Бонусный эпилог к серии

Деми

— Проснись, проснись, проснись. — Я прижимаю ладонь к плечу Ройала и нежно трясу его, широко улыбаясь и напевая мелодичным голосом в лучших традициях диснеевских принцесс. — Сегодня рождественское утро...

Ройал стонет, поворачиваясь ко мне, но его глаза остаются закрытыми. Он кладет на меня руку, прижимает к себе и прячется лицом в подушку. Это сумасшедшее полусонное существо рядом со мной — моя школьная любовь, и мы находимся в моей детской спальне. В то время мои родители не позволили бы ему спать в моей комнате.

Из кухни слышится приглушенный звон кастрюль и сковородок. Солнце еще не взошло, но мама уже усердно готовит завтрак. Я должна ей помочь. Мне всегда нравилось раскатывать тесто для булочек с корицей и делать завитушки. Кроме того, иногда, когда мы заканчиваем, она позволяет мне облизать миску из-под корицы с сахаром и, если я приду туда достаточно рано, мне не придется сражаться с Дереком.

— Ну же, Хейвен здесь, — говорю я. — Я хочу посмотреть, как она открывает подарки. Она сойдет с ума, когда увидит, что мы ей подарили.

Конечно, мы могли бы остаться у себя дома в получасе езды отсюда, но разве это было бы весело? Это Рождество другое, оно особенное. Мы все здесь и каждый из нас на другом этапе жизни, чем год назад.

Забавно, как быстро меняется жизнь, и как все становится удивительно непредсказуемым, когда ты меньше всего этого ожидаешь.

Я выскальзываю из-под руки Ройала, скидываю одеяло с ног и отправляюсь в ванную комнату с двумя раковинами, которую всегда делила со своими сестрами. Хейвен ночует в их комнате с Дафной, и, клянусь, я слышу звук маленьких шагов.

Умывшись, я снова проверяю Ройала и, если придется, готова вытащить его из моей кровати за мизинец, но он уже встал и, зевая, потирает сонные глаза.

Подойдя сзади, я обнимаю его теплое тело и прижимаюсь носом к его шее. Мне нравится, как он пахнет: аромат немного древесный и чистый, даже по утрам. Он проводит рукой по волосам, приглаживая торчащие в разные стороны пряди, а затем кладет свою руку на мою.

Небо стало светлее, чем несколько минут назад, и превратилось из глубокого сапфирово-синего в сумеречно-кобальтовое.

— Далила должна быть здесь с минуты на минуту, — говорю я.

Они с Зейном взяли билеты на вечерний рейс из Чикаго и должны были приехать сюда прошлой ночью. Но на их самолет продали больше брони, чем было мест, поэтому они решили отказаться от своих билетов в пользу семьи из пяти человек, которой пришлось бы лететь на разных самолетах.

— Ты волнуешься из-за встречи с Зейном?

Ройал поворачивается ко мне с полуулыбкой.

— Да, наверное.

Я игриво похлопываю его по груди.

— Мне все равно, что ты говоришь, ты волнуешься. Ты видишь его все время по телевизору, а теперь он будет здесь. Ты любишь «Гейнсвилльских Пум», это твоя любимая команда.

— Хорошо-хорошо. Я в предвкушении. — Он целует меня в макушку. — Точно так же, как ты была взволнована, когда Серена Рэндалл пришла на ужин со спагетти.

— Я до сих пор не могу поверить, что она живет с нами.

— Хорошо, ты справишься с этим. Она, вероятно, останется здесь надолго.

— Боже, я надеюсь.

Ройал идет в ванную, а я тайком задаюсь вопросом, сделает ли Дерек сегодня Серене предложение. Они вместе всего шесть месяцев, но я никогда раньше не видела старшего брата таким. Он совершенно и полностью ею сражен. Помешан на ней, по уши в нее влюблен. И Серена идеально ему подходит. Она идеально подходит и для Хейвен. Мы все ее обожаем, даже мой отец.

К тому времени, как мы спускаемся вниз, песня Бинга Кросби, вполголоса напевающего о Рождестве, негромко звучит из динамиков в гостиной, распространяясь по всему первому этажу. Мама подпевает на кухне, папа тихонько мурлычет себе под нос за раскрытой газетой.

— Доброе утро, — приветствует нас мама с чашкой кофе в руке. — Не желаете кофе?

— Да, пожалуйста. — Ройал, перешагнув через скамейку, усаживается за длинным столом, и мама приносит ему дымящуюся чашку черного кофе без молока и сахара, как он любит.

— Тебе нужна помощь, мама? — Я смотрю на подготовленный сложный набор ингредиентов. Кухонный остров полностью покрыт ими, и я не вижу ни одного свободного сантиметра.

Мама подходит к холодильнику и возвращается с тестом для булочек, завернутым в пленку.

— Дай угадаю, — говорит она, подмигивая. — Ты хочешь быть ответственной за булочки с корицей?

Улыбаясь, я беру у нее тесто и приступаю к работе, краем глаза замечая, как из своей комнаты выходит Дерек в белой футболке и красных клетчатых пижамных штанах. Некоторые вещи никогда не меняются. Если я прищурюсь достаточно сильно, он будет выглядеть моложе, как будто мы вернулись назад во времени.

— Где Серена? — спрашиваю я.

— О, утром я отправила ее в магазин, чтобы кое-что купить, — отвечает мама. — Просто она обожает продуктовые магазины, поэтому и вызвалась, а я делала покупки миллион раз и мне это ужасно надоело. У нее больше энергии.

