22 Тайна

Люсьен въехал на автостоянку своего офисного здания.

Он пребывал в ярости.

Дорога до его офиса заняла больше часа. Авария четырех автомобилей привела к массовой пробке с последующей задержкой. Больше, чем он мог сосчитать, он останавливал себя от желания развернуться и вернуться домой.

Вернуться домой.

Вернуться к Лии.

Вернуться, чтобы все ей объяснить, чтобы это отвратительное выражение на ее лице исчезло, а также исчезла боль из ее глаз, вернуть жизнь в ее голос.

Но он не мог. Все дело было в Грегоре. Грегор был членом Совета, и благодаря альянсу с Грегором, он мог бы обеспечить безопасность Лии. Дважды он откладывал назначенную встречу, чтобы провести время с Лией. Он не мог больше тянуть. Грегор был нетерпелив, встреча была важной, Грегор настаивал, как сообщил Эйвери Люсьену.

Он должен был обязательно сегодня появиться на этой чертовой встрече.

Он направил «Порше» на свое парковочное место, думая о ее словах, что она любит его. Его Лия любила его.

Он знал это. Знал, что она влюбилась в него. Не из-за того, что его предупреждала Стефани, а также Кейт, он чувствовал.

И именно поэтому он сделал то, что сделал. Эгоистично до крайности, но это было слишком прекрасно, получить любовь Лии. Лучше, чем ее красота. Лучше, чем ее запах. Даже лучше, чем ее кровь. Это было похоже на наркотик. Чувство экстаза. Постоянно, от бодрствования до сна и даже во сне, чувствовать ее рядом.

Бл*дь.

Черт!

Он должен был поговорить с ней сразу же, как просила Кейт.

Ему следовало поговорить с ней.

Он припарковался, заглушил «Порше» и без промедления вышел из машины.

Ему хотелось поскорее завершить эту встречу. Хотелось вернуться домой.

Вернуться к Лии.

«Я влюблена в тебя, Могущественный Вампир Люсьен».

Эти слова пронзили его, когда он закрывал дверь машины, потеряв контроль. Дверь захлопнулась с такой силой, что вся машина содрогнулась и переместилась на четыре фута на следующее, к счастью, свободное место.

Он уставился на свою машину, которая продолжала раскачиваться, затем остановилась. Закрыл глаза, оперся локтями о крышу машины и опустил голову.

«Милая, посмотри на меня».

«Пожалуйста, слезь с меня». Хриплый голос, как в агонии.

«Лия, милая, пожалуйста, посмотри на меня».

«Мне не следовало этого говорить. Забудь, что я сказала».

«Посмотри на меня».

«Ничего не было. Просто сотри мои слова из памяти. Иди на свою встречу. Мы оба забудем об этом, и все будет хорошо». Шептала она с отчаяньем.

В агонии. Отчаянье. Он все же заставил ее почувствовать боль. Эгоист. Взял и забыл, что он не мог ей ничего предложить. Взял и забыл, что его долгом было охранять ее. Взял то, от чего он не мог удержаться, и забыл защитить ее, причинив ей боль, точно так же, как при ее Посвящении — первом кормлении.

Он никогда не забудет ее слова признания в любви. Он никогда не сможет выкинуть их из головы. Он был от ее слов, словно сожжен буквально, там навечно.

— Черт, — прошептал он.

Его глаза открылись, он поднял голову и невидящим взглядом оглядел автостоянку.

Потом вспомнил о Грегоре. Не о предстоящей встрече. О решение Грегора пятьсот лет назад.

У Люсьена было три варианта. Продолжать пользоваться любовью Лии. Сделать ее своей парой и подвергнуть ее еще большей опасности, возможно, превратив их кошмары в реальность.

Или, ради нее самой, отпустить ее.

Нет, у него был только один выбор.

Последний.

Бл*дь.

Он втянул воздух, отошел от машины, отказался от лифта, чтобы промчаться вверх по сорока лестничным пролетам с вампирской скоростью. Если смертные увидят его, это привлечет внимание Совета, но к черту все. Пусть оштрафуют его, в конце концов. Всего за пару часов он потерял все.

Всё.

Он замедлился, когда вошел в холл, так же медленно со скоростью смертного открыл дверь и прошел через оживленные кабинеты. Он достал сотовый и выключил его, готовясь к встрече, пока сотрудники, столкнувшись с ним, молча кивали ему, Люсьен отвечал так же кивком.

Он увидел Салли за рабочим столом через стеклянную стену, открывавшую вид на ее кабинет. Она работала у него десять лет. За это время она познакомилась со своим мужем и вышла за него замуж, родила двоих детей и потеряла мать. За это время он не постарел ни на день.

Пришло время двигаться дальше. Создавать новые компании, продавать свои обширные владения, раздавать выходные пособия, рекомендации, отпускать своих сотрудников и переезжать. На этот раз ему нужно было исчезнуть, нанять молодого и компетентного, чтобы он действовал вместо него в течение двадцати, тридцати лет. Затем ему нужно было бы снова проделать все необходимые действия, управляя своими владениями как призрак. Через шестьдесят, семьдесят лет он снова появится или, возможно, продолжит оставаться призраком, присматривающим за своим состоянием.

Он уже некоторое время обдумывал это. Он даже планировал обсудить с Лией место их будущего дома.

Теперь он решил отправиться в Сингапур. Магдалина переехала туда три года назад. Ей там нравилось. Он не жил еще в Сингапуре. Это было такое же хорошее место, как и любое другое.

