Бизнес-класс
Переводчики: Ксения Солнцева, Анастасия Цветочкина
Редактор и финальная вычитка: Ксения Солнцева
Все рейсы отменены.
Окна аэропорта забило снегом. Самолеты, припаркованные у концов телетрапов4, исчезли под футовыми сугробами, а на их крыльях образовались сосульки. Сегодня никто отсюда не улетит.
Никто даже не покинет пределов аэропорта этой ночью. Такси в такую снежную бурю давно перестали циркулировать. Бесконечные вереницы несчастных путешественников начали разбивать лагерь в здании терминала, вытягивая ноги, положив головы на багаж, кутаясь в куртки и пальто, как в одеяла. Измученные дети ныли. Младенцы плакали и вопили.
Раздражающее гудение в очередной раз пронзило мозг, громкоговорители вещали одно и то же: все рейсы отменены, транспортное сообщение с аэропортом отсутствует.
Выпустите меня, блядь, отсюда.
Я находился на последнем отрезке пути домой после недельной деловой поездки, где завоевывал благосклонность своих клиентов. Удалось заключить многомиллионный контракт по продаже, самый крупный из всех, что у меня когда-либо были, и последнюю неделю я провел с руководителями компании, пока моя команда устанавливала наше индивидуальное решение для сетевых и облачных вычислений5 в их штаб-квартире. Неделя ослепительных улыбок и «Никаких проблем, сэр», а еще «Конечно же, мы можем исправить это для вас, сэр», плюс бессонные ночи из-за беспокойства о том, что что-нибудь — да что угодно — пойдет не так с установкой вконец высосали из меня все соки. Утром я натягивал улыбку, проносился по гольфу и коктейлям, а каждый вечер проводил летучку со своими инженерами, после чего сжевывал упаковку препарата от изжоги, запивая водкой, опрокинув перед этим стопку Pepto.
Я уже и так был, мать вашу, на взводе, а еще одна пара колесиков чемодана, проехавшая по моим ногам, грозила вот-вот столкнуть меня с обрыва в пропасть.
Моя команда, разумеется, вылетела накануне. Я остался, чтобы пожать напоследок всем руки, посетить последний праздничный ужин и выпить с клиентами после завершения установки.
— Вам следует вылететь с нами пораньше, — предупредил мой главный инженер. — Из-за ужасной погоды плохое сообщение.
Нет, все будет хорошо. В итоге я всегда оказываюсь в дамках. Взгляните на меня: в свои тридцать два, после этой установки, я сертифицированный магнат-миллионер. И я говорю о наличных, а не только акциях или цифровой валюте. Не биткоин-миллионер. Речь о настоящих деньгах.
У меня все складывается как надо. Всегда. Даже внешность располагающая — застенчивая улыбка и небольшие ямочки на щеках.
Так как же я, черт возьми, очутился здесь? Этот аэропорт словно преддверие Ада. Час назад, пока летел сюда, я выбирал себе новую машину. Что подойдет лучше: «мерседес» или «лексус»? Или «лендровер»?
А теперь? Уверен, мой чемодан несколько минут назад проехался по лужице из использованного подгузника.
Наконец-то. Впереди замаячил «Admirals Club».
Последние десять лет своей жизни я потратил, летая не какими попало, мать их, авиалиниями с не элитным статусом.
Я являлся членом этого клуба, и администратор непременно найдет мне место в отеле. К аэропорту примыкала башня с номерами люкс. Комнаты всегда держались для представителей элиты. Со мной все будет в порядке.
— Мне очень жаль, сэр, — сообщила брюнетка за стойкой. Четкий контур ее губ, накрашенных красной помадой, выглядел идеально ровным. Совершенство, будто на цифровой камере. Сама девушка казалась ненастоящей. Она обладала такой неземной, неописуемой красотой, что я просто не мог отвести взгляд. — Все свободные номера распроданы.
— Вы проверили мой статус? Я… — я отчаянно силился подобрать название своему уровню. Некая вызывающая недоумение комбинация «платиновый», «эксклюзив» и «двойная мировая элита». Высший эшелон, предположительно. Я вновь протянул ей свою визитку.
Она ее не взяла.
— Да, сэр, Ваш статус подтвержден. Вы очень преданный клиент. Мы благодарим Вас за Вашу лояльность. Но мне очень жаль, сэр. Все наши номера забронированы. Это один из самых загруженных аэропортов в мире, да еще и в разгар снежной бури, — девушка улыбнулась, совершенно и бесстрастно. Формально. — У нас закончились номера. Даже для самых ценных клиентов.
Она сохранила тонкую улыбку и самообладание.
Господи, должно быть, она жутко устала. Хотелось заорать. Топнуть испачканным в детской моче ботинком, швырнуть визитку и потребовать сделать несколько звонков, чтобы уладить это. Я же теперь миллионер, вашу мать. Я в состоянии уладить все.
Но девушка просто выполняла свою работу, и выполняла ее хорошо. Брюнетка за стойкой продолжала улыбаться, на что я способен уже не был. Сколько других парней успели сделать то же, что хотелось мне? Кричали, ныли и вели себя, как законченные мудаки? Снежная буря не ее вина. Держу пари, ей хотелось со мной разговаривать не больше, чем мне с ней.
Я забрал свою визитку.
