ГЛАВА 41
Передо мной стоял Лиам. Его лицо так напряглось, что казалось, его подбородком можно было резать стекло.
Его присутствие и близость заставили мой пульс сойти с ума.
— Ты нашла его, — до меня донёсся низкий тембр его голоса.
Он был зол. Ужасно зол.
Я ещё сильнее сжала ключ в руке.
— Нашла.
Мне, вероятно, надо было бросить ключ в траву и молиться о том, чтобы он не увидел его блеска, но я этого не сделала. Я не смела пошевелиться.
— Ты опоздал.
— Тебе же никто не помогал?
— А это имеет значение? Согласно правилам игры, нам надо было найти артефакт. Старейшины не уточнили, как мы должны были это сделать.
На его губах появилась кривая улыбка.
— А ты молодец, Несс. Я бы даже сказал, ушлая.
Я попыталась обойти его, но он загородил мне путь.
— Пропусти меня, Лиам.
— Ты смухлевала.
Я дерзко уставилась на него.
— Я использовала свои связи, чтобы найти его. Каким это образом я смухлевала?
— Свои связи... или свой рот?
Я разжала пальцы, которые держали кусок дерева. Он упал в траву, и в то же мгновение мой кулак полетел Лиаму в челюсть.
Как я могла вообще подумать, что можно было позволить ему победить?
— Я никогда не касалась мужчины таким образом!
— Тогда почему он тебе помогает? — спросил Лиам, потирая челюсть.
— Может быть, потому что он думает, что я лучше справлюсь с ролью Альфы, чем ты?
Я села на корточки, чтобы подобрать артефакт. Щепки зацепились за моё платье, но я просто смахнула их. Мои руки так неистово дрожали, что мне удалось сосредоточиться только на том, чтобы сжать в руке ключ и кусок дерева.
Я встала, качая головой, и прошла мимо Лиама, намеренно ударив его плечом в грудь.
— Ты идёшь не в том направлении.
— Я иду подальше от тебя, так что всё правильно.
От злости и адреналина поле моего зрения сузилось. Рано или поздно я все равно смогла бы найти выход из лабиринта. Мне некуда было спешить. Я шла быстро, и мои каблуки утопали в земле. Я пыталась всё время идти налево. Но вместо того, чтобы оказаться на огромной поляне, я вернулась обратно к птичьей клетке.
Я зарычала от расстройства.
Но хотя бы Лиам ушёл.
Я попробовала снова, и на этот раз я была сосредоточена. Я вспомнила, что вышла откуда-то сбоку, прежде чем увидела клетку, поэтому я прошла в том направлении и завернула налево, и опять налево, и опять. Затем я заметила тонкую веточку, которую сорвал Джулиан, лежащую на земле у меня под ногами. Воодушевившись тем, что я шла в правильном направлении, я попыталась вспомнить, как я оказалась в этом месте. Мне понадобилось три попытки, чтобы выяснить это.
Когда я выбежала из лабиринта, я глубоко вздохнула от облегчения, но затем задержала дыхание, потому что заметила тех, кто встречал меня на выходе.
Лиам, Лукас и Фрэнк. Все они скрестили руки на груди.
— И? Где аплодисменты?
Похоже, злость делала меня язвительной.
— Тебе помогли, — сказал Лукас.
Я посмотрела на Лиама, который решительно встретил мой взгляд. Он даже не вздрогнул.
— Может быть. Но насколько я помню, запрета на это не было.
Лукас тряхнул головой, чтобы убрать волосы со лба.
— Это жульничество.
— Не я придумала это испытание. А старейшины.
— Ну же, Фрэнк... — сказал Лукас и начал махать руками. — Ты не можешь дать ей победить.
Я задержала свой взгляд на Фрэнке, желая узнать, осмелится ли он дисквалифицировать меня.
Его грудь медленно поднялась, и он вздохнул. Затем он ещё медленнее разжал губы и сказал:
— Дай мне на него взглянуть.
— Разве вы не чувствуете запах?
Я была уверена, что я уже никогда не смогу смыть со своей кожи это зловоние, даже если опущу руку в отбеливатель.
— Мне надо убедиться, что оно целое.
Я приподняла подбородок чуть выше и подошла ближе. Я вытянула руку вперёд и разжала пальцы. Когда Фрэнк попытался взять артефакт, я сжала пальцы вокруг мерзкой деревяшки и спрятала её у себя за спиной.
Фрэнк вскинул свою кустистую бровь.
— Если ты не отдашь его, тебя дисквалифицируют.
— Я знаю, что оно делает, — сказала я, сотрясаясь от гнева.
Он прижал подбородок к шее.
— Я так и думал.
— Как вы могли? Как вы могли поддерживать такую дикость? — произнесла я с отвращением.
Лиам и Лукас переключили своё внимание на Фрэнка.
— Не могли бы мы обсудить это наедине, Несс?
