Глава 24

Рейна

Звук вибрации вырывает меня из глубокого сна. Я стону, переворачиваясь на бок и пытаясь пошарить, но сильная рука удерживает меня на месте.

Улыбка появляется на моих губах, когда я медленно открываю глаза. Неземное лицо Ашера находится в нескольких сантиметрах от моего, в глубоком сне. Вероятно, он плохо спал два дня назад, и его густые брови нахмурены.

Я кладу палец посередине и пытаюсь разгладить складку.

Разве это не несправедливо для кого-то быть таким красивым, даже когда он спит?

Телефон продолжает вибрировать.

Часы на стене показывают одиннадцать вечера; мы были так измучены, что погрузились в глубокий сон.

Лицо Ашера снова становится умиротворенным, как только я разглаживаю борозду. Я медленно убираю его руку со своего живота и соскальзываю с изгиба его тела.

Телефон перестает вибрировать, и я подумываю о том, чтобы снова лечь спать, пока не вижу пропущенный вызов.

Иззи.

Она бы не позвонила мне так поздно без причины. Что-то случилось с Алексом?

Я бегу в ванную, надеваю халат, а затем возвращаюсь в комнату, хватаю сумку и телефон и ныряю в другую половину комнаты.

Как только я оказываюсь вне пределов слышимости Ашера, я перезваниваю Иззи.

Она отвечает после первого гудка.

— В чем дело, Иззи? — я тяжело дышу. — Все в порядке?

— Я... э-э... Извините, что звоню так поздно. Никто не пострадал, не волнуйтесь.

Слава Богу. Я плюхаюсь на диван, облегченно вздыхая.

— Тогда в чем дело? Ты что-то хочешь?

— Мне было интересно, смотрели ли вы видео.

— Видео?

— То, что на флешке.

Верно. Она передала мне это вчера. Я отвлеклась, скрывая от Ашера свою встречу с Cloud003, поэтому забыла об этом.

— Еще нет.

— Вы должны, — шепчет она. — Пожалуйста, посмотрите. И Рейна?

— Да?

— Мне так жаль.

Линия обрывается.

Я слишком долго смотрю на черный экран. Со вчерашнего дня Иззи ведет себя странно. Может, если я посмотрю эти кадры, то пойму, почему.

Я роюсь в своей сумке, пока не нахожу маленькую черную флешку. Я подключаю ее к телевизору отеля и уменьшаю громкость, открывая видеофайл.

Качество кажется странным, угол скрыт, почти как на том видео, которое Джейсон показывал мне в прошлый раз.

Только теперь ракурс запечатлевает Арианну спереди. Она смотрит вверх, вероятно, на человека, снимающего это.

Сидя на одной из подушек в домике у бассейна, она вертит лифчик на пальце и смеется.

— Можешь поверить, как эта сука клюнула на лифчик в сумке Грея? Она думает, что она такая умная, но ею слишком легко манипулировать.

— Ашером тоже.

Джейсон — это его голос.

— К сожалению, да, — говорит она с притворным сарказмом. — Все, что мне нужно было сделать, это пригрозить Стэнфорду разоблачением его коллекции фотографий педофилов, и он назвал имя Рейны, как попугай, когда я отсасывала ему.

— Тебе было хорошо? — спрашивает Джейсон слегка хриплым голосом.

— Хорошо? — она смеется. — Мне ничего не кажется хорошим, Джейс. Все похоже на отрепетированную пьесу. Это было похоже на сосание пластика. Но так как я знала, на какие кнопки нужно нажимать, я заставила его почувствовать себя хорошо. Кроме того, Грей поверил. Беспроигрышный вариант.

— Ты ужасна.

В голосе Джейсона слышится улыбка.

— Спасибо. — она притворно приседает в реверансе. — Знаешь, играть с ними становится скучно. Грей и Рейна были этими двумя людьми, которые смотрели друг на друга так, словно нашли спасение. Было интересно наблюдать, как они растворяются, держаться за это что-то, даже несмотря на то, что они продолжают причинять боль. Я должна была знать, что это за приводящая в бешенство связь, которую я не могла понять. Помогло то, что они заботились обо мне. Это облегчало им жизнь. Слух здесь, какой-то хаос там, и они просто продолжают трещать. Это завораживает. Грей даже поверил, что Рейна стояла за всеми этими дерзостями, и Рейна подумала, что это месть Грея ей, поэтому она держала рот на замке, когда все обвиняли ее.

Глубокий смех исходит от Джейсона.

— Только ты можешь погубить двух людей, которые любят тебя больше всего, Ари.

— Любовь. — она наклоняет голову набок, как маньяк. — Что это? И почему меня это должно волновать? Единственная причина, по которой я держу Грея и Рейну рядом, это то, что с ними весело играть. Король и королева школы находятся под каблуком у самого незначительного ученика. Хэштег: Падение Королевства.

— Да ладно, ты никогда не заботилась о них?

— Нет. Они просто существуют для того, чтобы служить нужной мне цели, а потом исчезают. Мама учила меня быть заботливой и внимательной, и это чертовски раздражало. Я рада, что эта сука умерла и оставила меня в покое. По крайней мере, отцу наплевать на дерьмо, и Грея стало легче обмануть, когда мы выросли.

— И что теперь? — спрашивает Джейсон. — Ты что-то сказала о том, что Рейна узнала?

