Мрачное настроение Цзя Юня передалось Сяохун. Неожиданно Цзя Юнь взял у девушки узел с подарками, выбрал две вещицы и протянул ей.

– Что вы! Не надо! – стала отказываться Сяохун. – А если вторая госпожа Фэнцзе узнает?

– Бери, бери! – уговаривал Цзя Юнь. – Не бойся. Как она может узнать? Бери, не обижай меня!

– Не нужны они мне, – краснея, промолвила девушка, но подарки все же приняла.

– Дело не в том, нужны или не нужны, – улыбнулся Цзя Юнь. – Просто мне хочется сделать тебе подарок.

Когда дошли до вторых ворот, Цзя Юнь вынул вещи из узла и сунул за пазуху.

– Идите скорее, – торопила юношу Сяохун, – а надо будет, еще приходите, я сейчас в услужении у второй госпожи и смогу вам помочь.

– Вторая госпожа чересчур строга, – отвечал Цзя Юнь, – поэтому каждый раз сюда не придешь. А с тобой мы непременно встретимся и обо всем подробно поговорим, как только у меня будет свободное время.

– Ладно! – сказала Сяохун. – А ко второй госпоже, как надумаете, тоже приходите. Зачем от нее отдаляться?

– Возможно, ты и права, – ответил Цзя Юнь и ушел.

Взволнованная Сяохун смотрела юноше вслед, пока он не исчез из виду.

Между тем Фэнцзе приказала подавать ужин и спросила у служанок:

– Рис готов?

Девочки-служанки сбегали на кухню и, возвратившись, доложили:

– Готов.

– Принесите две тарелочки маринованных овощей, которые прислали с юга, – распорядилась Фэнцзе.

В это время появилась Пинъэр.

– Совсем забыла! – воскликнула она. – Нынче в полдень, когда вы были у старой госпожи, приходила монахиня из монастыря Шуйюэ с просьбой прислать им два кувшина маринованных овощей и деньги за несколько месяцев вперед, сказала, что настоятельница вот уже несколько дней болеет. Еще до болезни она постоянно напоминала буддийским и даосским послушницам, чтобы гасили на ночь светильники, но те ее не слушали. Как раз в тот вечер, когда настоятельница заболела, во время третьей стражи она заметила, что у послушниц все еще горит светильник, и крикнула, чтобы его погасили. Но послушницы уже спали и не слышали. Пришлось настоятельнице подняться с постели и самой погасить светильник. Вернувшись, она застала у себя неизвестных мужчину и женщину, окликнула их и тут же почувствовала петлю на шее. Стала звать на помощь. Сбежались все обитательницы монастыря и увидели, что она лежит на полу, а на губах – пена. К счастью, удалось привести ее в чувство!

Сейчас она ничего не может есть, потому и велела попросить у вас маринованных овощей. Вы, госпожа, тогда были у старшей госпожи, и я не могла без вашего разрешения выполнить просьбу монахини. А потом забыла. И только сейчас, когда вы заговорили о маринованных овощах, вспомнила.

После некоторой паузы Фэнцзе сказала:

– Неужели у нас мало маринованных овощей? Пусть отнесут. А что касается денег на содержание монастыря, то через несколько дней их привезет Цзя Цинь.

Вошла Сяохун и сказала:

– Второй господин Цзя Лянь прислал человека вам передать, что допоздна будет занят делами и не вернется домой.

Вскоре вбежала во двор запыхавшаяся девочка-служанка.

Пинъэр и еще несколько служанок окружили ее и долго оживленно беседовали.

– О чем вы там болтаете? – не выдержав, спросила Фэнцзе.

– Девочка боится каких-то привидений, – отвечала Пинъэр. – Трусиха, да и только.

Фэнцзе позвала девочку и спросила:

– Ты видела привидения?

– Я ходила во внутренний двор сказать, чтобы принесли угля, – стала рассказывать служанка, – подошла к дому, где никто не живет, вдруг слышу – шум. Я подумала, что это кошка или крыса, но потом до меня донеслись стоны. И тут я с перепугу бросилась бежать.

– Что ты мелешь! – проворчала Фэнцзе. – Не люблю россказни о всяких духах и бесах! И не поверю им. Убирайся-ка ты отсюда!

Девочка вышла, а Фэнцзе вместе с Цаймин до второй стражи проверяла расходные счета за день. После этого немного поболтала со служанками, отправила их спать и сама легла. Близилась третья стража, а Фэнцзе никак не могла уснуть. Вдруг ей показалось, что волосы у нее встали дыбом, и, охваченная страхом, она принялась звать Пинъэр и Цютун. Те спросонья никак не могли понять, в чем дело.

Цютун, в отличие от Пинъэр, недолюбливала Фэнцзе и нисколько ее не жалела. А после истории с Ю Эрцзе затаила к ней вражду. Но виду не подавала, поскольку Фэнцзе всячески старалась ее задобрить.

Выпив глоток чаю, который ей подала Цютун, Фэнцзе поблагодарила и сказала:

– Пусть со мной останется Пинъэр.

Цютун тоже хотелось услужить Фэнцзе, и она предложила:

– Мы можем по очереди сидеть возле вас!

В конце концов Фэнцзе уснула. Пинъэр и Цютун легли на рассвете, когда пропел петух, но не успели уснуть, как пришлось встать и помочь Фэнцзе одеться.

Весь день Фэнцзе не покидала тревога, но она крепилась.

– Барышня Пинъэр дома? – донесся голос снаружи.

Пинъэр отозвалась. Вошла служанка госпожи Ван и сказала:

– К господину Цзя Чжэну кто-то пришел по важному делу. Но господина нет дома, и госпожа велела позвать второго господина Цзя Ляня.

Фэнцзе вздрогнула.

Если хотите узнать, что случилось, прочтите следующую главу.

Итак, услышав, что Цзя Ляня вызывают по какому-то делу, Фэнцзе испуганно вздрогнула и спросила:

– По какому делу? Служебному?

– Точно не знаю, – отвечала служанка. – Слуга, дежуривший у ворот, сообщил, что вызывали господина Цзя Чжэна, но господина Цзя Чжэна дома не оказалось, и госпожа просила прийти господина Цзя Ляня.

Тут Фэнцзе поняла, что дело касается ведомства работ, и, успокоившись, сказала:

– Передай госпоже, что второй господин еще накануне уехал. Пусть обратится к старшему господину Цзя Чжэню.

Цзя Чжэнь вышел к нарочному, посланному за Цзя Чжэном, узнал, в чем дело, и отправился с докладом к госпоже Ван:

– Из ведомства сообщили, что по донесению смотрителя защитных береговых сооружений в Хэнани прорвало дамбу и затопило несколько округов и уездов. Кроме того, требуются деньги на починку городских стен. Начальник ведомства занят и хотел поручить это дело господину Цзя Чжэну.