Чтобы защитить знания, что он вампир, он проделывал подобное слишком много раз, даже не хватит счета. Это была своего рода рутина, которой стоило придерживаться. И каждый раз ему хотелось просто остаться тем, кем он, черт возьми, был, не участвовать в этой рутине.

Он толкнул стеклянные двери в приемную Салли. Салли подняла глаза и улыбнулась. Затем увидев его лицо, ее улыбка исчезла.

Поэтому она немедленно сообщила:

— Я предложила им кофе и рогалики, сказала, что вы звонили, объяснила почему задерживаетесь.

— Спасибо, Салли, — пробормотал он, направляясь к двойным дверям с глянцевыми деревянными панелями, которые вели в его кабинет.

— Хочешь свежего кофе? — крикнула она ему в спину.

Он не ел ничего, кроме крови Лии этим утром, не зная, что это был последний раз, когда он пробовал ее на вкус. Он всегда наслаждался ею. Если бы он знал об этом, то нашел бы время насладиться им еще дольше. Не только ее кровью, всем, что было ее.

— Не нужно кофе, нас не беспокоить, — ответил Люсьен, поворачивая ручку и открывая дверь.

Он оглядел комнату, прежде чем закрыть за собой дверь.

Космо прислонился к краю его стола, скрестив руки на груди и лодыжки. Стефани развалилась в кресле для гостей у стены, скрестив ноги, с чашкой кофе в руке. Эйвери и Грегор оба сидели на диване, поза Эйвери была расслабленной, но настороженной. Грегор, однако, откинулся на спинку, как и Стефани, скрестив ноги, и выглядел скучающим.

Люсьен направился к зоне отдыха, когда Космо оттолкнулся от своего стола и подошел с другой стороны.

— Приношу извинения за задержку. Пробки, — пробормотал Люсьен, останавливаясь у спинки свободного кресла напротив Стефани.

— Такое случается, — пробормотал Грегор, изучая Люсьена.

Люсьен скрестил руки на груди и пристально посмотрел на Грегора, игнорируя остальных. Это было невежливо, но ему было наплевать. Он хотел побыстрее все закончить и отправиться домой, освободить Лию от Соглашения, чтобы она могла начать исцеляться от ран, которые он умышленно ей нанес, наслаждаясь каждой гребаной секундой.

— К сожалению, я должен еще раз извиниться. Знаю, что мои переносы нашей встречи не совсем приятны, и сегодняшняя задержка то же, но причина нашей встречи изжила себя. Сегодня днем я освобожу Лию от контракта.

Он услышал быстрое шипение Стефани, также услышал, как Космо прошептал: «Что за хрень?» Эйвери стал выглядеть более насторожено, а взгляд Грегора стал более острым.

— Прошу прощения? — тихо произнес Грегор.

— Я освобождаю Лию, — ответил Люсьен.

— Черт возьми, Люсьен! — воскликнула Стефани, вскакивая с кресла. — Что происходит?

Люсьен посмотрел на Стефани.

— Это тебя не касается.

Ее глаза расширились.

— Не касается? Ты с ума сошел?!

Люсьен сделал долгий, медленный вдох и посмотрел ей в глаза, но ничего не сказал.

Стефани не понравилось, она наклонилась вперед и потребовала:

— Ответь! Ты с ума сошел?!

— Повторяю, Теффи, это тебя не касается.

— Ты рехнулся, — прошептала она, ее глаза сузились.

— Люсьен, даже ты не можешь лелеять себя надеждой, что перевернув нашу культуру и традиции с ног на голову после пятисот лет условностей, недели спустя, ты меняешь свое мнение по прихоти, — вставил Космо низким от гнева голосом.

Глаза Люсьена переместились на Космо, когда он заговорил, поэтому заявил:

— Это не прихоть.

— Тогда в чем дело? — возразил Космо.

— Это тебя тоже не касается, — парировал Люсьен.

— Невероятно, — прошипела Стефани, и Люсьен посмотрел на нее.

— Теффи, успокойся, — пробормотал Эйвери.

Голова Стефани была как в тумане, когда она повернулась к Эйвери и крикнула:

— Я не могу успокоиться! Мы на пороге войны!

— Ты влюблен в нее.

В комнате воцарилась тишина, когда Грегор произнес эти слова, и глаза Люсьена переместились на него.

— Да, — подтвердил он без колебаний.

— О Боже мой, — прошептала Стефани.

— Иисус, бл*дь, Христос, — тихо сказал Космо.

— Ты понимаешь мой выбор, Грегор, — спокойно заявил Люсьен. — Ты единственный в этой комнате, кто поступил так же. Я могу обеспечить ее безопасность, но на сколько? Мое кормление дало бы ей более долгую жизнь. Ей осталось сорок-пятьдесят лет земной жизни. Это лучше, чем прожить больше времени, на сколько бы я продлил ее земное существование, в бегах и ее жизнь закончилась бы на эшафоте, и она бы смотрела, как меня сжигают. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо в этой комнате. Поэтому сегодня я освобожу ее.

— И как давно ты понял, что влюблен в нее? — Тихо спросила Стефани, и Люсьен перевел взгляд на нее.

— В ту минуту, когда увидел ее двадцать лет назад, — ответил Люсьен.

— Почему ты ничего не сказал? — Повысился ее голос.

— Потому что я сам это понял всего две минуты назад, — ответил Люсьен.