Я внимательно рассмотрел фотографию. Очаровательная женщина. Ей можно было дать двадцать четыре - двадцать пять лет. Интеллигентное, совсем незнакомое жизнерадостное лицо, на которое хотелось смотреть и смотреть.
Слева у стола стояла тумбочка, а на ней застекленная этажерка с восемью вертикальными секциями для книг. Книги были в ярких суперобложках и выглядели новыми. Справа стояла та самая, что я видел утром в магазине Хатгарда - "Юные дни жизни".
Остальные также принадлежали перу Колина Трэффорда. Я сел в кресло и некоторое время рассматривал их сквозь стекло. Затем с трепетным любопытством взял и открыл "Юные дни жизни"...
Звук открываемой ключом двери я услышал примерно через полчаса. Я решил, что лучше показаться самому, чем быть неожиданно обнаруженным. Я открыл дверь кабинета: в конце коридора у столика я увидел женщину в замшевом полудлинном плаще, она складывала на столик принесенные свертки. На звук шагов она повернула ко мне голову. Это была она, правда, не в том настроении, что на фото. Когда я подошел, она взглянула на меня с удивлением. В выражении ее лица не было и подобия доброго приветствия любящей жены.
- О! - сказала она. - Ты дома? Что случилось?
- Случилось? - повторил я, пытаясь поддержать разговор.
- Ну насколько я понимаю, у тебя в это время назначена одна из столь важных встреч с Дикки, - сказала она с усмешкой.
- О! Ах это... да. Ему пришлось отложить это свидание, - растерянно промямлил я в ответ.
Она спокойно осмотрела меня. Очень странно, подумал я.
Я стоял, уставившись на нее. Не зная, что делать, сожалея о том, что не подумал заранее о неизбежной встрече. Дурак, не попытался даже узнать ее имя, вместо того чтобы читать "Юные дни жизни". Было ясно, что и сказал я что-то не то и невпопад. Кроме того, ее реакция на мой ответ совсем выбила меня из равновесия. Такого со мной никогда не случалось... Когда тебе тридцать три, попасть в такое безнадежно дурацкое положение нелегко и далеко не так приятно.
Так мы стояли, уставившись друг на друга: она неодобрительно-хмуро, я пытаясь совладать со своей растерянностью и не в силах вымолвить слова.
Она начала медленно расстегивать плащ. Уверенности ей тоже не хватало.
- Если... - начала она.
Но в этот момент зазвонил телефон. Казалось, довольная отсрочкой, она подняла трубку. В тишине я различил женский голос, спрашивающий Колина.
- Да, - сказала она. - Он здесь.
И она протянула мне трубку, с любопытством глядя на меня.
- Хэлло, Колин слушает, - произнес я.
- О, в самом деле, - ответил голос. - Разрешите спросить почему?
- Э-э... я не вполне... - начал я, но она прервала.
- Слушай, Колин. Я уже битый час жду тебя, полагая, что если ты не можешь прийти, то догадаешься хоть позвонить. Теперь выясняется, что ты торчишь дома. Очень мило, дорогой!
- Я... Кто это? Кто говорит? - Это все, что я мог сказать. Я скорее почувствовал, чем увидел, как молодая женщина рядом замерла, наполовину сняв плащ.
- О, ради бога, - в трубке звучало раздражение. - Что это за глупая игра? Кто это, как ты думаешь?
- Это я как раз и пытаюсь выяснить! - сказал я.
- О, перестань паясничать, Колин... Это ты потому, что Оттилия рядом? Готова поспорить, что это так, а ты идиот. Она первая подняла трубку, так что прекрасно знает, что это я.
- Так, может, мне лучше спросить ее, кто вы? - предложил я.
- О, ты и впрямь туп как олух. Иди и отоспись. - Она, очевидно, бросила трубку, и телефон замолк.
Я, в свою очередь, положил трубку. Молодая женщина смотрела на меня в замешательстве. Она, разумеется, слышала все, что говорилось по телефону, почти так же ясно, как я. Она отвернулась, медленно сняла плащ и не спеша повесила его в шкаф. Когда с этим было покончено, она снова повернулась ко мне.
- Не могу понять, - сказала она, - может быть, ты и в самом деле обалдел? Что все это значит? Что натворила драгоценная Дикки?
- Дикки? - спросил я, желая узнать побольше. Легкая морщинка между ее бровей стала глубже.
- О Колин, неужели ты думаешь, что я до сего времени не узнаю голос Дикки по телефону?
Это была моя грубейшая ошибка. Действительно, трудно представить себе, что можно не отличить по голосу мужчину от женщины. И поскольку мне не хотелось казаться спятившим, я должен был разрядить обстановку.
- Слушай, не пройти ли нам в гостиную. Мне нужно кое-что рассказать тебе! - предложил я.
Я сел в кресло и задумался - с чего начать? Если бы даже мне самому было ясно все, что произошло, - задача была не из легких. Но как доказать ей, что, хоть я и обладаю физической оболочкой Колина Трэффорда и сам являюсь Колином Трэффордом, все же я не тот Колин Трэффорд, который написал книги и женат на ней, что я всего лишь разновидность Колина Трэффорда из другого альтернативного мира? Необходимо было придумать какой-то подход, чтобы объяснение не привело к немедленному вызову врача-психиатра.
- Итак, что ты скажешь? - снова спросила она.
- Это трудно объяснить. - Я сознательно медлил.
- Конечно, трудно! - сказала она без тени одобрения и добавила: - Было бы, наверное, легче, если бы ты не смотрел на меня. Так. И мне было бы лучше.
- Со мною произошли весьма странные превращения, - начал я.
- О дорогой, опять?! - воскликнула она. - Чего ты хочешь - моего сочувствия или еще чего-нибудь?
Я остановился, несколько смешавшись.
- А что, разве с ним это случалось в раньше? - спросил я.
Она холодно взглянула на меня.
- "С ним"? С кем "с ним"? Мне казалось, ты говорил о себе? А я имела в виду на этот раз Дикки, а перед этим - Фрэнсис, а перед ней Люси... А теперь самый странный и удивительный отказ от Дикки... По-твоему, мне нечему удивляться?
Я быстро и много узнавал о своем двойнике. Но что мне до него - он из другого мира. Я сделал попытку продолжить объяснение:
- Нет, ты не понимаешь. Речь идет совсем о другом.
- Конечно, я не понимаю. Разве жены способны понимать? У вас всегда все другое. Ну да ладно, если все это для вас так важно... - и она начала подниматься с кресла.
- О, не уходи, пожалуйста! - с волнением сказал я.
Она сдерживалась, рассматривая меня. Морщинка появилась снова.
- Нет! Я думаю, мне тебя не понять. Наконец, я не смогу...