Через полчаса навьюченные барахлом браконьеры шагали от деревни к лесу.

Есть такое красивое и ёмкое словосочетание – животный мир. И ведь точно: между зверями не бывает войн, не сколачивают они армий, не занимаются завоеваниями. Всё проходит в тихой обстановке.

– А я считаю, что с людьми надо по-людски! – заявил Вонючка Сэм на утреннем совете, где решалось, как дать отпор охотникам.

– Это как же? – Серёга затряс ушами.

Скунс надул из жвачки пузырь, лопнул его с громким хлопком. Циркачи и пришедшие к ним местные невольно вздрогнули.

– Стрелять, что ль?! – не понял Михайло. – Так мы не умеем.

– И стволов нету, – добавил Колючий.

– Дремучая провинция. – Сэм скорчил гримасу «что с них взять?».

Гуру Кен решил сгладить неловкость и остановить Вонючку, пока тот не наговорил ещё больше грубостей.

– Если ты такой умный, Парфюмер, то объясни нам свой гениальный замысел. Ведь, помнится, ты первый завёл речь о противостоянии браконьерам до полной победы.

– Да, я, – напыщенно закивал скунс. – Итак, они охотятся на вас, то есть нас. До сих пор мы что делали? Убегали и прятались. Хватит, говорю я вам! Остановитесь, выйдите из логовищ!

– Пушистый мой, – Лисёна изящно махнула роскошным хвостом, как бы прося слова, – ты предлагаешь нам умереть героями?

– Нет. Я предлагаю открыть сезон охоты на ваших браконьеров! – заявил Вонючка Сэм.

– Совсем сбрендил Парфюмер, – прошептал кенгуру. – Видно, местного свежего воздуха надышался.

Петер и Эм Си молча кивнули. Им тоже стало страшно за рассудок друга. Где это видано, чтобы скунсы охотились на людей?

– Хм… – Михайло Ломоносыч поскрёб лапой пузо. – В этом что-то есть…

– Звучит слишком дико, – неуверенно сказала Лисёна.

– А я готов сходить на человека, – задиристо выпалил Колючий. – Хотя бы с рогатиной.

Все заулыбались.

– А в сущности, что такое охота? – задался философским вопросом Серёга.

Встрепенулся Эм Си Ман-Кей:

– Что такое охота? Это когда идёшь лесом с одним интересом – поймать кого-то. Утро, туман, зевота, а ты топ-топ с ружьишком, всё тип-топ и даже слишком. Рядом пёс, для него есть работа. Ищет след. Пока нет… Ха, вот он! И за зайцем, за зайцем. Стой, заяц! На курке палец. Косой пугается, петляет-виляет-стремается, как бы в лапы не угодить собачьи! Бачили? Вы бачили? Ушёл! Эх, лучше б рыбачили, йо!

– Он ещё и по-украински лопочет! – вырвалось у Колючего.

– Ему вообще не важно по-каковски. Лишь бы лопотать, – отмахнулся Гуру Кен.

– Тем не менее я просить дорогих друзьёв вернуть к обсуждению наш вопрос, – подал голос Петер. – Предложений славный! Давно пора начать сказать свой зверский «нет» произволу людей. Парфюмер имел сказать красивый план. Железный лапа должен остановить зло!

– Спасибо, приятель, ты всегда придёшь на выручку силам добра и разума, – церемонно поблагодарил скунс друга.

– Кукушка хвалит петуха… – промолвила Лисёна, и тамбовчане рассмеялись.

– Что есть смешной? – рассерженно вскрикнул Петер.

– Не обращай внимания, наш гамбургский… друг, это местный фольклор, – добродушно сказал Михайло Ломоносыч. – Важно другое. Как мы прищучим коварных охотников?

– Эй, wake up everybody![2] Я вчера подумал, сидя в засаде, что у нас есть несколько капканов, в которые нас хотели загнать как баранов, – вспомнил Эм Си. – Давайте их против хозяев поставим! С новой охотой поздравим, ноги подавим…

Медведь прервал «рэпопоток» Ман-Кея:

– Тпру, сердешный! Во-первых, уточни, сделай милость. Ты Камон Эврибадьевич или Вэйкап Эврибадьевич?

– Можно просто Эм Си, – поспешно вставил Петер.

– Хорошо. Эм Си даже удобнее, а то язык, не ровён час, сломается. А во-вторых, дорогой ты наш человекообразный гость, откуда у тебя такие прогрессивные идеи? У тебя случайно в роду людей не было?

