Бросив на меня косой взгляд, она опускает руки.

— Я приходила в это место, шестнадцать раз за последние пару недель, но не могу заставить себя войти.

Облегчение накрывает меня, и я испускаю быстрый выдох, сканируя ее более тщательно; она одета во все черное, ее джинсы подвернутые до щиколоток, кулон подсолнечника, обернутый вокруг ее шеи, обеспечивая единственным источником цвета.

Даже ее глаза, теплые, но темные и настороженные, отражают болезненность ее выбора наряда, и я практически слышу суждение Арианы о мягкой моде.

— Люди, которые все время носят черное, ненормальны, — говорила моя сестра. — Либо они поклоняются сатане, либо ненавидят самих себя. На этой зеленой земле слишком много цветов, чтобы выбирать тот, в котором их вообще нет.

И мама всегда удивляется, почему она не может завести приличного парня.

Сочетая наряд с бледной кожей девушки и стройной фигурой, она легко могла сойти за вампира. Может быть, именно поэтому она не может войти.

— Ты боишься того, что внутри? — спрашиваю я наконец, как только молчание между нами становится неловким.

Она поджимает губы.

— Что-то в этом роде.

Между нами снова воцаряется тишина, и я заправляю волосы за уши, пожимая плечами.

— Мы могли бы войти вместе. Я знаю владельца, не думаю, что он позволил бы чему-то случиться, пока он внутри.

Во всяком случае, не снова.

Кэл не производит на меня впечатления человека, который дважды совершает одну и ту же ошибку.

Девушка наклоняет голову набок, бросая на меня быстрый взгляд; я переминаюсь с ноги на ногу, чувствуя себя неловко от ее пристального взгляда, в настоящее время сожалея о своем решении не надевать нижнее белье под это темно-синее платье-сорочку. Я чувствую все, включая тяжесть ее взгляда.

— Ты знаешь Кэла?

Я поднимаю левую руку, покачивая бриллиантом так, чтобы он блестел на солнце, позволяя легкому уколу ревности из-за того, что она знает его имя, пронзить мою грудь.

Полагаю, мне лучше принять это, чем подавлять.

Надувая щеки, она тихо присвистывает, раскачиваясь на каблуках.

— О, так ты знаешь его, знаешь его. Ты, должно быть, Елена.

Протягивая руку между нами, она слегка улыбается, ожидая. Я моргаю, глядя на ее ладонь, осторожно беру ее и дважды качаю, как учил меня папа.

Когда я больше ничего не говорю, она отпускает меня и сжимает губы.

— Кстати, меня зовут Вайолет.

— Ах, — говорю я, снова обводя взглядом ее черты, пытаясь понять, не встречала ли я ее каким-то образом раньше и не забыла ли. По правде говоря, я мало изучала Аплану с тех пор, как приехала сюда, за исключением того, что пару раз посетила фермерский рынок с Кэлом и купила кексы в пекарне на норт-энде с Марселлиной.

С тех пор как моя последняя вылазка на публику закончилась не так хорошо, я как бы отсиживалась дома, смиряясь с жизнью отшельника, как я бы, вероятно, в любом случае и закончила, если была миссис Де Лука. По крайней мере, как невесту Кэла, меня не заставляют посещать или устраивать светские мероприятия; на самом деле, большую часть времени он почти полностью отказывается от социального взаимодействия, довольствуясь тем, что запирается в Асфодели и тратит свое время впустую.

— Ты понятия не имеешь, кто я, не так ли? — говорит она, издавая еще один легкий смешок, хотя на этот раз в нем слышится нотка раздражения.

— Прости, — выплёвываю я. Я новичок на острове, и…

Подняв ладонь, она качает головой, и я замечаю зеленый оттенок, распространяющийся по ее большому пальцу; он запечатлен в ее отпечатках пальцев, почти так же, как цвет принадлежит ее коже.

— Честно говоря, все в порядке. Я никому о нем не рассказываю, почему он должен рассказывать им обо мне?

Мои брови в замешательстве хмурятся, ревность обжигает мне горло, хотя я точно не знаю почему.

— Откуда ты его знаешь?

Она молча смотрит на меня в течение нескольких минут; все это время ревность дрейфует где-то, зажигая мои нервные окончания в огне, и часть меня хочет сдаться и наброситься, но я подавляю реакцию, направляя более развитые мысли о том, что у Кэла есть прошлое, которое меня не касается.

В любом случае, многое из этого произошло до того, как между нами что-то могло случиться, независимо от долговечности моих собственных чувств. Которые, конечно, не отличаются взаимностью, и теперь, когда они стали сложнее, чем когда-либо, я вообще не могу сказать, как он относится к этим вопросам.

Вероятно, в том же самом месте на карте, где он всегда был, используя меня точно так же, как он сказал в самом начале.

Но если это то, на что похоже привыкание к Аиду, я продлю свое пребывание в Подземном мире.

Вайолет облизывает губы, играя концом одной косы, когда мимо проходит пара, держась за руки и разговаривая о посещении пляжа. В ее темных глазах появляется странный взгляд, что-то одинокое и знакомое, поэтому я снова задаю свой вопрос, пытаясь вернуть ее к сути дела.

— Откуда ты знаешь Кэла?

Переводя взгляд на меня, она грустно улыбается.

— Я не знаю.