Глава 17

Далила

Я прохожу между домами Рут и Зейна, и трава щекочет пальцы моих ног. Я одета только в белое бикини, которое, вероятно, было не лучшим выбором для того чтобы, остаться незамеченной, но я пытаюсь отойти от чего-то, отдаленно напоминающего строгую учительницу.

Открывая калитку на заднем дворе Зейна, я слышу шумный всплеск и брызги воды и вижу, как он плавает.

Подойдя к бассейну, я сажусь и опускаю ноги в воду.

Минуту спустя Зейн достигает противоположной стороны бассейна, хватается за бортик и вытирает воду с лица ладонью своей огромной руки.

— Привет. — Он улыбается, и его взгляд сосредотачивается на мне. — Я знал, что ты придешь.

— Да, да.

Он может думать, что это он является причиной, по которой я здесь, но на самом деле он должен благодарить Дафну. Ее слова крутились в моей голове весь вечер: «Ничего удивительного не произойдет, если ты будешь сидеть дома». Она — причина, по которой я здесь.

Зейн подплывает ко мне, кладет руки на мои бедра, и я сквозь воду вижу на нем пляжные шорты цвета морской волны.

— Ты плаваешь в шортах, — говорю я.

Он смеется.

— Я не собирался плавать голым один. Это в некотором смысле странно, не правда ли?

— Все в тебе немного странно.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что ты бросаешь камешки в мое окно…

— Это не странно, это мило, — защищается он.

— Зависит от того, как на это посмотреть.

— Раздевайся и иди сюда, чтобы я мог разобраться с тобой, — приказывает он.

— А если я этого не сделаю?

Зейн стягивает меня в воду, и я ногами обхватываю его талию. Мои руки автоматически ложатся на его плечи, и я улыбаюсь, словно какая-то глупая идиотка, которая решила рискнуть своим сердцем, несмотря на то, что все понимает своей головой.

Зейн тянет за завязки, и верх моего купальника падает в воду и уплывает. Затем снимает мои трусики, и я полностью обнажаюсь, окутанная только теплой соленой водой и интенсивным жаром его тела.

Опустив руки вниз, я стягиваю с него шорты, скользя рукой по его твердому члену.

— Ты готов в любой момент, не так ли? — поддразниваю я, держа его плоть и проводя ладонью по всей его длине.

Губы Зейна обрушиваются на мои. Вода плещется вокруг, и он погружает нас обоих ниже. Я чувствую вкус соли на его коже и мяты на языке и все, о чем могу думать, это как удивительно я буду себя чувствовать, когда он вставит все, что у него есть, во все, что есть у меня.

— Кто-нибудь может увидеть нас? — шепчу я ему в рот.

— Нет, детка, — говорит он. — Никого нет. Мы одни.

Он сжимает мои бедра, притягивая ближе к себе, и я отпускаю его пульсирующий член. Под водой он соприкасается с моей киской, и мы начинаем тереться друг о друга.

— Я хочу тебя, — шепчу я, полностью осознавая тот факт, что снова совершенно бессильна.

Зейн де ла Круз превращает меня из хорошей девушки в плохую за три секунды, и я бы соврала, если бы сказала, что это не было самым волнующим чувством, которое я когда-либо испытывала.

— Ты будешь сегодня моей непослушной девочкой? — Его глубокий голос выходит из груди, крепко прижатой к моей.

Я киваю, кусая свою губу, и снова его целую.

— Скажи мне, как сильно ты хочешь меня, — приказывает он.

— Очень сильно. — Я целую его. — Я так сильно хочу тебя… Хочу, чтобы ты был внутри меня.

— Я заставлю тебя кончить так мощно, что ты не сможешь дышать, красотка, — рычит он. — Сегодня вечером я буду трахать тебя сильнее, чем когда-либо, потому что хочу, чтобы ты знала, что ты моя. Я не хочу, чтобы ты забывала это. Твоя сладкая киска принадлежит мне, только мне. Ты поняла?

Я киваю, прижимаясь губами к его напряженной мускулистой шее, и глажу широкую грудь.

— Я серьезно, Далила. — Он замирает, пока наши взгляды не встречаются. — Твое тело принадлежит мне и только мне.

Я наклоняю голову.

— Хорошо. Тогда будет справедливо, если твой член будет только моим.

Взглянув вверх, я замечаю камеры слежения. Одна направлена на задний двор, а вторая на бассейн.

— Эти штуки включены? — спрашиваю я.

— Всегда, — говорит он.

— Нас записывают?

— Видео удаляется раз в неделю автоматически, — говорит он. — Я единственный, кто имеет к нему доступ. У меня должна быть система безопасности, Далила. Теперь давай продолжим, не то я умру здесь.

Он слегка улыбается и позволяет мне скользнуть руками вниз по его телу. Положив руки мне на бедра, разворачивает меня лицом к гидромассажной струе воды, бьющей вдоль стены бассейна. Правильно расположив мое тело, он обеспечивает достаточное воздействие водного потока на мой клитор, усиливающее этот и без того невероятный опыт.