– Ты ещё спроси у Парфюмера про людей и чувство меры, – ответил шимпанзе. – Ведь это он с ними хотел по-людски, а я лишь развил идеи, что мне близки. Вы много лет спали, ничего не предпринимали, а теперь, смотрю, испугались всего. Неужели слабо?

– Да посол ты!.. – выкрикнул Колючий. – Нам не слабо! Правда, Ломоносыч?

– Нас на слабо не взять, – наставительно сказал Михайло. – Но мы должны трезво понимать, что идеи Эм Си революционны. Знаете, друзья, чем мы отличаемся от людей?

– Мы умней, – зарифмовала Лисёна к общему удовольствию.

– Нет, Василиска, – покачал головой медведь.

– Мы быстрей! – Гуру Кен потряс кулаками.

– Выйдешь против человека с ружьём? – не без лукавства спросил Михайло.

Кенгуру насупился.

– У них есть ружья, но нет у нас, а также свет, вода и газ, – выдвинул версию Ман-Кей.

– Я же говорю, сильно ты на них смахиваешь.

– Ладно, Ломоносыч, трави уже правильный ответ, – сдался за всех волк.

– Стыдно, Серёга, – укорил серого хищника медведь. – Тебе, санитару леса, и не знать! Мы, любезные мои, берём столько, сколько нам нужно. А они – столько, сколько смогут взять и больше. Не ты ли, волчинушка, рассказывал мне про то, как нашёл мёртвого лося без ноги и рогов? Вот наше главное отличие. Уклад предков чтите?

– Угу, – подтвердили звери.

– Так вот. Предложение заморских послов заманчиво. Если всё сделать расчётливо, оно сулит полную победу над этими двумя браконьерами. Но мы рискуем зайти за флажки.

– О какой флажок иметь говорить уважаемый Михайло? – поинтересовался Петер.

– Да про совесть он, – пояснил Серёга. – Объявим охоту на людей – начнём брать больше необходимого. Мы же их есть не будем! А задрать кого-то просто так… Ну, не знаю…

– Я вам, русским, поражаюсь. – Скунс всплеснул лапками. – Волк учит нас правилам честной войны. То есть пока эти добрые люди не придут за вами, вы будете терпеть, а попав на мушку, спохватитесь, да?

– Ну, коли рассуждать с этих позиций, то да, – согласился медведь.

– А я считаю, что мы вправе поохотиться на вчерашнюю парочку, – сказала Лисёна.

Все обратили взоры на неё.

– Да, вправе. Вы все слышали крики длинного охотника. Он вернётся. И, представьте себе, не мировую подписывать. Я на всю жизнь запомнила эти бешеные глаза, оскаленные зубы и ор. Делайте выводы. Я бы рискнула побороться.

Воцарилось молчание.

Михайло встал, обошёл сидящих в кружке зверей, что-то бормоча под нос. Вернулся.

– Охоте быть. Но наша задача заключается в том, чтобы победить браконьеров бескровно. Повторяю, бескровно. Это значит, что при охоте ни один человек не должен пострадать.

– А животное? – спросил Вонючка Сэм.

– Это так очевидно, что даже не обсуждается, – твёрдо сказал медведь-губернатор.

Глава 5

Если зверь действительно захочет спрятаться от человека, то он это сделает блестяще. Охотник будет бродить, чуть ли не наступая на «добычу», но так её и не найдёт. Однако зверю частенько мешает темперамент. Затаиться и ждать – вот что самое сложное для деятельного, взрывного парня наподобие Гуру Кена!

А ведь главное в опасных прятках – выдержка. У кого крепче нервы, тот и победит… Австралиец изнывал, сидя в ольшанике. Казалось, пятки горели.

Рядом, на тропке, покоился взведённый капкан. Гуру дожидался особого сигнала – дроби в исполнении Стук Стукыча. Услышав её, кенгуру должен был пошуметь, привлекая внимание браконьеров, и бесшумно покинуть «заминированное» место.

План, разработанный под руководством Михайлы, пришлось перекраивать на ходу. Браконьеры повели себя непредсказуемо: зачем-то притащили сеть, не торопились лезть в заросли, а разделились и принялись медленно их обходить. С каждым кругом взгляды людей казались всё внимательнее, создавалось ощущение, что охотники видят сквозь кусты. Нервишки шалили.

Изредка зыркая в сторону ольшаника, Витя и Федя тщательно осматривали землю, пытались расшифровать следы, оставленные зверьми, и засечь отпечаток ноги снежного человека.