Кип приподнимает бровь.

— Ну вот, теперь ты говоришь совсем как моя сестра.

— Кто-то, кто бы наверняка мне очень понравилась, судя по услышанному. Расскажи мне больше.

— Я действительно предпочел бы этого не делать. Она — заноза в моей заднице.

— А она высокая?

— Наверное? Пять и десять (* 177 см) или около того.

— Вау. А у вас высокие родители?

— Мой папа, но не мама.

— Хм. — Я обдумываю это. — Значит, это что-то вроде семьи великанов.

— В основном.

В этот момент нас прервали впервые за целый час — с тех пор как мы здесь, мы просто развлекались пивом, болтовней и светской беседой.

Парень тоже высокий — хотя и не такой высокий, как Кип — и красивый, по-мальчишески хорошенький, рана на губе придает ему суровый вид. Волосы взъерошены, он одет в рубашку на пуговицах, рукава закатаны до локтя, и джинсы, которые выглядят так, как будто они могут не выдержать стирку.

— Привет, Сасквотч. Как дела? — Он бросает на меня косой взгляд и улыбается, держа в руках два красных стаканчика.

— Все путем, Линвуд. — Кип делает шаг вперед, медленно продвигаясь все дальше в то, что должно быть трехфутовой пропастью, и ударяется грудью мне в спину.

Я отступаю.

Он идет следом.

Черт возьми!

— А кто твой друг? — спрашивает парень.

— Это Тэдди.

Линвуд улыбается.

— Как медведь?

— Нет, придурок. — Кип уже раздражен, а его друг стоит здесь всего около семи секунд. — Мне нравится это имя.

О господи!

Линвуд игнорирует Кипа и поворачивается ко мне, уделяя мне все свое внимание. Это странно, в некотором смысле, его карие глаза сияют слишком ярко. Его улыбка слишком широкая. По-волчьи.

Мне кажется, я ему не доверяю.

— Тэдди, я Стив.

Я застенчиво убираю прядь волос за ухо.

— Привет.

— Господи, — слышу я ворчание Кипа, и мне хочется пихнуть его локтем в живот, но тут я вспоминаю правило номер семь. Я не имею права бить его в живот.

Вот, дерьмо.

Мне нужно, чтобы он перестал вести себя как придурок.

— Хочешь пить, Тэдди?

Я протягиваю Кипу свой стакан и снова смотрю на Стива.

— Конечно.

Он протягивает мне одну из двух принесенных стаканчиков.

— Спасибо. — Я подношу её к своему улыбающемуся рту.

О, как это мило с его стороны — принести мне выпить.

Но его выдергивают из моей руки и отрывают от моих губ.

— Какого черта, Кип?

Он такой дикарь.

— Дай мне это.

Он выхватывает чашку из моих рук, возвращает ее Стиву, а затем смотрит на меня сверху вниз. Возмущенно фыркает, прежде чем раздуть ноздри.

— Главное правило, которое всем известно: никогда не принимай пиво от чувака, протягивающего его тебе на вечеринке. Никогда. В нем могли быть наркотики.

Мои брови взлетают вверх — я как-то об этом не подумала. С другой стороны, Кип был со мной почти всю ночь, и мне не пришлось этого делать. Он самый лучший сторожевой пес, какой только может быть у девушки.

Стивен кривит губы.

— Какого черта, Кармайкл?

— Я не говорю, что ты пытался накачать ее наркотой, придурок. Я сказал в принципе такое возможно. — Кип косится на Стивена, бросая на меня острый взгляд. — Но все же, я имею в виду... он мог бы это сделать.

— Ты в такой глубокой заднице, парень, — фыркает Стив.

— Какого хрена, чувак, ей лучше знать.

— Ты просто мудак.

Бранные слова продолжают звучать, когда они начинают спорить, стоя посреди гостиной, чтобы все видели.

— Отвали, Линвуд.

Это, конечно же, быстро обостряется.

— Ты считаешь себя крутым дерьмом, потому что в тебе десять футов роста, но это не так.