— Раздвинь свои ножки, красавица, — говорит он мне на ухо, прижимая головку своего члена к моей заднице и направляя его вниз. — Позволь напомнить тебе, почему ты пришла сюда и почему не можешь держаться в стороне, как бы ни старалась.

Наши обнаженные тела обернуты в теплые пляжные полотенца. Я лежу в руках Зейна в качающемся гамаке. Влажная флоридская жара окутывает нас, заставляя соленую воду испаряться с нашей кожи.

Зейн пахнет летом.

Лосьоном для загара, кокосом, морской солью и кремом после бритья. А его кожа под моими ладонями теплая и мягкая, обтягивает гору мышц профессионального футболиста.

Теперь я понимаю.

И никогда больше не буду осуждать фанаток.

Футболисты сексуальные, сильные и мужественные, и я уверена, что взаимосвязь больших рук с большим членом — это больше факт, чем выдумка.

Симфония сверчков и лягушек наполняет тихую ночь и звезды освещают небо над нами. Это в миллион раз романтичнее, чем должно быть, но я пока не могу заставить себя уйти. Я чувствую себя уютно в его руках. Пальцами он выписывает круги на моих плечах, а я прижимаюсь ухом к его груди, и это чувствуется… Просто удивительно.

Дафна была права. Ничего удивительного не произойдет, если сидеть дома.

— Мне нравится, когда мы не спорим. — Зейн нарушает тишину.

Я смотрю на него.

— Это происходит на ровном месте.

Он пожимает плечами.

— Просто сделал замечание.

— У меня никогда раньше не было секса в бассейне.

— Это вышло случайно.

— Просто сделала замечание. — Я улыбаюсь ему.

— Я рад, что был тем, кто открыл тебе прелести секса в бассейне.

— Это звучит ужасно. — Я высовываю язык, демонстрируя отвращение.

— В моей голове это звучало лучше. — Зейн целует меня в лоб.

Я не знаю, почему он это сделал, если вообще заметил, что сделал это.

— Значит, ты из Чикаго? — спрашиваю я после минутного молчания.

— Мы действительно делаем это? — спрашивает он.

— Делаем что?

— Всю эту узнать-тебя-получше-хрень?

— Что-то не так? — Я сажусь, прижимаясь своим телом к нему, пока наши взгляды не встречаются. — Мне интересно, откуда ты, вот и все.

— Мое прошлое в прошлом. — Он прочищает горло. — Мне нравится оставлять его там. Я живу в настоящем, Далила. Больше нигде.

— Но прошлое делает нас теми, кто мы есть.

— Чушь собачья. — Зейн стискивает зубы. — Теми, кто мы есть, нас делает настоящее. Настоящее — это все, что у нас есть. Любой, кто считает иначе — идиот. Без обид.

— Я посвятила все свое академическое время изучению того, что заставляет людей делать то, что они делают, и все сводится к внешним факторам, — говорю я. — Большинство этих факторов вытекает из среды, в которой мы выросли.

Его глаза сонно закрываются, а брови приподнимаются.

— Рад за тебя.

— Я могу процитировать десятки ученых и профессоров, которые серьезно просили бы не соглашаться с тобой. Юнг перевернулся бы в могиле, если бы услышал тебя сейчас.

Зейн смеется.

— Успокойся. Ложись обратно. Ты мне нравишься больше, когда возбуждена и тяжело дышишь.

— Не надо меня унижать, — говорю я. — Для меня это важно. Я посвятила свою жизнь исследованиям в этой области, и у тебя хватает смелости отмахиваться от них, будто это несерьезно.

— Теперь ты вкладываешь свои слова в мой рот. — Зейн садится, и гамак качается. Я чуть не скатываюсь, но он, обнимая, притягивает меня ближе. — У меня есть кое-что, что ты можешь положить в свой.

Я шлепаю его по обнаженной груди и выкручиваюсь, пытаясь вылезти из гамака.

— Если мы собираемся быть друзьями… Половыми партнерами… Кем бы мы ни были, черт возьми, — говорю я, — я прошу о взаимном уважении. Я не высмеиваю футбол, поэтому, пожалуйста, не смейся над психологическим анализом и не ставь под сомнение его правильность.

Зейн раскачивает ногами гамак из стороны в сторону, широко распахнув глаза.

— Иисус, Далила, извини. — Он не говорит искренне, а с раздражением. — Просто я пережил кое-что нехорошее. Я принял несколько плохих решений. Я ранил людей. И сожалею об этом. И прошу, черт возьми, прощения за то, что не хочу сидеть здесь и обсуждать все это с тобой после лучшего секса в моей жизни.

Я срываю полотенце со своего обнаженного тела и бросаю в него.

— Я только спросила о Чикаго, мудак.

Выловив части своего плавающего купальника из бассейна, я одеваюсь и иду к калитке.