- Будет лучше, если вы этого не узнаетe, - сказал Реймон, а затем он вручил своему боссу ключи от сорокатонного экскаватора и ушел.

* * *

- Остановись здесь на минутку, - проинструктировал Шаффер с заднего сиденья "Лендровера".

Его водитель кивнул и сделал, как он просил. Они едва проехали двадцать миль из восьмидесятимильной поездки из Чолулы в Мехико, но остановка не была неожиданной. Митч Шаффер обычно останавливался в маленькой кантине недалеко от Адаутлы, чтобы выпить, прежде чем отправиться в свой отель в столице Мексики.

В этом месте было особо не на что смотреть; не более чем маленькая глинобитная лачуга с глиняной черепицей на обочине дороги под названием "Santuario Azteca"[1]. Когда водитель загнал машину на пыльную стоянку и заглушил двигатель, Шаффер вылез и вошел внутрь. Внутри кантины было темно и прохладно. Он подошел к бару и сел на свое обычное место: табурет посередине, лицом к полкам с бутылками, наполненными янтарем, и этой ужасной фреске, вделанной в потрескавшуюся штукатурку стены в центре.

- Мистер Шаффер, - позвал тучный мужчина с густыми усами и редеющими волосами. Он отошел от того места, где убирал несколько столиков в кантине, и, зайдя за стойку бара, встал перед своим единственным клиентом. - Как обычно?

Шаффер кисло нахмурился.

- У тебя есть что-нибудь покрепче текилы, Артуро? У меня был особенно трудный день.

- У меня есть как раз то, что нужно, шеф, - Артуро повернулся и, взяв бутылку и рюмку с одной из полок, приготовил напиток для мужчины.

Шаффер уставился на мозаику, которая простиралась на шесть футов в высоту и три фута в поперечнике на стене прямо напротив него. Это было грубое изображение змеи с покрытой перьями головой и крыльями, а также четырьмя тонкими ногами с зазубренными когтями, выполненное в виде разноцветных фрагментов плитки и стекла.

- Что за история стоит за этим чудовищем, Артуро? Какого черта ты хочешь, чтобы это было у тебя на стене? Похоже, это оттолкнуло бы твою клиентуру.

Бармен взглянул на фреску.

- Вы имеете в виду Кецалькоатля? - он ухмыльнулся. - Он был страшным существом... По крайней мере, так когда-то считал мой народ.

Кецалькоатль? - подумал текстильной магнат. - Где я слышал это имя раньше?

- Люди, которые жили здесь давным-давно - ацтеки - они верили, что Кецалькоатль был божеством ветра, воздуха и знаний, в то время как другие верили, что он был создателем самого человечества, - объяснил Артуро. - Ему приносились жертвы... жертвы зерна и плодов урожая. Однако некоторые фракции были более экстремистскими в своей вере. Всесожжения из человеческой плоти приносились существу в обмен на месть их врагам, - oн почти мечтательно уставился на возвышающуюся мозаику. - Кецалькоатль - он был ветром, проводником и богом дождя, повелителем воды, тем, кто принес дождь. И когда поднялся ветер, когда поднялась пыль и раздался сильный грохот, стало темно и ветер подул во многих направлениях, и загремел; тогда было сказано: Кецалькоатль гневается.

Шаффер покачал головой.

- Как насчет того, чтобы положить конец всей этой ерунде со змеями и демонами и подать мне этот напиток?

Артуро усмехнулся, затем повернулся и поставил перед мужчиной рюмку, наполненную бледно-оранжевым ликером.

Американец долго смотрел в рюмку.

- Что это там внизу? - спросил он.

Темные глаза владельца кантины сверкнули в тусклом свете.

- Это яйцо.

Его клиент уставился на серый, овал размером с большой палец мужчины.

- Яйцо?

- Да. Знаете, как у мескаля червяк на дне бутылки? Это очень особенное и сильное возлияние подается с яйцом.

- Что это за яйцо?

Артуро пожал своими мясистыми плечами.

- Вы собираетесь говорить или пить, шеф? Проглотите это, как смелый и бесстрашный человек, которым я вас считаю? Или вы собираетесь сидеть здесь и беспокоиться, как маленькая девочка?

- К черту тебя, Артуро! - подстрекаемый словами этого человека, Митч Шаффер поднес рюмку к губам и осушил еe одним глотком.

Артуро рассмеялся, пока он проглатывал обжигающую жидкость, за которой последовало бледно-серое яйцо. На полпути вниз яйцо застряло в горле Шаффера. Он закашлялся и на мгновение подавился. Препятствие перекрывало ему дыхательное горло. Веселье бармена продолжалось, когда лицо Шаффера из ярко-красного стало фиолетовым.

Я сейчас умру! - подумал он. - Я сейчас задохнусь!

Покачав головой, Артуро повернулся, наполнил стакан мутной водой из-под крана и поставил его перед мужчиной.

- Запей это, гринго! - в его глазах больше не было веселья, но было противное, злорадное удовлетворение.

Шаффер взял стакан и выпил. Сначала ничего не происходило. Яйцо держалось крепко. Затем оно скользнуло ему в глотку. Однако как раз перед тем, как это произошло, Шаффер поклялся, что что-то внутри него дернулось, прежде чем пройти через канал его пищевода в желудок.