Ноздри Кипа раздуваются.

— Как насчет того, чтобы ты ушел, она все равно слишком хороша для тебя.

— Черт возьми, Кармайкл. С самого начала она меня даже не интересовала. Господи, посмотри на нее. Она похожа на воспитательницу детского сада.

Подожди-ка, что это значит? Он что, только что намекнул, что я невзрачная? У меня отвисает челюсть. Меня еще никогда не оскорбляли в лицо.

— Что ты только что сказал? — Кип двигается вперед, практически задевая грудью грудь Линвуда, если бы не их резкая разница в росте. — Как насчет того, чтобы следить за своим гребаным ртом?

— Я буду говорить все, что захочу, черт возьми, ты, гигантский урод.

— Отвали на хрен, — гремит Кип.

— Без проблем, мудак.

Кип закатывает глаза, устав от этого разговора, он выглядит таким скучающим, что я ожидаю, что он проверит свои ногти.

— Ты уже назвал меня мудаком, мудак.

Стив стремительно уходит, пробираясь обратно сквозь толпу, и я смотрю, как его коричневая голова качается над толпой, пока не исчезает из виду.

— Что. Сейчас. Произошло?

— Не стоит тратить на это время. Он просто идиот.

Разумеется.

Я прочищаю горло, стараясь казаться невозмутимой и незатронутой, хотя пьяные, язвительные слова Стива Линвуда будут преследовать меня весь остаток вечера: с самого начала она меня даже не интересовала. Господи, посмотри на неё. Она похожа на воспитательницу детского сада.

Что, черт возьми, он имел в виду?

— Ладно, он уже третий идиот, которого ты сегодня спугнул.

— Ну да, потому что все они гребаные идиоты.

— Уверена, что не все они такие…

— Нет. Они все идиоты.

— Включая тебя?

— Особенно я. — Кип берет в руки красный стаканчик и подносит его к губам. Я наблюдаю, как его горло сжимается, когда он сглатывает, а затем опускает её, раздавливая все это своей гигантской лапой. — Эта вечеринка сдулась, как и все эти парни.

Я потираю подбородок, постукивая по нему пальцем.

— Это шутка про минет? (прим. blows — дуть, взрывать, дунуть, раздувать или делать минет.)

— Пожалуйста, не делай этого — последнее, что нам нужно, это чтобы я думал о том, как ты делаешь минет.

— Если ты знал, что эта вечеринка отстой, тогда зачем мы здесь?

— Мы здесь потому, что тебе нужна практика.

— Или я могу просто найти хорошего парня в одной из моих лабораторий, потому что это... очевидно, не моя сцена.

— Или ты расширяешь свой бассейн знакомств, плавая за пределами пруда для придурков.

— Так много стереотипов?

— Да. А у тебя разве нет?

— Пфф, нет, — усмехаюсь я.

— Лгунья, у тебя были стереотипные представления обо мне в начале.

— Ну... а как иначе? Посмотри на себя, ты похож на двоюродного брата Снежного человека.

— Снежный человек — не настоящий человек, Теодора.

— Но если бы он был...

— Но его нет.

— Ради аргумента…

— Но он не настоящий, так что мы не можем спорить об этом.

— Киплинг, клянусь всем, что есть святого…

Это соглашение никогда не будет работать, и с какой стати, черт возьми, я думала иначе.

Я открываю рот и говорю ему:

— Ты уволен.

— Что?

— Ничего из этого не сработает. Ты слишком конфронтационный, и тебе не понравится, если кто-то заговорит со мной. К тому же ни один из этих парней не в моем вкусе. Так что ты уволен.

— Я работаю бесплатно, и ты не можешь меня уволить.

— Значит, мы согласны, что это не работает? И что мы закончили.

— Ладно. Может, мы просто перестанем спорить и пойдем ко мне домой?

Он хочет уйти? Я вообще почти ни с кем не разговаривала, не имела возможности пофлиртовать и не видела своих друзей всю ночь.

Я измождена.

