Глава 9

Джимми

Держа её руку в своей, я ловлю такси в Фуллертон. Мэри не болтлива, и мне это нравится. Мне нравится общаться с ней, подшучивать и наблюдать, как она теряет дар речи. Но я планирую заставить её забыть намного больше, чем просто возможность говорить, когда закончу с ней. Я хочу, чтобы она забыла обо всём со мной. Вот такой гребаный план.

Таксист останавливается на другой стороне дороги и сигналит, чтобы мы поторапливались. Когда мы подходим к пешеходному переходу, я пытаюсь отодвинуть с дороги снежный занос, оставленный снегоочистителем, но переход все равно ледяной и скользкий. Мэри начинает скользить и крепче сжимает мою руку.

— Ну всё, с меня хватит, — говорю я Мэри и подхватываю её на руки, будто мы новобрачные.

Она визжит и крепче цепляется за меня. Эта девушка как будто создана для моих рук, и мне нравится, когда ее тело крепко прижато к моему. Пальцы Мэри скользят по моему воротнику и осторожно прикасаются к шее.

— Вообще-то, я могу ходить, — говорит она где-то напротив моего рта. — Просто тут скользко.

Я не отвечаю ей сразу — не хочу слишком спешить. Я не собираюсь пугать её, но хочу, чтобы Мэри правильно поняла мои намерения на ее счет, и то, как именно я планирую достичь желаемого.

— Я знаю, что можешь. Уверен, ты можешь делать почти всё.

Её глаза начинают блестеть, и я поднимаю Мэри чуть-чуть выше. Сигнал светофора начинает мигать, когда мы подходим к бордюру на другой стороне улицы.

— Я не из робких.

— Хорошо. Потому что сегодня ночью мне нужна именно такая девушка.

Её тело реагирует раньше, чем лицо, и её спина напрягается, образуя нежный изгиб под моей ладонью.

— Это будет многократно и громко.

Мэри прижимается лицом к моей груди и стонет, бормоча что-то похожее на: «Да кто ты такой?»

— И ты расскажешь мне, что тебе нравится и как. Мы не будем ходить вокруг да около. Общение, киска, — это ключ ко всему.

В ответ девушка снова бормочет что-то еле различимое. Я начинаю узнавать этот её стеклянный взгляд, дезориентированный желанием.

— А что насчет тебя? — спрашивает Мэри.

Мы уже стоим возле такси, но у меня есть ещё кое-что, что она должна знать.

— Я не кончу, пока ты этого не сделаешь. По крайней мере, дважды.

Мэри ничего не отвечает, поэтому я поднимаю её подбородок, вытягивая красивую шею, и кладу большой палец на её челюсть.

— Ты меня слышишь?

Она кивает, глубоко дыша.

— Вот как это будет происходить.

— Думаю, я справлюсь с этим.

Я смеюсь, выпуская струйку пара из носа. Эта девушка понятия не имеет, как сильно я хочу её. Как сильно она мне нужна. Как чертовски сильно я хочу проникнуть в неё.

— Да? Ты так думаешь? Ты думаешь, что справишься со мной?

Её глаза немного расширяются.

— Я так думаю, — шепчет она.

Я позволяю Мэри, которая выглядит такой чертовски смущённой, выскользнуть из моих рук и открываю ей дверь машины. Когда она садится в такси — с безопасной стороны — я говорю ей на ухо: «Это мы ещё посмотрим».

***

Я живу в старом переоборудованном складе, который занимает целый квартал. Я перестроил его, разбив на квартиры, которые недавно отремонтировали. Мои ребята сказали, что нужно дать немного затвердеть бетонным полам, прежде чем они нанесут последний слой герметика. В остальном всё практически прекрасно.

За исключением лифта.

Это старый промышленный кусок дерьма, который за десять секунд поднимается всего на один фут. Парни, которые делали тут ремонт, называли его «ретро». Я называю его «адский ужас» и не горжусь этим. Я сделал закладки «Необычные шумы в лифте», «Должны ли лифты трястись без причины?» и «Гибель людей в лифте» на каждом устройстве, которое у меня есть. Обычно я поднимаюсь по лестнице, но не сегодня. Этим вечером мне нужно как можно быстрее прижать Мэри к стене. Одной рукой придерживая её за спину, я достаю ключи из кармана, вставляю универсальный ключ в лифт и откидываю старую металлическую роллерную дверь. Затем я вталкиваю девушку внутрь и прижимаю к стене, одновременно вжимая кулак в число «4» и целуя её.

Дверь захлопывается. Одинокая лампочка Эдисона раскачивается вперед и назад. Маленькие руки Мэри скользят вниз по моей рубашке, и вот она уже возится с моим ремнём. Я отстраняюсь, чтобы увидеть, как она выглядит, когда очень жаждет чего-то.

В глазах Мэри алчность, а щеки покраснели. Я прижимаюсь к ней немного сильнее и говорю:

— Коснись меня там, и уже ничто меня не остановит…

Она расстегивает пряжку, не говоря ни слова. Ее взгляд говорит за неё. В этих прекрасных больших зеленых глазах светится ответ: «Это отличная идея».

Я настолько возбужден, что, когда Мэри расстегивает молнию, мой член сразу вырывается на свободу. Я стону и стучу кулаком по стальной стене над её головой. Девушка переводит взгляд на мою руку, а потом снова на меня. В нем плещется немного страха, и мне это нравится. Мэри не смотрит вниз, чтобы проверить обрезан ли я, какой у меня размер члена и не капает ли уже с него сперма, — хотя все три предположения верны — а просто ​​сжимает меня в своей сильной маленькой руке.

