Темный нанес удар. Дмитрий уловил исполинскую мощь и жуткую ненависть, вложенные в него Лонгаром, пожелавшим одним махом покончить с юнцом, дерзнувшим противостоять ему, великому архимагу и повелителю Серых Пределов. Молодой человек был бойцом, фехтовальщиком и знал, что если удары такой силы пытаться парировать напрямую, запросто можно лишиться оружия, а затем и жизни. Поэтому он направил мощь Каладборга не прямо навстречу удару Лонгара, а под углом, не отбивая его, а отклоняя по скользящей траектории. Расчет оказался верен: столкнувшись под углом, две волны Силы преломились, поменяв направление, и ударили вниз, сокрушая самую плоть этого мира.

Удар получился чудовищным. Он раскрошил кору Нордхейма, создав провал в Бездну. Все, кто еще держались на ногах, попадали на землю от судорог, в которых корчился мир. Те же, кто явился причиной этому, устояли, но с огромным трудом. Дмитрий догадывался о возможных последствиях своих действий и успел подготовиться к ним, но для его врага все произошедшее оказалось большим сюрпризом. Лонгар сильно покачнулся, и Корона… слетела с его головы, упав на самый край возникшей чудовищной пропасти. В следующий же миг Бездна засосала ее. Темный издал крик ярости и отчаяния, а Дмитрий, не обращая на него внимания, шагнул вперед …

«Не-е-ет!» – вопль Каладборга чуть не взорвал мозг молодого человека.

Артефакт понял намерение своего носителя за мгновение до того, как Дмитрий осуществил его, но помешать не успел. Пальцы молодого человека разжались, и сиявший нестерпимо ярким синим светом меч исчез в пасти Бездны вслед за своим врагом.

Тираэл издал крик ужаса. Пропасть расширялась. Маленькое отверстие, открытое когда-то Безликим Синим, чтобы затянуть туда Пириэла, не шло ни в какое сравнение с этой жуткой воронкой хаоса, стремительно поглощавшей всю прилегающую к ней материю. Теперь даже вся раса эдемитов совместными усилиями не смогла бы ее закрыть. В отчаянии Тираэл попытался проломиться сквозь барьер, установленный Силами стабильности вокруг Нордхейма, но тщетно – для этого была потребна мощь, многократно превышающая его возможности. И осознание того, что все кончено и гибель неизбежна, пришло почти одновременно с самой гибелью.

Пустотник Алькасар за мгновение до того, как Бездна засосала его в свое ненасытное чрево, успел подумать, что он был прав: третья встреча с носителем Каладборга все-таки стала для него фатальной. И неважно, что не сам артефакт оборвал его не-смерть.

Однако, Дмитрий и Лонгар каким-то образом остались живы, хотя стояли на самом краю пропасти. Неизвестная сила окружила их каким-то магическим полем и подняла в воздух. А Нордхейм вокруг них погибал, проваливался в тартарары вместе со всеми, кто там находился. Армии нежити тысячами исчезали в алчной пасти Бездны. Стихийники следовали за ними, тщетно пытаясь сопротивляться чудовищному притяжению Хаоса. Несколько дольше удалось продержаться остаткам армии Верхнего мира, но и они один за другим проваливались в ничто. Но главное – Нордхейм погибал один, не забирая с собой сопредельные миры. Барьер, установленный Силами стабильности, словно исполинский хирургический скальпель отделил пораженные раком клетки этого мира от сравнительно здорового организма Множества Миров.

А два заклятых врага стояли друг против друга на невидимой, но твердой площадке. Могущественный архимаг и смертный человек. Взгляд Лонгара, устремленный на Дмитрия, был полон неизбывной ненависти.