— Хм, да. — она постукивает пальцем по губам. — Я думаю, она кое-что поняла после того, как я призналась сегодня, что люблю Грея. Он ничего не заподозрил, когда я призналась, что люблю Рейну, но эта сука умнее, чем я думаю. Она разрушила мой план, и я заставлю ее заплатить.

— Как?

Она вздыхает.

— Это все равно становится скучным, так что я могу пойти на грандиозный финал.

— Какой? — спрашивает Джейсон.

— Порвать с ними раз и навсегда. И Джейс?

— Да?

— Продолжай мое наследие. Знаю, что глубоко внутри ты жаждешь хаоса, поэтому, как только я разожгу огонь, не дай ему погаснуть.

— Ты имеешь в виду держать Ашера и Рейну порознь?

— Да. После того, как я закончу с ними, они все равно больше никогда не сойдутся, но на всякий случай не позволяй им воссоединиться.

— Почему бы тебе не убедиться в этом самой, Ари?

Она смотрит в камеру так, будто знала, что она была там все это время. Мои ладони становятся липкими от пустого взгляда в ее глазах.

Это не человек, это монстр.

— Этот мир слишком мал для меня.

Экран темнеет, но я продолжаю смотреть на него. Слеза скатывается по моей щеке, затем следует еще одна, и еще. Я не могу остановить их, даже если бы захотела.

Я любила Арианну. Я думала о ней как о чем-то вроде замены Рейне, но она никогда не заботилась обо мне. Все, в чем она была заинтересована, это проявить себя, манипулируя моей любовью и любовью Ашера к ней.

И Джейсон…

Дерьмо.

Он был замешан в этом с самого начала. Он разделял безумие Ари и заставил меня думать, что Ашер был моим злейшим врагом, и хотя в некотором смысле он был таким, это была не его вина. Он сделал это не потому, что действительно ненавидел меня; он сделал это, потому что был вынужден.

Я бы сделала то же самое, если бы оказалась на его месте.

Это такое уродливое положение, в котором можно оказаться.

Я тянусь за пультом, чтобы выключить телевизор, и тут в моем периферийном зрении появляется присутствие. Я ахаю, пульт выпадает из моих пальцев и с грохотом падает на пол.

Ашер стоит у входа в спальню, одетый только в боксерские трусы. Он все еще смотрит на пустой экран, как и я несколько секунд назад.

Судя по его отсутствующему выражению лица, он наблюдал за происходящим — или, по крайней мере, за большей его частью. Он продолжает смотреть телевизор, будто Арианна все еще там, говорит, что она никогда не заботилась о нас, говорит, что ее брат, который пожертвовал своей молодостью ради ее счастья и рано повзрослел, став ее родителем, и ее поддержку было легко обмануть, говоря, что все, о чем она заботилась, это уничтожить его.

Боже, он не реагирует — совсем не реагирует.

Это даже страшнее, чем если бы он разгромил это место.

Даже его руки падают по обе стороны от него, как безжизненные части тела. Он не сжимает кулаки и не двигает челюстью.

Он оцепенел.

Нет, я не позволю ей забрать его у меня. Только не снова.

Арианна не высунет голову из могилы, чтобы еще раз разрушить наши жизни. В прошлом ей это удавалось, но больше этого не повторится.

Я шатаюсь на нетвердых ногах и на цыпочках подкрадываюсь к нему, будто боюсь, что он сорвется в любую секунду. Он не двигается, даже когда я встаю перед ним, мои пальцы почти касаются его.

— Эш... — уговариваю я.

Никакого ответа.

Я беру его за руку в свою. Она тяжелая, неподвижная и.… холодная. Такая чертовски холодная.

— Эш, посмотри на меня.

Его взгляд блуждает от телевизора к моему. Там так много боли, так много лет потрачено на ненависть, месть, насилие.

Так много упущенного времени.

— Это была не твоя вина. — мой голос полон эмоций несмотря на то, что я пытаюсь говорить нейтральным тоном. — Это была не наша вина. Мы просто слишком сильно любили ее, чтобы заметить это.

Он ничего не говорит, но его челюсть сжимается так сильно, что я боюсь, что с ним что-нибудь случится.

Что, если я его потеряю?

Что, если ей это удастся, и это конец?

Что, если...

— Мне так жаль.

Его голос едва слышен выше шепота.

Мои брови хмурятся.

— Что?

Его руки обхватывают меня в крепком объятии, от которого у меня почти перехватывает дыхание.

— Мне так чертовски жаль, Рейна.

Если возможно, его объятия сжимаются вокруг меня сильнее. Это говорит гораздо больше, чем говорят мне его слова. Это говорит о том, как сильно он сожалеет о прошлом, как сильно он хотел никогда не отпускать меня.

Поэтому я обнимаю его в ответ, потому что у меня те же самые сожаления.

Мы потеряли так много времени. Мы барахтались, тонули и так долго не могли вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха.

Вся эта боль теперь исчезает, словно ее никогда и не было.

Я позволяю ему отнести меня обратно в постель. После этого мы не разговариваем.

Мы просто смотрим друг на друга, обхватив друг друга руками и ногами, когда засыпаем.

Мы оба ранены и нуждаемся в восстановлении сил.

***

Ночной кошмар заставляет меня проснуться. Там были суровые сине-зеленые глаза, смеющиеся надо мной, насмехающиеся надо мной, говорящие мне, что я никогда не смогу избежать своей судьбы.

Слеза скатывается по моей щеке, когда я открываю веки. Большим пальцем вытираю слезу.