— Я хочу, чтобы ты взял меня здесь.

— Мы не собираемся заниматься сексом на лифте в первый раз, Мэри.

Она смеётся. Её глаза сужаются, а затем Мэри бьет кулаком по панели с кнопками. Лифт останавливается.

— Чёрт, киска.

— Вот так, хороший мальчик, — говорит она, подняв бровь и явно нарываясь на неприятности.

Что за женщина.

— Чем больше ты меня подначиваешь, тем сильнее я тебя оттрахаю. Просто знай это.

Она снимает с меня ремень, поднимает взгляд и снова шепчет:

— Хороший мальчик.

Потребность оказаться в ней настолько сильна, что я почти ничего не вижу перед собой. Я кладу одну руку на старую стальную панель, а другой разминаю её задницу, которая идеально вписывается в мою руку, будто создана для меня.

Мэри цепляется одним холодным пальцем за край моих боксеров.

— Но прежде, чем я позволю тебе войти в меня…

То, как она говорит, заводит меня. Позволит мне. Как будто она еще не принадлежит мне. Я сильнее сжимаю её зад.

— …я думаю, что должна узнать твою фамилию.

Её слова действуют, как ведро ледяной воды на голову. Это должно было случиться когда-нибудь, но у меня в планах не было обсуждать мою фамилию прямо сейчас. Как бы то ни было, я просто вышибу из неё всю дурь поцелуем, если она начнет говорить о футболе. Я закрываю глаза и говорю: «Фалькони».

Всё ещё ничего. Узнавание вообще отсутствует. И я чертовски рад, потому что последняя проклятая вещь, о которой я хочу поговорить, когда эти сексуальные бедра обернуты вокруг меня, это футбол. У нас есть гораздо более важные дела. Я передвигаю девушку в угол лифта и беру свой член в руку.

— Подожди… — Мэри наклоняет голову. — Джимми Фалькони… почему я…

О, чёрт. Я впиваюсь в ее губы, и наши зубы сталкиваются. Я целую её так сильно, что прижимаю головой к металлическим панелям, заставляя весь лифт греметь, как огромная консервная банка.

Мэри отодвигает лицо, изучая меня.

— Почему я знаю это имя?

Я готовлюсь к столкновению. Мне почему-то нравится, что она понятия не имеет, кто я. Ужин был потрясающим — просто два человека, поедающие рёбрышки, болтающие о книгах и флиртующие друг с другом. Не знаю, кто я, если не футболист, но с этой девушкой мне захотелось узнать это.

Кажется, Мэри запуталась. Она щурится, похоже, что она наконец-то меня узнала.

— Итак, ты модель. Может быть у тебя есть автосалон?

Я подавляю смех. Автосалон? Я воспользуюсь этим.

— Может быть, — я целую её ещё сильнее, а затем нажимаю на кнопку лифта, чтобы он снова начал двигаться.

***

Я несу Мэри в квартиру, сильно прижимая к двери и давая почувствовать пульсацию между моих ног. Не глядя, я вставляю ключ в замок. Дверь распахивается, мы заходим, и я пинком закрываю её.

— Теперь ты вся моя.

— Или ты весь мой, — говорит она, хихикая и кусая губу. Её волосы щекочут мое предплечье, пока она смотрит на меня с улыбкой.

Чёрт, да. Я прижимаю Мэри к стене для еще одного поцелуя. Ещё один, прежде чем я позволю её ногам коснуться пола. Потому что она нужна мне голая, прямо сейчас.

Как только девушка встаёт на ноги, я снимаю её свитер через голову и стягиваю джинсы с её задницы. Но не нижнее бельё. Его я оставляю, потому что оно розовое, как я и надеялся, и такое чертовски сексуальное. В бельё вставлена чёрная ленточка. Мне нравится, что Мэри носит такие сексуальные трусики без причины, только для себя. Мне это чертовски нравится. Я трачу секунду, чтобы оценить, как кружевной край белья подчеркивает ее живот. Затем я становлюсь на колени, расстегиваю молнию на её ботинках, срываю с неё носки и снимаю сексуальные джинсы с этого идеального тела. Она стягивает с меня толстовку и термокофту через голову, а затем я снова встаю перед ней. Теперь очередь Мэри встать на колени, на маленькую кучку из её собственной одежды. Она развязывает шнурки на моих ботинках и стягивает их с меня, все время глядя на моё тело с таким чёртовым обожанием, необходимостью и желанием.

Дерьмо, теперь моя очередь терять дар речи.

— Как ты стала такой чертовски сексуальной? — спрашиваю я Мэри, когда она выпрямляется. Я перекидываю её волосы через плечо, чтобы они упали ей на спину. Её грудь полная и кремово-белая. Я обнимаю Мэри и расстегиваю бюстгальтер, чтобы освободить её грудь. Опять вставая на колени, я беру её левый сосок в рот и смотрю на её шею.

Мэри стонет и говорит в потолок: «А ты не так уж и плох».

Её кожа шелковая под моим языком. Я уже чувствую её запах, и этот запах — глубокий и влажный — взывает к чему-то внутри меня. Этот запах заставляет человека чувствовать себя живым. Заставляет чувствовать себя непобедимым. Мудрый человек сказал бы: «Я не верю в Бога, но я верю в киску». Но эта киска? Это тело? Эта женщина? Первобытная инстинктивная необходимость.

Взяв её за задницу, я поднимаю Мэри и усаживаю на стол у двери. Настольная лампа начинает раскачиваться, и её глаза удивленно смотрят на меня.