Глава 22

Пантера

Последние двадцать четыре часа у меня раз за разом кружилась голова. Отец появился в АВМА. Соло поцеловал меня. Я поцеловал его в ответ. За мной погнались следом, и я опустил свои стены достаточно, чтобы Соло заглянул внутрь, чего не бывало никогда.

А теперь оказалось, что мы с Соло будем соревноваться напрямую друг против друга в сегодняшнем полёте. Я был уверен, что это превратит все оставшиеся после вчерашнего дня тёплые чувства в холодную, жестокую вражду. Ни один из нас не любил проигрывать, но мы не могли оба победить, так что я мог только представить недовольные замечания от Соло в мою сторону, когда я одолею его.

Может, после этого он немного от меня отстанет. Но хотел ли я этого на самом деле?

Логическая часть моего мозга отвечала «да», но я не мог отрицать похоть, которая охватывала меня, когда я вспоминал, как Соло тёрся о меня, поцелуями прогоняя из моей головы все мысли. Он был риском, на который я не готов был пойти.

Но…

Но.

— Вот чёрт, это должно быть весело, — произнёс Гудини, стоя за моим плечом. Мы смотрели на доску, где были чётко отмечены наши пары и цели. — Итак. Думаешь, Соло расплачется, когда ты выиграешь, или просто спикирует в те скалы?

— Очень нахально предполагать, что я дам Пантере выиграть, — сказал Соло, проходя в кабинет. Он уселся на стул рядом с нами и закинул ноги на парту. — На твоём месте я бы больше переживал о том, что Гуччи выбьет тебя за пять секунд.

Гудини усмехнулся.

— Судя по тому, что я слышал, его скорее стошнит в кабине.

— Вот уж нет, — Гуччи пронзил Гудини взглядом, проходя в дверь. — Меня никогда не выворачивает в кабине. Мне правда нужно для всех разыграть всё по чёртовым ролям? Это была сумочка.

— Он просто пытается тебя завести, Гуч, — сказал Соло, а затем озорно ухмыльнулся Гудини. — Продолжай в том же духе. Это только подбавит огня.

— Может, тебе сегодня стоит сосредоточиться на собственной игре. За задницей моего приятеля тебе придётся гоняться по всему небу.

Глаза Соло практически засверкали, когда он посмотрел в мою сторону.

— Похоже, будет весело.

От скрытого подтекста мой желудок ёкнул, но прямо сейчас я не мог позволить себе отвлечься. Как ни в один другой день, сегодня мне нужно было очистить мысли и сосредоточиться на полёте, который наверняка станет одним из самых сложных. Соло мне не поддастся, и я не хотел этого.

Пока я закапывал всё, что произошло вчера, Гудини повернулся спиной к Соло и понизил голос.

— Этот парень кайфует от состязаний. Будь осторожнее.

— Я не переживаю, — затем я глянул через плечо и указал на Гуччи. — Ты справишься.

Гудини усмехнулся.

— Ещё как, чёрт возьми.

После планёрки с инструкторами мы получили приказ на составы команд, а затем отправились на базу за снаряжением. Мы с Соло были последними в списке, поэтому вместе с остальными собирались наблюдать за сражениями каждой пары.

— Оставили лучшее напоследок, — промурлыкал мне на ухо Соло, стоя позади меня. — Похоже, сегодня мой день.

Я не разворачивался, потому что в последнюю очередь мне нужно было забивать им голову, когда я уже — с трудом — выгнал его из мыслей.

Я закончил собираться, проверил и перепроверил, чтобы всё было на своих местах, а затем вышел с базы, чтобы посмотреть на первое состязание дня — Гудини и Гуччи.

— Ааа. Значит, игнорируешь меня. А я уж думал, вчера мы наконец-то всё уладили.

Я не замедлял шаг, но он всё равно меня догнал.

— Не сейчас, Соло.

— Оу, не нервничай. Я буду с тобой понежнее.

