Стефани закрыла глаза и опустила голову.

— Зачем? — спросил Космо, и Люсьен посмотрел на него.

— Что зачем? — переспросил он.

— Зачем, Люсьен? Если ты любишь ее, зачем отпускаешь?

— Ты никогда не спаривался. Семьсот пятьдесят три года, Космо, ты живешь на этой земле, и ни одна женщина, смертная или бессмертная, не стояла рядом с тобой и не обменивалась кровью и клятвами. Когда ты это сделаешь, ты поймешь зачем, — ответил Люсьен.

— Все это не было связано с укрощением, — обвинил Космо. — Чушь собачья, что ты две минуты назад только понял, что любишь ее. Ты знал это с самого начала. Еще тогда.

Люсьен наклонил голову.

— Скорее всего, да, где-то в глубине души. Но я отрицал это чувство ради безопасности Лии. И чушь собачья, Космо ты видно догадывался, ты мне сам говорил. Как и Стефани. И Изобель. Все, кто меня знает настоящим. Если честно, все вы знали, почему я был с ней, не только приручить и трахнуть свою наложницу.

— Итак, с самого начала ты знал, что вы не сможете быть вместе, как пара, но ты все равно настоял на контракте с ней, — напомнил ему Космо.

— Я знал одно, хотя у меня была Мэгги, то, что иметь Лию даже на короткое время было лучше, чем не иметь ее вообще. Не только для меня, но и для нее. И наше проведенное время вместе доказало, что я оказался прав. Но я знал, что в этот раз наше совместное время будет коротким. Понял, что не могу потратить его впустую. Чего не учел, что Лия так быстро ответит на мои чувства.

В этот момент пришло понимание. Люсьен понял это, когда Космо вздрогнул и отвернул голову.

Люсьен посмотрел на Грегора.

— Сегодня она призналась, что влюблена в меня. Пока Совет рассматривает мою просьбу, я размышлял над этим. Моим первым побуждением было поговорить с ней о логике в попытке продлить наше Соглашение. Но это же Лия. Я очень хорошо ее изучил. Она любит жизнь, и ею управляют эмоции. Она не согласится наслаждаться короткое времени. Она не знает, что я отвечаю ей взаимностью. Если она узнает, то никогда меня не отпустит. А я не хочу, чтобы она страдала еще больше потом. Сейчас она думает, что я не разделяю ее любви, она уже закрылась от меня. Она отступает, пытаясь справиться с болью, которую я ей причинил. Я должен освободить ее ради нее самой. Поэтому мне не нужно разрешение Совета. Тем не менее, если другие вампиры захотят заняться укрощением, Грегор, я встану на их сторону.

— Пожалуйста, присядь, Люсьен, — тихо попросил Грегор.

Люсьен отрицательно покачал головой.

— Мне нужно вернуться к Лии.

— Прошу тебя, Люсьен. Сядь, — более твердо произнес Грегор.

— Вопрос исчерпан. Я должен вернуться домой.

Домой.

Теперь не будет дома.

Бл*дь.

Черт!

Грегор выдержал его взгляд.

Затем заявил:

— Я собираюсь вам рассказать то, что известно очень немногим. Очень немногим избранным. Если кто-нибудь из присутствующих здесь сделает эту информацию достоянием других, неважно кто именно из вас расскажет эту тайну. На всех вас будет объявлена охота. Вас поймают. Будут пытать до тех пор, пока не будете умолять вас сжечь. Каждого члена вашей семьи постигнет та же участь. И все, кого вы любите, бессмертные или, — его взгляд заострился на лице Люсьена, — смертные, тоже разделят вашу судьбу.

— Срань господня, — выдохнула Стефани, плюхаясь обратно в кресло.

— Рассказывай, — рявкнул Люсьен, и Грегор вздернул подбородок.

Затем он обвел взглядом комнату и объявил:

— История бессмертных — полная ложь.

Люсьен почувствовал, как его глаза сузились.

— Что? — прошептал Космо.

— История бессмертных — полная ложь, — повторил Грегор. — Тысячелетия назад было принято решение. Тогда велось много войн. Кровавая битва шла за кровавой. Бессмертных пытали, обезглавливали, сжигали. Это было ужасно, разрушительно, и в конце концов все эти войны и пытки просто уничтожили численность нашего вида. Трагедия. Нас осталось очень мало. Любого из нашего вида. — Он поднял руку, указывая на Эйвери. — Вампиры. Оборотни. Призраки. Фантомы. Големы. Ви. Таким образом, остальные представители вида пришли к соглашению и приняли решение. Многие из бессмертных нуждаются в людях, чтобы выжить. Нужно было найти способ, чтобы мы могли мирно жить среди них. Сражения в основном велись из-за конфликтов по поводу господства. Будучи значительно сильнее и то, что бессмертных чрезвычайно трудно убить, были бессмертные, которые считали, что наш вид должен править смертными, и когда я говорю это, имею в виду они хотели поработить людей. Остальные были настроены на более демократическое совместное сосуществование, несмотря на то, что бессмертные должны были скрывать нашу суть, кем мы являемся на самом деле.

— Это не новость, Грегор. Эти древние битвы известны всем бессмертным. По сей день вся эта история очень плохо держится в тайне, и есть все еще те, кто придерживается разных политических взглядов, — сообщил ему Люсьен.

