— Один за другим, я хочу, чтобы вы все принесли свои мобильные телефоны к столу… Начиная с тебя… — я направил пистолет в сторону Крейга Клемо, одного темноволосого парня с большими карими глазами, который сидел в дальнем правом углу класса, у стены.

Я не возражал против Крейга. Он немного похож на меня. Но когда хулиганы выходили на тропу войны, он просто опускал голову и не вмешивался. Иногда я задаюсь вопросом, насколько бы отличались мои школьные годы, если бы я тоже выбрал его механизмы преодоления? Если бы я не вступился за Дэвида Барлоу, когда Пирс приставал к нему, узнал бы Пирс когда-либо о моём существовании, или я мог бы просто проложить свой путь без его жизни?

Крейг встал и пронёс свой телефон по классу. Он положил его на стол и вернулся на своё место.

— Ты, — сказал я, направив пистолет на Рэйчел, которая сидела позади него.

Она также встала и положила телефон на стол. Когда она села, следующий человек тоже протянул вперёд свой телефон, хотя я его и не просил. Я улыбнулся и откинулся назад. Пока они это делают, у меня появляется время насладиться тем, что делает Ребекка. Ощущение лёгкого касания на кончике моего члена, что-то вроде её языка. Еле ощутимое щекотание в мошонке. Все эти годы практики наверняка окупились для неё сейчас. Я не мог удержаться от вздоха, когда её рот снова скользнул вниз по стержню, прежде чем снова скользнуть вверх. Быстрее… Быстрее… Медленнее. Поддразнивания. Но это было хорошо. Интересно, так ли хороши другие девочки в классе? Мой взгляд останавливается на миссис Прайс. Интересно, она в этом хороша?

Ощущение покалывания, похожее на булавки и иголки, распространяется вверх по моим ногам. Приятное, знакомое ощущение приближающегося оргазма. Я изо всех сил старался не показывать это на моём лице, продолжая смотреть на миссис Прайс, гадая, каково это — трахнуть её? Я просунул свободную руку под стол и удерживал голову Ребекки на месте. И как раз вовремя. Она попыталась отодвинуться от меня, когда я кончил ей в рот. Но я держал её там. Слушал, как она давится этим, а потом глотает. Хорошая девочка. Я ослабил хватку на её затылке и позволил ей отодвинуться. Я слышу, что она плачет. Неужели всё было так плохо?

Меня охватило чувство вины, когда я внезапно осознал, что все смотрят на меня. Следят за каждым моим движением. Смотрят, как я кончаю. Я засунул свой член, покрытый слюной Ребекки, обратно в брюки и застегнул молнию. Что я сделал? Во что я превратился? Я себя больше не узнаю.

Ещё одна новая школа, к которой нужно привыкнуть. Я люблю своего отца, но не люблю то, чем он зарабатывает на жизнь. Постоянно переезжать из дома в дом, забирая с собой маму и меня, оставляя друзей, которых я только что встретил… Приходится начинать всё с нуля. Я уже не могу успевать на уроках, потому что у них другие книги для обучения, в отличие от последней школы, в которую я ходил. Ненавижу быть аутсайдером. Тем, кто не может найти среди толпы дружеских лиц. Всегда одно и то же. Идти в школу. Блуждать в поисках класса. Приходить в класс поздно или в сопровождении учителя — что намного хуже… Вставать перед классом и представляться. Объяснять, почему вы новичок в этом городе. Садиться на единственное свободное место в передней части класса и чувствовать, как пристальный взгляд каждого ученика устремлён на вас до конца урока, неловко просить книги у тех, кто предпочёл бы, чтобы у вас были свои собственные… Куча домашних заданий, чтобы наверстать упущенное; в основном устные задания, которые, как вы знаете, никогда не сможете выполнить. Да, я люблю своего отца, но ненавижу то, что нам приходится так много переезжать.

— Хорошего дня, милый! — крикнула мама.

Я повернулся к ней, когда подошёл к школьным воротам, и увидел, как она отчаянно машет руками. Я должен помахать в ответ, но это достаточно унизительно, что она назвала меня «милым» в слышимости других людей, которые могут быть или не быть в моём классе. Я слабо улыбнулся ей и повернулся к школе. Снова начинается.

Первые дни всегда самые худшие. По крайней мере, к концу первого дня вы обычно заводите одного друга; кого-то, с кем можно провести время на второй и третий день, пока вы заводите другие дружеские отношения. Когда я рассматривал различные лица в толпе, идущей со мной к входной двери, я задавался вопросом, могут ли они стать моими новыми друзьями? Должен сказать… На первый взгляд, никто из них не выглядит таким уж дружелюбным! Ещё даже не пройдя через входную дверь, я чувствую себя неуютно. Не самое лучшее начало, я думаю, когда я слышу случайное перешёптывание небольших групп, которые я прохожу, всех, кто задаётся вопросом, кто такой «новенький» и насколько он «странно» выглядит?