– Будь ты проклят, ничтожный человечишка! – прорычал, наконец, Темный. – Ты разрушил все мои планы, но заплатишь за это! Сейчас ты будешь умирать, причем очень медленно, а уж я позабочусь о том, чтобы ты до конца оставался в сознании. Не знаю, зачем ты, червяк, бросил Каладборг, но ты совершил непоправимую ошибку! Теперь тебе нечем защищаться!

– Это не совсем так, – спокойно произнес Дмитрий и достал из ножен за спиной эсток Аллерии, дождавшийся своего часа.

Лонгар презрительно фыркнул:

– Глупец! Ты хоть знаешь, с кем имеешь дело? Я думал, твоя эльфийская подружка просветила тебя на этот счет. Даже без Короны я тебя одним пальцем раздавлю, как насекомое!

– Давай, попробуй! – Дмитрий шагнул вперед. Он догадывался о происхождении магической клетки, в которой они оказались. Очевидно, к этому приложил руку Первосозданный или его слуги. А эти беспричинно ничего не делают. Вряд ли в их планы входило просто скормить его этому обезумевшему от жажды власти подонку. Конечно, он может ошибаться, и тогда мучительная смерть неизбежна… Но надежда не оставляла его.

Темный сделал небрежный жест рукой, бросив заклятье, от которого Дмитрий должен был скорчиться в приступе жуткой боли, но этого не произошло. В глазах архимага вспыхнуло изумление, а Дмитрий сделал еще один шаг вперед. Темный попробовал другое заклятье, третье, но с тем же плачевным результатом. На губах Дмитрия появилась улыбка: он, все-таки, не ошибся! Лицо Темного выразило крайнюю степень растерянности: его испытанное оружие – магия, в которой он достиг таких высот, не действовала. Дмитрий же приблизился еще на шаг:

– Что, архимаг, проблемы?

– Как ты это сделал?! – почти завизжал Лонгар, вне себя от ярости и смятения.

– А я-то тут причем? Удивляюсь, что ты, доктор магических наук, не догадался сам. В поле, где мы находимся, просто нет места магии. Кто-то, кажется, хочет дать нам шанс выяснить отношения на равных. Подними свой меч, сволочь, пока я не заколол тебя как бешеную собаку!

Темный поднял меч. Его впервые охватил страх. Он осознал, что смертен. В этой проклятой области-без-магии даже феноменальная живучесть, свойственная ему как архимагу и хозяину Серых Пределов, не действовала. Они действительно сейчас были на равных.

Дмитрий сделал стремительный выпад. Темный парировал его, контратаковал, но наткнулся на непроницаемую защиту молодого человека. Больше шансов контратаковать Дмитрий своему противнику не дал. Он непрерывно наносил удары, постоянно меняя темп, направление и силу своих атак, и Лонгар отступал, из последних сил сдерживая его натиск. На лбу повелителя Серых Пределов выступил холодный пот, а в глазах засветилась обреченность. Он проигрывал и понимал это. Темный не был бойцом. Меч – не его оружие. Магия – вот его конек. В ней он был корифеем, способным смести большинство противостоящих ему одним жестом или усилием мысли. А его противник фехтовал превосходно, и если Лонгару до сих пор и удавалось избегать ранений, то долго это продлиться не могло. Архимаг бился на пределе своих возможностей, а Дмитрий двигался с почти издевательской легкостью и изяществом. Теперь, когда тяжесть воли Каладборга уже не висела над его душой, он с упоением отдавался смертельному танцу, и, казалось, в любой момент мог удвоить темп своих атак, словно и не было позади изнурительного сражения. Рогожин неотступно теснил своего врага, и смертоносное жало его эстока раз за разом проникало все ближе к телу Лонгара. Тот понимал, что «клетка», в которой они находятся, не безгранична, что он вот-вот будет прижат к невидимой «стене», и тогда – конец. Но когда это произошло, Темный от ужаса на мгновение замер. Это мгновение все для него и решило. В возникшую в его защите брешь устремился клинок Дмитрия. Сверкающая полоса металла пронзила Лонгара насквозь.