Глава 13

Что бы ни было между Драко и мной, это было трудно отрицать. Часть меня все еще не доверяет ему, но другая часть — темная, тайная часть меня — неудержимо жаждет его.

Я хочу отстраниться от этой своей части, которая погружается слишком глубоко и влюбляется в него. Это будет точно так же, как я влюбилась в Тони. В мужчину, которого, как мне казалось, я знала, но о котором, по факту, почти ничего не знала.

О Драко я многого до сих пор не знаю.

Хочу спросить, почему он уходит в середине дня и возвращается немного более расстроенным, чем когда уходил. Когда он запирается в своей галерее, я хочу знать, что он рисует. Это еще одна кровавая картина? Резня? Ни одна из его картин не ласкает глаз. Все они, как я заметила, наполнены цветами красного, черного и других темных, зловещих оттенков.

Прошло четыре дня, а мы все еще продолжаем трахаться, смеяться и дразнить друг друга. Похоже, ему это нравится. И я знаю, что пока отдаюсь ему, я могу получить все, что захочу. Только вчера он попросил Патансу доставить для меня пишущую машинку в библиотеку. К моему удивлению, она оказалась красного цвета. Любимый папин цвет. Я не могу не задаться вопросом: знал ли он этот маленький факт или так получилось случайно?

Я начала печатать на ней в тот же день, когда мне ее принесли, иногда печатая, иногда наблюдая из окна, пока солнце не садилось и не целовало горизонт. За ужином я поблагодарила его поцелуем в щеку. Могу сказать, что он хотел улыбнуться, но не улыбнулся. Он не отводил своего холодного, сурового взгляда от еды перед собой. Когда он жевал, и миссис Молина начала говорить, я заметила, что на его губах появилась легкая ухмылка.

Он не мог меня обмануть.

Когда просыпаюсь сегодня, его нет в постели. Я оглядываю спальню, вздыхаю и смотрю на быстро вращающийся потолочный вентилятор. Сегодня жарко. Даже с включенным вентилятором я чувствую, как волосы прилипают к затылку.

Какого черта кондиционер не работает?

Я встаю с постели и иду к окну. Солнце высоко в небе. Сегодня оно кажется намного ближе, нагревая все, к чему прикасается.

Зайдя в ванную, я включаю душ, убедившись, что он прохладнее, чем температура вокруг. Не знаю, что происходит, но обычно здесь не так жарко.

Закончив, я надеваю черную майку, шорты цвета хаки, черные кожаные шлепанцы и направляюсь к двери. Патанса стоит по другую сторону двери, и когда замечает меня, она полностью оборачивается. Пот покрывает ее лоб, декольте и кожу на животе. Волосы собраны в хвост, кончики влажные от пота.

— Что происходит? Почему так жарко? — спрашиваю я, глядя в коридор, когда слышу шум.

— Не знаю, — вздыхает она. — Шеф позвал кого-то, чтобы исправить это. Этот дом старый. Чертова штука всегда выходит из строя в это время года. — Она вытирает шею полотенцем, которое обычно носит в заднем кармане.

— Черт. — Я засовываю кончики пальцев в задние карманы. — Так мы сегодня завтракаем?

— Сомневаюсь в этом. Его здесь нет.

— Куда он делся?

— В городе, с Тьяго.

Когда Патанса говорит это, ее лицо немного морщится, как будто она не одобряет.

— Он тебе не нравится, — заявляю я, и она поднимает взгляд.

— Терпеть его не могу, — бормочет она.

— Почему?

Ее верхняя губа дергается, как будто она сейчас зарычит. Когда она не отвечает, я чувствую, что это что-то личное.

— Давай, — она разворачивается кругом, — мы все еще можем попросить повара приготовить все, что ты захочешь. Я уверена, что Шеф скоро вернется. Он не любит слишком долго отсутствовать.

Я следую за ней, но не могу отделаться от ощущения, что это нечто более глубокое, чем она показывает. Ее тело напряжено, и она намеренно избегает моего взгляда. Но я не буду касаться этого вопроса. Я знаю, что она никому не расскажет. Патанса спешит вниз по лестнице, положив руку на пистолет, когда оказывается у основания лестницы.

Слева от нас я вижу нескольких мужчин в темно-синей рабочей униформе, входящих и выходящих через парадную дверь. Все они потные, загорелые и быстро говорят по-испански, входя и выходя с инструментами.

Мы направляемся на кухню, где трое слуг обмахиваются веерами и стоят перед круглым вентилятором. Коренастый мужчина по имени Эдуардо стоит у стойки и что-то взбивает в миске. Шеф-повар дома. Его кожа блестит, пятна пота просачиваются сквозь его белую рубашку. Шляпа, которую он обычно носит, снята, его черные волосы влажные.

Я узнала, что он хороший человек. Хотя Драко не хотел, чтобы я с кем-нибудь разговаривала, я все равно сделала по-своему. Он хотел, чтобы мне здесь было удобно. Я должна была знать этих людей или, по крайней мере, разговаривать с ними так часто, как могла.

Служанки милые, но ни у кого из них нет семей. Все они, в том числе и слуги, живут в домах менее чем в километре отсюда. Они живут в многоквартирном доме, за который много лет назад заплатил сам Драко, просто для того, чтобы они могли оставаться рядом с домом, и чтобы его охранники могли следить за ними.

Они не очень-то лезут в чужие дела. Они также не разговаривают, если к ним не обращаются. Всякий раз, когда видят меня, они встают во весь рост, слегка склоняя головы, как будто я член королевской семьи.