— Зачем? Боитесь реакции своих мальчиков, мистер МакНамара?
У него задёргался глаз.
— Нет. Вообще, можешь им рассказать. Это не должно более держаться в секрете.
Он блефовал. Он совершенно точно блефовал. Альфы и старейшины держали это в секрете на протяжении ста лет.
— В любом случае, уже поздно, — сказал он. — По крайней мере, для их поколения.
— Что оно делает? — спросил Лиам.
Фрэнк поднял на меня взгляд.
— Стоит ли мне рассказать им, или ты желаешь удостоиться этой чести?
Ни одна из моих губ даже не дёрнулась, и тогда Фрэнк сказал:
— Небольшое количество дерева смешивается с напитком при посвящении. Оно уничтожает женскую сперму.
Глаза Лиама и Лукаса округлились. А рты раскрылись. Они и, правда, ничего об этом не знали.
— Гениально, — сказала Лукас.
Я проигнорировала его комментарий. Ну, конечно же, он считал это гениальным. Я посмотрела на Лиама, ожидая его реакции. Он слегка осунулся, но не произнёс ни слова.
— Не ожидала от них такой реакции? — сказал Фрэнк.
Подумать только, мой отец был вынужден слушаться его, когда был мальчиком.
— Ты тоже находишь это гениальным? — спросила я Лиама, ненавидя себя за то, как отчаянно мне хотелось, чтобы он сказал "нет".
Он моргнул, но ничего не сказал.
— Не думаю, что стая смогла бы справиться с большим количеством девочек, — сказал Лукас, от чего губы Фрэнка вздёрнулись.
Я хотела стереть эту улыбку с его лица, и уже была готова кинуть в него этой жёлтой деревяшкой, но сдержалась.
— По крайней мере, — сказал Фрэнк, который снова сделался серьёзным, — мы не избавляемся от женских эмбрионов, как это делают в других стаях. Потому что именно так и делают. Женщины прерывают беременность, если узнают, что их потомство будет женского пола.
— Но не сосновые.
— Даже сосновые. Как ты думаешь, почему у них так мало женщин? Они просто скрывают это лучше, чем другие стаи.
— Это ложь.
— Нет, Несс. Это не ложь.
Я хотела зарычать, и я это сделала.
Фрэнк протянул руку.
— Последний шанс остаться в соревновании.
Покачав головой, я сунула гнилую палку ему в ладонь. Он мог забирать свой инструмент половой селекции. Если бы я стала Альфой, я бы его уничтожила. А если нет, мне не пришлось бы об этом беспокоиться, потому что я перестала бы быть частью Боулдеровской стаи.
— Каллум не пил этот напиток, Фрэнк? — спросил Лиам. — И поэтому у него родилась Несс?
Я задержала дыхание.
— Он выпил его, — сказал Фрэнк. — Но ему стало от него плохо. Мы думаем, что именно поэтому напиток не сработал.
Я выпустила воздух из лёгких. И я ненавидела себя за то, что ответ Фрэнка принёс мне облегчение.
— О, чёрт... — проворчал Лукас. — Я поставил на то, что Несс не боулдеровец.
— Ты поставил на то, что моя мама изменила моему папе?
— Лукас, — осадил его Фрэнк. — Это не только непозволительно, но...
— Да бросьте, мистер МакНамара. Разве не поэтому Хит не принял Несс в стаю? Он не хотел разбивать ей сердце. Ведь она бы узнала о своём происхождении из-за проблем с коммуникацией.
— О чём ты таком говоришь? — почти зарычала я.
— Если ты не боулдеровец, — сказал Лукас, — Ты не услышишь Альфу.
Наступила тишина, нарушаемая только тёплым ветерком. Я завела длинную прядку выбившихся волос за ухо, слишком поздно вспомнив о том, что именно в этой руке я держала артефакт. От сохранившегося на ней запаха мои глаза начали слезиться.
— Вы тоже сомневаетесь в моём происхождении, мистер МакНамара? — спросила я.
Фрэнк подцепил пальцем свой чёрный галстук-бабочку и потянул за него, словно он был слишком тугим.
— Твоя мама была хорошей женщиной.
Он не ответил на мой вопрос.
— Думаю, что мы будем знать это наверняка, если ты победишь, — продолжил Лукас. — Если никто из нас не сможет тебя услышать...
— Хватит! Хватит.
Лицо Фрэнка сделалось таким красным, что его брови стали казаться теперь ещё белее.
— Кого ты выбираешь для последнего испытания, Несс?
Я ненавидела себя за то, что неуверенность снова закралась мне под кожу. Я издала раздражённый вздох, затем посмотрела на Лукаса и Лиама — я оказалась между молотом и наковальней.
Наконец, я сделала выбор.
— Лиам, — сказала я. — Я выбираю Лиама.
И затем я ушла. Я нашла дорогу домой точно так же, как я нашла выход из лабиринта.
Одна.