С тех пор как Серена переехала в Рикстон Фоллс, она полностью приняла простую жизнь. Я все еще получаю удовольствие от того, что до этого года она никогда не покупала продукты. Теперь она любит это делать. Серена составляет списки, разрабатывает стратегии с купонами и специальными предложениями и получает от этого удовольствие.

— Продуктовые магазины сегодня открыты? — спрашивает Ройал.

— Palmer Foods открыт, — говорит мама. — Но только с восьми до полудня.

— Доброе утро. — Дафна врывается на кухню с Хейвен на бедре и в вязаных тапочках на ногах. — С Рождеством!

— Я хочу есть. — Хейвен проводит ладонью по глазам, убирая от них свои темно-русые волосы.

— Мы уже готовим завтрак, дорогая, — отвечает мама. — Почему бы тебе не проверить рождественскую елку? Мне кажется, что ночью я слышала колокольчики. Может быть, Санта был здесь?

Лицо Хейвен начинает светиться и ее большие голубые глаза округляются, как блюдца. Соскользнув по ноге Дафны, она разворачивается и бежит в сторону гостиной. Секунду спустя мы слышим визг радости, и она вбегает обратно на кухню, таща квадратную коробку в упаковочной бумаге с оленями и большим золотым бантом.

— Там так много подарков! — Хейвен прыгает вверх-вниз, и то, что находится в ее коробке, гремит. — Могу ли я открыть их прямо сейчас? Пожалуйста!

— Мы должны дождаться тетю Далилу, — говорит папа. — Она появится с минуты на минуту, Хейвен. Будь терпелива, ангел.

Несколько минут спустя скрипит, открываясь, входная дверь, и фойе заполняется топотом.

— Думаю, они уже здесь... — говорю я, улыбаясь.

Я мою липкие руки и вытираю их, потом иду поприветствовать Далилу и Зейна. Я думала, что буду сильно нервничать из-за встречи с Зейном, но это не так. Я никогда в своей жизни не смотрела футбол, за исключением случаев, когда Ройал смотрел игру. Я плотно сижу на глянцевых журналах, и пока Далила не упомянула его имя, я никогда не слышал о нем.

В фойе темно, но я вижу их очертания — одна фигура явно больше другой. Я не предполагала, что Зейн будет таким большим, но, опять же, тому есть объяснение. Профессиональные спортсмены много тренируются, и обычно они не маленькие.

В руках Зейна сумка с подарками, и он осторожно ставит ее на пол.

Сзади меня подходит мама, включает верхний свет и бросается к ним обоим. Она обнимает их одновременно — ее стандартное приветствие независимо от того, хорошо вы ее знаете или нет.

— Ничего себе! — Мама смотрит на Зейна, и он улыбается. Он красивый. Даже лучше, чем по телевизору. У него гладкая кожа, а глаза золотисто-карие. Когда он улыбается, у него на щеках появляются ямочки, как у Ройала.

Далила и я встречаемся взглядами, обмениваемся улыбками и наблюдаем, как мама вертится вокруг этого бедного парня.

— Вы хорошо долетели? — Мама берет Зейна за руку и ведет его на кухню. Она всегда была своего рода «комитетом радушия», который с распростертыми объятиями в своем доме принимал всех наших друзей и посетителей. — Ты любишь готовить? Далила говорила мне, что ты готовишь отличную испанскую еду. Я нашла рецепт торрихас. Я правильно произношу? Во всяком случае, думаю, мы могли бы сделать что-нибудь вместе... (Примеч.: torrijas — сладкие гренки, испанский десерт).

Голос мамы стихает, когда они идут на кухню, а мы с сестрой смеемся.

— Как твои дела? — спрашиваю я.

— Хорошо. — Далила срывает с шеи кремовый шарф, расстегивает пальто, а затем снимает заснеженные ботинки. — Загружена. Но хорошо. Еще один семестр аспирантуры, слава Богу, и футбольный сезон должен закончиться, кажется, в следующем месяце. Я уже готова к лету. А как твои дела?

Сестра берет меня под руку и мы, не спеша, идем по коридору, отключаясь от шума и суеты, царящих на кухне.

— Все отлично, — говорю я. — Ройал заканчивает предварительную программу и пытается решить, в какую Школу права поступить. Может, мы уедем, а может нет, — я пожимаю плечами, — посмотрим, в каком направлении подует ветер, в общем, я не знаю, что будет дальше. (Примеч.: Школа права является в США частью государственных и коммерческих университетов).

Далила закатывает глаза и забирает свою руку.

— Ой, да ладно! Я могу точно сказать, что будет дальше. Вы двое останетесь в Рикстон Фоллс, поженитесь, родите пару детей и будете жить долго и счастливо. Не нужно быть гением, чтобы понять это.

Я толкаю ее плечом, а мое сердце наполняется радостной мыслью о том, чтобы провести всю жизнь с мужчиной, которого я никогда не переставала любить.

— Тетя Далила! — Хейвен бежит в объятия моей сестры, и та подхватывает ее. — Я так по тебе скучала. А ты скучала по мне?

— Конечно, скучала. — Далила целует ее в щеку. — Ты моя самая любимая племянница во всем мире.

— Кто тот мужчина на кухне с Мими?

— Это мой парень, — гордо заявляет Далила. — Его зовут Зейн.

— У тебя есть парень? — Хейвен кажется шокированной этим известием, хотя я даже не уверена, что она понимает, что такое «парень». — Мне не нравятся мальчики.