Как сейчас. Все трое слуг замечают, как я вхожу на кухню, и почти мгновенно оживляются, на их лицах появляются неловкие улыбки.

Я слабо улыбаюсь, направляясь к Эдуардо.

— Доброе утро, Эдуардо.

Он смотрит на меня. В Эдуардо есть что-то такое, что я нахожу успокаивающим. Он единственный здесь, кто не боится говорить со мной. Он говорит то, что хочет, и на самом деле является истинным болтуном, который готовит потрясающую еду.

— Доброе утро, Патрона! — весело кричит он на своем родном языке, опуская миску на стол. — Какого черта ты делаешь на моей кухне? Ты же знаешь, Шеф не любит, когда ты здесь. — Он кладет руку на бедро, тыльной стороной другой вытирает капли пота со лба и щеки.

Я смеюсь.

— Кого волнует то, что говорит Шеф? Что вы делаете?

— Выпекаем торт, — вздыхает он. — Чертовски жарко в этом гребаном доме, чтобы печь, но это для дня рождения миссис Молина. Эта женщина заслуживает десять тысяч тортов, независимо от температуры в доме.

Я приподнимаю брови.

— У нее сегодня день рождения?

— Да, — он качает головой, улыбаясь. — Сегодня я приготовлю ее любимое блюдо на ужин. Шеф хочет, чтобы все было как надо. У нас будет напряженный вечер.

Я бросаю взгляд на Патансу.

— Почему он не сказал мне, что у нее день рождения? — спрашиваю я по-английски.

Патанса поджимает губы, переводит взгляд на слуг, а затем щелкает пальцами, жестом приглашая меня подойти к ней. Нахмурившись, я присоединяюсь к ней в укромном уголке, где она остановилась.

— Она не любит праздновать.

— Почему?

— Мистер Молина каждый год возил ее в Испанию на день рождения. Они веселились, как студенты колледжа, и возвращались счастливее, чем когда-либо, судя по тому, что я слышала. Теперь ее дни рождения напоминают ей о нем. Она говорит, что больше ничто и никогда не сможет сравниться с этим.

— Ох. — Черт. Я оглядываюсь на Эдуардо, наблюдая, как он наливает шоколадное тесто в форму для торта. — Ну, тогда, может быть, нам устроить хорошую вечеринку для нее. Сделать что-нибудь великолепное. Она этого заслуживает, верно?

— Обычно Шеф заботится о планах на день рождения.

— Ну, его же здесь нет, не так ли? Как Драко должен о чем-то заботиться, если он все время где-то бегает?

Она открывает рот, как будто хочет что-то сказать, но тут же закрывает его.

Я улыбаюсь, положив руку ей на плечо.

— Что ты собиралась сказать?

Патанса борется с улыбкой, поглядывая на слуг, которые находят какие-то мелочи, чтобы почистить, лишь бы занять себя. Снова взглянув на меня, она говорит:

— Я собиралась сказать, что его вечеринки для нее были не слишком удачные.

Я фыркаю.

— Он слишком напряжен, чтобы планировать вечеринку. Я делала это все время для своих родителей и нескольких своих друзей. Пойдем. — Я хватаю ее запястье и начинаю выходить из кухни. — Мы что-нибудь придумаем для нее.

— Я действительно не должна, Патрона, — говорит она, колеблясь, когда я веду ее за собой. — Ему не нравится, когда мы нарушаем его планы.

— Он ни в чем тебя не обвинит, Патанса. Я уверена, Драко хотел бы, чтобы мы сняли это бремя с его плеч, хотя он, вероятно, никогда в этом не признается. В любом случае, он, похоже, сейчас очень занят.

— Он всегда занят, — усмехается она.

Я отпускаю ее запястье, когда мы оказываемся в пустой столовой. Я не решаюсь задать свой следующий вопрос. Я уже давно не просила ничего столь смелого.

— Как думаешь, он отпустит меня в город? За подарком?

Ее брови взлетают вверх, как будто я только что попросила доступ к самым глубоким, самым темным секретам дьявола. Она поднимает руки вверх и быстро машет ими.

— Нет, нет, нет, нет, нет. Черт возьми, нет!

— Что? — Я хмурюсь. — Почему нет? Это ведь только за подарком. Ваши парни могут следовать за мной, как ты это делаешь здесь. Это займет максимум час.

— Ты спрашиваешь не того, Патрона. Если я даже попытаюсь ответить на это, он оторвет мне голову. Это его правило номер один.

— Какое правило?

— Не выпускать тебя с территории без его разрешения. — Ее лицо снова становится холодным и мрачным.

Я выдыхаю, качая головой.

— Это просто смешно. Он не может держать меня здесь взаперти.

— Он только хочет, чтобы ты была в безопасности.

— Нет, он не хочет, чтобы я убегала. Он думает, что я сбегу.

— Ну... и ты винишь его? — Она складывает руки на груди. — Ты так часто смотришь в окна, что мы все думаем, что однажды ты решишь просто выпрыгнуть из одного из них и покончить с этим.

Ее заявление застает меня врасплох.

— Что? Вы все действительно так думаете?

— Ясно же, что ты несчастлива, Патрона. Не здесь. Несмотря на то, что он пытается сделать все возможное, чтобы доставить тебе удовольствие, не думаю, что ты когда-нибудь будешь здесь счастлива... И думаю, я могу понять почему, после всего, через что ты прошла.