Как они могут сказать, что я выгляжу «странно», мне непонятно. На другом конце парковки, в углу, я увидел группу людей, одетых в чёрное. Насколько я мог видеть, даже мальчики были накрашены. Другая группа, на той же парковке, все были одеты в одинаковую одежду, и их волосы были уложены в разные разноцветные шипы… И вот я одет в выцветшие синие джинсы, чёрную толстовку с опущенным капюшоном и новые белые кроссовки, которые, по моему признанию, слишком белые, но я ожидаю, что это изменится после пары дней обучения здесь. Мои волосы естественного коричневого цвета, с которыми я родился, я чисто выбрит. У меня глаза такого же тёмно-карего цвета, причём оба, в отличие от девушки, мимо которой я только что прошёл, у которой, казалось, был один голубой глаз, а другой зелёный… Тем не менее, люди говорят, что я странный. Во всяком случае, я думаю, что буду здесь сливаться с толпой. Если, конечно, я не решу в любой момент найти убежище на парковке. Определённо место, куда лучше не ходить из-за того, что я видел.

Я толкнул большие двойные двери и вошёл в своё новое место предполагаемого обучения. Знакомый запах «школы» поразил меня, как только я переступил порог. Я не знаю, что такого в школах, от которых у всех один и тот же старый затхлый запах. Возможно, они работают по старым учебникам? Возможно, это здания, от которых пахнет старостью и смертью, и вы просто привыкаете к этому, потому что вокруг здания ещё больше мусора? Возможно.

Коридор передо мной тянулся настолько далеко, насколько мог видеть глаз. Возле стен стояли высокие деревянные шкафчики с редкими промежутками между ними, через которые проходили двери в разные классы. Готов поспорить, что это похоже на все другие школы, в которых я был, и классы не расположены в каком-либо определённом порядке, несмотря на то, что в расписании они обозначены как «первый класс», «второй класс» и так далее. Последняя школа, в которой я учился, в нескольких городах от того места, где я нахожусь сегодня… Первая дверь, на которую я наткнулся, была под номером двадцать четыре. Несколько дней спустя я обнаружил, что класс номер один застрял в другом крыле, и даже там его не было у главного входа. Вместо этого он был спрятан на верхнем этаже рядом с комнатой шестьдесят пять. В первый раз, когда я заметил это, я даже не мог вспомнить, что это была за школа, я подумал, что это потому, что какой-то скучающий ученик просто ходил вокруг, меняя таблички на дверях, чтобы сбить с толку людей. Я учился в разных школах… Я знаю, что это не так. Нет, если только ответственный человек находится в одной лодке со мной и делает это в каждой школе, которую он или она посещает. Хотя я в этом сомневаюсь.

Я отошёл в сторону коридора, чтобы не мешать нескончаемому потоку учащихся, и полез в карман, чтобы найти своё расписание; небольшой листок бумаги с напечатанными на нём моими уроками и классами, который школа прислала мне домой около недели назад.

— Ты новенький? Ищешь что-то конкретное? — спросил тихий мужской голос позади меня.

Я обернулся и увидел парня примерно такого же возраста, что и я. Мышино-русые волосы и веснушки на лице. Дерзкая улыбка с массивными ямочками на щеках. Я не мог не задаться вопросом, было ли это улыбкой, которой можно доверять, или улыбкой, потому что он собирался отправить меня в совершенно неправильном направлении только потому, что мог?

— Это так очевидно? — спросил я.

— Во-первых, ты носишь рюкзак на обоих плечах. Никто не делает этого в этой школе, если только они не новички. А во-вторых, ты смотришь на своё расписание с растерянным выражением лица. Знаешь… Соединить первое и второе… — засмеялся он. — Куда ты направляешься?

Я проверил своё расписание и сказал:

— Английский с миссис Прайс.

Он улыбнулся шире.

— Точное попадание! Ты можешь следовать за мной, — предложил он.

Я поблагодарил его и сунул расписание обратно в карман.

— Как тебя зовут? — спросил он, сообщив мне, что его зовут Дэвид.

Дэвид смотрел на меня со своего места сразу за сиденьем Ребекки, взглядом в его глазах было предположение, что он понятия не имел, кем я стал. Слушая рыдания Ребекки, когда она садилась, я не мог не задаться вопросом, кем же я на самом деле стал? Я не этот человек. Не я. Я хороший человек. Обычно. Я как мой друг Дэвид. Я один из хороших. Кто же я сегодня? Обычно я не такой. Не я. Они сделали меня таким. Они превратили меня в это. Садист. Ненавистник. Мстительный. Это их вина.

Я оглядел остальную часть класса. Все смотрят на меня так же, как Дэвид. Миссис Прайс смотрит на Ребекку. По её глазам я вижу, что она отчаянно хочет пойти и утешить её. Она внезапно повернулась, чтобы посмотреть на меня, как будто она почувствовала, как мой взгляд обжигает её красивое лицо. Я не узнаю выражения её глаз. Как будто она спрашивает: «Что ты наделал?», но не произносит ни слова. Я даже не понимал, как сильно я ненавидел себя в этот момент, но ответил ей собственным взглядом. Я посмотрел и сказал ей:

— Я сделал то, что она заслужила, и это было только начало.