сколотив, первые десять телег сразу отправили в пустынную болотистую местность — ждать, пока не настанет время в день атаки перегнать их на юг. Еще десяток готовили на севере силами одного из гарнизонов Инспектора. Остальные, которые мы мастерили в крайней спешке, подвезут войска в Петельный каньон, а оттуда направятся в Шестое убежище.
Еще нам были нужны лошади в достаточном количестве, чтобы быстро тащить шестьдесят тяжело груженых телег на протяжении пяти дней. И дополнительно для солдат конвоя. Была предпринята вылазка за лошадьми на территорию альф на востоке. Я слышала, как Адам и Таша шутили об этом, дежуря у дверей приюта.
— Если б я хотел быть конокрадом, — сказал Адам, — то стал бы им много лет назад и был бы избавлен от муштры да скудной кормежки.
Вдобавок Инспектор послал за лошадьми в дальние гарнизоны на побережье.
— Не слишком критично, если тамошние батальоны останутся без приличной кавалерии, — сказал он, когда мы все собрались в конторе мытарей подсчитать, что уже сделано.
Инспектор рассылал приказы, и лошади прибывали. Это явилось самым весомым доказательством приверженности Инспектора нашему плану: сложно было подозревать его в недобросовестности, видя множество мускулистых коней. Каждый день табун пополнялся, так что вскоре пришлось переделать бывшее здание с резервуарами в конюшню. Я радовалась, проходя мимо и наблюдая, как конюшие снуют туда-сюда, слыша всхрапывание и топот лошадей и чуя теплый запах свежего навоза. Суета и деловитость жизни вместо мертвенной тишины баков.
Неделями в городе стучали топоры и молотки, пока строились телеги. Удивительно, как много от них зависит. При атаке на Нью-Хобарт нашим необычным оружием стали тыквы, на которых мы вырезали предупреждения для городских омег. Теперь таким оружием станут громадные телеги, спешно сколоченные из неошкуренных и непросушенных свежесрубленных бревен, а так же из досок и балок разрушенных домов. В некоторых телегах балки связывались веревками, из других торчали гвозди, готовые впиться в неосмотрительную плоть.
— Конечно, особого удобства от этих повозок ждать не приходится, — сказал подошедший Инспектор, когда я смотрела, как в одну из телег запрягают лошадей. — Но мы старались сделать их полегче, чтобы они могли катиться быстро и везти тяжелый груз.
Я подозревала, что для освобожденных из резервуаров людей удобство будет мало что значить. Если мы прорвемся в убежище. Если достанем их из резервуаров живыми. Чем больше я об этом думала, тем больше копилось «если», и я бежала от мыслей вязать узлы, стремясь чем-то занять руки и утихомирить разум.
Понимая, что ответов не получит, Зак не тратил время на расспросы, почему молотки да топоры стучат с утра до вечера. Закованный в кандалы, он тоже неустанно работал. Я отмечала, как внимательно он следит за нами, когда мы ходим по приюту. Как мало спит, а просто лежит на кровати, глядя в потолок. Я не могла выпытать у него, что он задумал, как и он у меня, но я ни капли не сомневалась, что какой-то план у него есть.
Мы продолжали попытки его расколоть. Снова и снова задавали ему вопросы, где взрывной механизм и чего от него хочет Воительница. Но без толку. Когда Дудочник или Инспектор выходили из себя, орали или нависали над ним, сидящим в кандалах на кровати, он лишь приподнимал бровь и спрашивал, что же они с ним сделают, при этом многозначительно косясь на меня. А я всякий раз опускала глаза, стыдясь своего связанного с ним тела, стыдясь, что служу Заку гарантией от пыток.
* ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *
Мы назначили дату: до марша на Уиндхем и Шестое убежище оставалось четырнадцать дней. Раньше нам не подготовить достаточного количества телег и солдат. Если выступить позже, снег на горе уже растает, река обмелеет, и подкрепление Синедриона сумеет перейти ее вброд. Дата была точно рассчитанной, и от нее многое зависело.
Мне начали сниться клинки и кровь. Зак уже усвоил, что расспрашивать меня о снах бесполезно. Но несмотря на мои старания ничего ему не показывать и подавлять крики, мне не удавалось скрыть абсолютно все. После каждого видения я не могла дышать, и судорожные вздохи привлекали внимание Зака. И лицо наверняка выдавало, что приближалось нечто нехорошее. Хотя в снах я мало что видела. Они не подсказывали, победим мы или проиграем. Кровь да звон мечей могли означать и то, и другое. И на этот раз полной победы не будет. Даже если мы освободим Шестое убежище, наши солдаты в каньоне заплатят за это кровью, заплатят жизнями.