- Что это было, сукин ты сын! - выругался Шаффер. - Ты мог убить меня этой чертовой штукой!

- Вы уже выпили, bastardo[2], - холодно сказал ему Артуро. - А теперь убирайтесь к черту из моего дома.

Шаффер в замешательстве отступил на шаг. В течение четырех месяцев он был самым прибыльным клиентом Артуро.

- Что ты имеешь в виду, говоря со мной в таком тоне?

На широком лице Артуро появилась хитрая усмешка.

- Это выпивка... это был небольшой прощальный подарок от меня... Артуро Ортега... Я - старший брат Мигеля.

Митч Шаффер продолжал пятиться. Он вдруг увидел семейное сходство между своим несчастным работником и владельцем кантины.

- Что ты наделал? Ты отравил меня?

- Я должен взять нож и разрезать тебя от грудины до cahoonas[3], demonio blanco![4] - сказал он. - За то, что ты сделал с моим hermano[5]... за то, что ты сделал с дорогими Ксименой и Майей, - улыбка на его лице не соответствовала темноте в его глазах. - Но я не запятнаю себя твоим уничтожением. Это, мой друг, будет принадлежать другому.

Встревоженный, Шаффер повернулся и пошел через барную комнату к входной двери.

- Сегодня ночью ожидается гроза, - крикнул ему вслед Артуро. - Когда вы услышите гром и молнии, пляшущие в ваших окнах, вы будете молиться, чтобы увидеть утренний свет.

Шаффер все еще слышал смех Артуро Ортеги в кантине, когда он подошел к "Лендроверу" и сел на заднее сиденье.

- Увези меня к черту отсюда! - приказал он.

Молча кивнув, водитель покинул грязную стоянку "Santuario Azteca" и направился на север.

* * *

В ту ночь Мехико пережил самый сильный шторм, который он видел за последнее десятилетие.

Митч Шаффер ворочался с боку на бок, не в силах заснуть. Когда сильный дождь барабанил по окнам двадцать третьего этажа отеля "Хилтон Реформа" и яркие вспышки молний освещали его спальню, мужчина лежал на боку в постели, плотно прижав колени к груди. То, что началось у него как тупая боль в животе после того, как он лег спать, постепенно переросло в сильную боль в желудочно-кишечном тракте. Он застонал, когда его живот свело судорогой. Ему казалось, что он проглотил битое стекло, и осколки разрывали его на куски, проходя через его пищеварительную систему. У него было такое раньше, он страдал от приступов Мести Монтесумы[6], но ни один приступ не охватывал его так яростно, как сейчас.

Проклятие! Что это, черт возьми, такое? - удивился Шаффер, садясь и свешивая ноги с края кровати. Затем его осенила мысль: - Это было то яйцо... то самое, которое Артуро положил на дно рюмки! Он вспомнил, как оно дернулось, когда он наконец проглотил его.

Мужчина взглянул на цифровые часы на ночном столике отеля. 5:45 утра - во мраке блестящими кроваво-красными цифрами. С некоторым усилием он заставил себя встать. На полпути в ванную боль в животе взорвалась вспышкой чистой агонии. Ощущение было такое, как будто кто-то воткнул лезвие ножа под его живот и жестоко вывернул его. Задыхаясь, Шаффер упал на колени и согнулся пополам. Холодный пот заливал его тело, пока он боролся с ужасными спазмами, которые пробегали по его кишечнику.

Он почти чувствовал, как будто что-то внутри него было живым... Пыталось пробиться к свободе.

И снова на ум пришел напиток, который подал Артуро. Это яйцо... оно... вылупилось?

Испугавшись, он отбросил это подозрение в сторону. Это было невозможно... слишком неправдоподобно, чтобы даже думать об этом.

Не в силах стоять, он пополз по ковру спальни на четвереньках, пока не добрался до двери ванной. Новая вспышка боли охватила его, и он почувствовал, как его пижамные штаны стали теплыми и влажными. Дрожащей рукой Шаффер потянулся за спину и нащупал материал. Он был совершенно мокрым. Он поднес руку к лицу и в мгновенной вспышке молнии увидел, что он покрыт темной липкой жидкостью. Медный запах свежей крови ударил ему в ноздри.

О, Боже... Что со мной происходит? Еще одно извержение крови вышло из его тела. Он чувствовал, как она проходит между ягодицами и стекает по задней части бедер. Ужасная мысль пришла мне в голову. Это рак? Затем эта мысль стала еще более мрачной. Или что-то похуже?

Он подумал о том, чтобы доползти до тумбочки и позвонить на стойку регистрации, чтобы запросить медицинскую помощь. Но ужасные судороги в нижней части его живота требовали, чтобы он попытался освободиться от всего, что его мучило.

С трудом Шаффер стянул с себя пропитанные кровью пижамные штаны и забрался на унитаз. Он долго сидел там, напрягаясь, пытаясь избавиться от ужасного препятствия внутри себя. Но его усилия были бессмысленны. Что бы это ни было, оно прокладывало себе путь через его кишечник и проникало в туннель толстой кишки своей собственной силой... Разрывая и царапая его внутренности на ходу.

Его охватил новый приступ агонии, почти невыносимой по интенсивности, и он услышал, как капает и плюхается свежая кровь, а кусочки разорванной ткани падают в воду унитаза.