— Спасибо, — проворчал ей. — Есть какие-нибудь… рекомендации в отношении сегодняшней ночи?
Мой рейс не вылетит до завтрашнего дня. Ориентировочно в полдень, как пообещали в авиакомпании. Зависит от погодных условий.
В глазах девушки мелькнула вспышка облегчения. Ее улыбка слегка потеплела.
— Сегодня мы решили оставить бар открытым на четыре часа дольше. И вся наша лаунж-зона доступна для отдыха.
Лаунж-зона уже была битком набита мужчинами средних лет, что сидели, сгорбившись в креслах, лежа на диванчиках или скрючившись над ноутбуками. Те из них, кто не храпел, прикрыв лица пиджаками, хмуро пялились в монитор своего ноутбука, словно обезумевшие горгульи, загнанные в зоопарк. В комнате витал запах мочи и уксуса, вперемешку с ощущением гудящего напряжения.
Я сморщил нос.
— Спасибо.
— В баре еще есть место, — заметила она. Ее внимание переключилось на очередного нетерпеливого представителя исполнительной власти, дышащего мне в затылок, без сомнения тоже желающего пробиться в гостиничный номер в башне клуба.
Удачи вам, леди. Сегодня ей предстоит выгрести охренеть как много дерьма от целой кучи придурков.
Я пробирался сквозь лабиринт людей, оккупировавших лаунж-зону. Бар манил к себе. Загнанные бармены доставали пиво и разливали напитки, ставя их перед усталыми путниками. Практически все сидевшие за стойкой являли собой разочарованных парней в помятых костюмах, чьи пиджаки были небрежно брошены на спинку стула. Несколько женщин держались вместе в одном конце стойки, в другом же собралась группа бизнес-леди. Они выглядели лучше, чем мы, мужчины. По-прежнему сохраняя невозмутимость, будто способны справиться со всем миром. Некая брюнетка с седыми прядями в короткой стрижке смотрелась так, словно готова прямо сейчас созвать заседание совета директоров. Я невольно расправил плечи, когда проходил мимо нее.
В поисках свободного места пришлось вытянуть шею.
В глубине бара обнаружилось около шести дюймов просвета между толстяком, потягивающим пиво, и черноволосым парнем, смотревшим ESPN через барную стойку. Я протиснулся между ними, извинившись перед толстяком, случайно толкнув того локтем. Пиво выплеснулось ему на запястье. Он лишь фыркнул на меня и отвернулся.
Рассеянно улыбнувшись, я пожал плечами, крутанулся направо…
И застыл.
На миг дыхание перехватило. Сердце бешено заколотилось. В ушах зазвенело. Гул голосов, казалось, резко замедлился, цвета вокруг расплылись, потеряв четкость. Единственное, что я видел — его лицо.
Точеный подбородок. Высокие скулы. Темные глаза напоминали тлеющие угольки, пока он смотрел на меня. Они улыбались, скорее, даже смеялись. Смеялись надо мной. Уголки его губ были чуть приподняты. Взъерошенные черные волосы, заправленные за уши, аккуратно выстрижены на затылке.
Я не гей. Никогда прежде я не желал другого мужчину. Знаю, говорят, большинство парней, как минимум, любопытны. Я не был любопытен с тех пор, как мои исследования закончились в период полового созревания. Случались ночевки с приятелями в кемпинге и всякое бывало. Сравнения, исследования и все такое. Обычная хрень. Нормальная при взрослении. Но я оставил это позади, и повзрослев, спал с женщинами и только с ними. Не то чтобы у меня оставалось много времени на личную жизнь, пока я поднимался по карьерной лестнице. И все же пару уик-эндов в месяц я проводил вне дома и никогда не возвращался один.
Но какова же была сексуальная жизнь этого мужчины? Черт, да просто глядя на него, я ощутил, как мои колени ослабли. Швырялись ли женщины в него своими трусиками? Желудок непроизвольно сжался. Жар быстро поднимался по всем внутренностям, откуда-то снизу, тот самый, который я обычно ощущал, раздевая женщину в своей постели. Блядь.
— Тесновато.
— А? — моргнул я, челюсть непроизвольно отвисла.
Мистер Красавчик указал подбородком в сторону толстяка, которого я случайно толкнул.
— Тесновато здесь, — повторил он снова, продолжая мне улыбаться.
— Эм… да. Тесно.
Я все еще отчаянно силился втиснуть свой чемодан в пространство между барными стульями мистера Красавчика и толстяка, пытаясь при этом понять, как разместиться на тех шести дюймах пространства, которые у меня оставались. Невольно поежился. Наверное, выглядел я как идиот.
Мистер Красавчик рассмеялся.
— Сюда. Давай сюда, — он спустил одну ногу с высокого барного стула. Подвинулся.
И скользнул коленом меж моих ног.
Колено остановилось на полпути к моему бедру. Я ощутил его жар сквозь ткань брюк. Задохнулся.
Член запульсировал. Вся кровь устремилась на юг.
Нет. Твою ж мать, да быть такого не может. Раньше у меня ведь на парней не вставал. Да, прошло несколько недель с тех пор, как я спал с женщиной. В смысле, с тех пор, как с головой ушел в работу, занимаясь сделкой и продажами. Я уже давно никуда не выбирался. Однако это не оправдание.