— Нет, не будешь.

— Да, ты прав. Не буду. Я просто пытался поднять тебе дух.

— Я в порядке. Я тебя не боюсь, и мне не нужны твои попытки затрахать мне мозги.

— Значит, я могу затрахать другие твои части?

«Боже милостивый».

— Уходи.

— Ушёл бы, но, похоже, нам по пути.

Закатив глаза, я открыл дверь в обзорный зал и прошёл внутрь. Соло не отставал. Этот парень был чертовски настойчивым, за считанные секунды превращаясь из раздражающего в очаровательного и обратно. Было тяжело соединить соперничающего Соло с Матео, который открылся и показал себя с другой стороны. В Соло, которого я видел сегодня, нигде не было ни унции ранимости.

К счастью, первое состязание между Гудини и Гуччи заинтересовало его достаточно, чтобы все его заумные комментарии были направлены на их полёт, а не на меня.

Весь полёт Гудини и Гуччи шли нос к носу, и когда я уже подумал, что Гудини проиграет, он подлетел сзади и загнал Гуччи в ловушку.

Соло хохотнул.

— Нужно было ставить на этого, Пантера. Тогда ты бы сегодня хоть раз выиграл.

Я чувствовал на нас чужие взгляды, напряжение в воздухе, и сейчас был как никогда решительно настроен заткнуть его к чёртовой матери.

На время остальных состязаний я вставил в уши наушники и отключился от внешнего мира, сосредоточившись на небе и наблюдая за каждым полётом, запоминая все ходовые манёвры пилотов для будущих соревнований.

Наконец, пришло время лететь, и я пошёл за Соло к ангару, адреналин начинал брать верх. Это не были нервы, это была взволнованность, восторг состязания, когда нужно сделать что-то опасное и выйти победителем.

И, конечно же, одолеть врага.

Когда я остановился перед своим самолётом, Соло подмигнул и сказал:

— С нетерпением жду возможности погонять твою задницу.

— С нетерпением жду возможности надрать твою.

Я провёл все предполётные проверки, а затем надел шлем. Каждый раз, когда я забирался в кабину и пристёгивался, до меня доходило, что это моя работа. Что я буквально пристёгиваю себя к самолёту каждый раз, когда заступаю на работу. Множество разнообразных связей соединяли меня с истребителем, начиная кислородом и заканчивая парашютом под сидением. Ты будто становишься одним целым с мощным механизмом. Он — тело, а ты — мозг.

Я поёрзал на сидении, мысленно вычёркивая пункты в своём списке. Удобнее не станет; суть была не в этом. Суть была в том, чтобы выжить. Убедиться, что всё идёт должным образом, пока я не поднялся в воздух, и не стало слишком поздно.

Сидение подо мной было твёрдым, без особых подушек, из-за того факта, что я фактически сидел на двух ракетах и катапультируемом кресле. Как только я убедился, что всё хорошо, я поднял вверх большие пальцы и приготовился к взлёту.

Я выехал на взлётную полосу, и направляя самолёт в нужную позицию и ожидая сигнала ко взлёту, я молился, чтобы мы вернулись домой невредимыми. Возможно, я ещё добавил строчку: «Пожалуйста, помоги мне летать без ошибок и с умом, и надрать задницу Соло».

Получив «добро», я отрегулировал и завёл двигатели. Через несколько секунд я нёсся по взлётной полосе, моё тело вжалось в кресло от давления ускорения. Добравшись до конца полосы и убрав шасси и закрылки, я приближался к скорости больше двухсот миль в час.

Ощущение скорости опьяняло, и когда самолёт поднялся, и я направился вертикально вверх, достигая серьёзного ускорения, я позволил эйфории поглотить меня.

Я был рождён для этого, воспитан в коридорах этой самой академии. Когда я выровнял самолёт и стал ждать, пока ко мне присоединится Соло, я был как никогда готов доказать, что нахожусь здесь не просто так — причиной было стремление победить.