— Ты хочешь, чтобы я поехала к тебе? — Я не могу скрыть удивления в своем голосе.

Он хочет, чтобы я снова поехала к нему? Я думала, что он не любит там людей.

Кип пожимает широкими плечами.

— Конечно, почему бы и нет. Ты уже знаешь, где я живу. Но я не хочу, чтобы ты неожиданно нагрянула ко мне домой.

Как будто я могла это сделать.

— Как будто я смогу найти его сама.

— Без разницы. Просто забирай свое дерьмо и давай сваливать. Эта вечеринка отстой, но я не устал. Мы можем посмотреть фильм или поиграть в какую-нибудь игру.

Поиграть в какую-нибудь игру?

— Ладно, я согласна на фильм. И мы можем уйти прямо сейчас, потому что я не принесла никакого дерьма. Впрочем, я вполне могла бы заскочить домой и прихватить с собой пару спортивных штанов.

Кип позвякивает блестящими ключами от машины.

— Конечно.

— Тогда пошли.

Я могу написать Марайе позже, чтобы она знала, что ушла.

Хотя, по правде говоря, она, скорее всего, даже не заметит моего отсутствия.

Кип

Ронни: Занимаешься?

Кип: Зачем ты это делаешь?

Ронни: Что делаю?

Кип: Спрашиваешь, чем я занимаюсь, используя только это слово. Это так чертовски раздражает.

Ронни: Я знаю, ЛОЛ.

Ронни: Ну и что? Чем занимаешься?

Кип: А что?

Ронни: А я не могу тебя проверить?

Кип: Сейчас полночь пятницы, как ты думаешь, чем я занимаюсь?

Ронни: Я знаю, чем ты НЕ занимаешься — ДЕВУШКАМИ, ХА-ХА-ХА.

Кип: Очень смешно.

Ронни: Кстати, о девушках. Что случилось с той бродяжкой, которую ты привез домой в прошлые выходные?

Кип: Тэдди не бродяжка. И сейчас она в ванной писает.

Ронни: В какой ванной?

Кип: Моей.

Ронни: БЫТЬ НЕ МОЖЕТ. ОНА СНОВА В ТВОЕМ ДОМЕ??? Что?! Да, ладно!

Ронни: ПОЧЕМУ? Кто эта девушка, и что она с тобой сделала?

Кип: Прекрати это.

Ронни: ОЧЕВИДНО, что у нее волшебная вагина.

Кип: Откуда мне знать.

Ронни: БЫТЬ НЕ МОЖЕТ. Два выходных подряд, и ты с ней не спал? У тебя есть проблемы, ты ведь это знаешь?

Кип: Да, я это знаю.

Ронни: Значит, ты поместил ее в дружескую зону? Она не возражает против этого?

Кип: Поверь мне, я ей не нравлюсь.

Ронни: Хм, ты уверен?

Кип: Она переоделась из платья, в котором была на вечеринке, в коровью пижаму. Это действительно нелестно.

Ронни: Ох. Серьезно?

Кип: Нет. Но поверь мне, я ей не нравлюсь.

Ронни: Она сама себя пригласила, или ты ее пригласил?

Кип: Я ее пригласил.

Ронни: Хорошо…

Ронни: Зачем ты это сделал?

Кип: Не знаю, Рон. Посмотреть фильмы? Вот что люди делают со своими друзьями.

Ронни: В полночь в пятницу? Потому что ты всегда приглашаешь своих «друзей» в дом. Правильно…

Кип: Так поступают все нормальные люди, Ронни. У них есть друзья.

Ронни: ЭКСТРЕННОЕ СООБЩЕНИЕ, ПАРЕНЬ: ты не «нормальные люди», и в твоем доме никогда не бывает людей. Ей не кажется это странным, что ты не живешь в какой-то дыре?

Кип: Наверное, но она отнеслась к этому спокойно. Её это не волнует.

Ронни: Ну вот и хорошо.

Ронни: А она знает, как ты выглядишь без всех этих волос? Может быть, она видела какие-нибудь фотографии, лежащие вокруг?