— Да, вы, конечно, знаете об этом, — заявил Грегор, глядя на Люсьена. — Но вы не знаете, что различные виды бессмертных не мутировали от homo sapiens, трансмутации волка и человека, эволюционного процесса, основанного на географии или метаморфозе природных сил в человеческие формы, и мы не эволюционировали до того, чем мы являемся сегодня, из первобытной субстанции. Мы были созданы магией.

— Срань господня, — выдохнула Стефани.

— Это смешно, — выпалил Космо.

Грегор посмотрел на Космо.

— Это может показаться смешным, но это абсолютная правда. Мы из другого мира. Мы сверхъестественны. Для нас не подходит ни одно объяснение. Мы — волшебство.

— Объясни, — прорычал Люсьен, и глаза Грегора обратились к нему.

— Я не могу, Люсьен. Как я уже сказал, для нас нет никакого объяснения. На эту тему было проведено много исследований, когда и как мы появились, в те древние времена никаких записей не велось. И в этих битвах погибло так много представителей нашего вида, и тайна охранялась так долго, что даже почти всех Старейшин, заключивших этот договор, уже нет. Даже если они и знали тайну нашего происхождения, то унесли ее с собой.

— Этого не может быть, — прошептала Стефани.

— Однако, это так, — сообщил ей Грегор. — Здесь явно замешена магия.

— Если здесь замешена магия, объясни тогда, почему у нас такое же строение тела, как у людей. Мы также спариваемся, как они. Также воспроизводим потомство. Дышим, спим и, по большей части, едим то же самое, — потребовал Люсьен.

— И на этот вопрос я не знаю ответа. Но подумай об этом, Люсьен, сам, — мягко подбодрил его Грегор. — Каждый вид действительно имеет точно такое же строение тела, как и люди, и все же, если нас не обезглавить или не сжечь, мы не умрем. На этой земле почти все рано или поздно умирает. Даже Старейшины, заключившие этот договор, умерли не естественной смертью. Некоторые были убиты, а другие покончили с собой.

— Мы потребляем кровь смертных, чтобы питаться, она поддерживает в нас жизнь, — вставила Стефани. — Мы бы умерли без нее.

— Вы были бы значительно ослаблены, но не умерла бы. Этот факт, понятный нашему виду, но никто из нас не проверял эту теорию в действии, не воздерживался так долго. Тем не менее это правда, — заявил Грегор, глаза Стефани расширились, и Грегор продолжил. — Но призраки и фантомы потребляют энергию смертных. Как такое возможно? Это кажется нам естественным, мы знаем об этом, кажется, целую вечность, но, Стефани, это... это... не так. Если ты подумаешь логически, то поймешь. Не говоря уже о том, что оборотни тоже бессмертны, но они не забирают у людей энергию, не питаются кровью. Они питаются той же едой, что и смертные, потребляют ее в большом количестве и усваивают гораздо быстрее.

— Зачем тогда те Старейшины бессмертные сказали, что произошли от людей? — спросила Стефани. — Лгать нам о нашем происхождении и сущности, не имеет смысла.

— Мы отличаемся от людей, к сожалению, смертные боятся всего неизвестного, и все мы знаем, что их страх часто проявляется неприятно по отношению к нам. Убедив бессмертных, что они являются неотъемлемой частью людей, дало бессмертным ощущение человечности. Единство с другими существами, населяющими эту землю. Таким образом, бессмертные создали близость между видами. Если вам говорят, что вы произошли от смертных, то у вас появится способность испытывать сострадание к ним, это поможет искоренить желание подчинять тех, кто находится ниже на лестнице развития эволюции, потому что они являются продолжением вас самих. И на протяжении тысячелетий, вы не можете этого не признавать, работало очень хорошо.

— Это, черт побери, какое-то безумие, — пробормотал Космо.

— На первый взгляд да, но это абсолютно верно, — ответил Грегор.

— И эта великая тайна, — заявил Люсьен, и внимание Грегора вернулось к нему, — ты делишься с нами сейчас, потому что...?

— …из-за Пророчеств, — ответил Грегор.

— О, черт. Начинается, — пробормотала Стефани, и Грегор повернулся к ней, сдвинув брови.

— Ты знаешь что-то о Пророчествах?

— Нет, — возразила она. — Но две минуты назад я узнала, что произошла из магии и сверх человек, если можно так выразиться. Было бы логично услышать всю эту чуть о пророчествах. Черт возьми, Грегор, мне сотни лет. Я прочитала изрядную долю книг. Со сверхъестественным дерьмом всегда бок о бок идут чертовые пророчества.

Стефани разозлилась, но в то же время улыбалась.

Несмотря на это, Люсьен не улыбался.

Грегор ответил:

— Ну, те, о ком вы узнаете сегодня, имеют непосредственное отношение к Трем. Эти Трое составляют Священный Триумвират, в который входит вампир, чья сила и хитрость не знают себе равных, он также обладает дополнительными способностями, превосходящими любого из его вида. Он найдет свою спутницу жизни, смертную женщину великую духом, которая тоже будет обладать своими собственными способностями от рождения, и одной, которую приобретет — способность поглощать силы своего партнера через его кормление.