Нет, я обожала его на вкус.

Когда мы снова целовались, мои пальцы запутались в его волосах, прижимая его голову к себе так, словно готова была никогда не отпускать.

Он прервал наш поцелуй, его губы прошлись по всей длине моего тела, широко распахнув халат, обнажив меня перед ним, но я не пыталась укрыться. Сжала его волосы, пока он исследовал, искушая, требуя, принимая, но не давая взамен. Он подул на мои соски, они затвердели, налившись прекрасной болью. Его язык прошелся по моей коже, под выпуклостями грудей, по животу, обводя пупок, ниже, пока не коснулся края моих черных кружевных трусиков.

Затем его рот оказался у меня между ног, на мгновение посасывая горячо и сильно, через ткань моих трусиков.

Удовольствие пронзило меня насквозь, потрясая до глубины души, бедра приподнялись, инстинктивно требуя большего.

Его рот тут же испарился, внезапно вес его тела снова оказался на мне, губы прижались к моим губам с запахом моего вкуса.

— Ты хочешь, чтобы мой рот был у тебя между ног? — зарычал он, даже его голос был хриплым от желания, заскользив по моему телу, заставляя меня извиваться.

Я хотела. Хотела, чтобы его рот оказался у меня между ног. Хотела, чтобы он был внутри меня, его язык или другая часть тела.

Я не ответила, вместо этого с трудом выдохнула ему в губы.

— Ты хочешь меня? — опять спросил он.

— Люсьен… — Голос звучал хриплой мольбой об освобождении.

— Умоляй меня, — потребовал он.

Было так легко сдаться, получить то, что так хотела, понимая, что это будет, безусловно, лучшее, что у меня когда-либо было в жизни. Было так легко смириться, а с последствиями разобраться позже.

Но я не могла. Если бы я это сделала, то потеряла бы часть себя, ту часть, что было мной. С массой отрицательных черт характера, с упрямством, нетерпением, а иногда и дурацким идиотизмом, и всеми хорошие черты тоже — преданность, чувство юмора и сострадание. Мне не на что было бы тогда опереться в себе самой. Если я отдам ему частичку себя, смирившись, но я не настолько доверяла ему, зная, что он не особо будет заботиться о ней, т.е. об этой частичке.

Потому что он хранил бы эту часть меня в безопасности, да, но не так уж долго. Он отпустит меня, как отпустил Сесиль и бесчисленное множество других наложниц. К тому времени все, чем я была для него, исчезнет. Он хранил бы частичку меня веками, вероятно, даже не заботясь, что у него есть такой драгоценный дар, но для меня это была бы огромная потеря.

Вместо того чтобы объяснять ему или предоставить то, о чем он просил, я обратилась к нему с другой просьбой.

— Не заставляй меня это делать.

Его лицо стало жестким.

— У меня есть впереди целая вечность, зверушка, чтобы преподать тебе урок.

— Ты так долго не протянешь. Ты сдашься, — заявила я ему, мое тело все еще горело от его прикосновений, извиваясь под ним.

Он посмотрел со смесью веселья и удивления.

Его голова склонилась набок, и он спросил:

— Ты так думаешь?

Я кивнула, на этот раз честно произнесла:

— Ты вампир, но ты также человек. Ты получишь то, что хочешь в другом месте, и ты это сделаешь. В конце концов ты устанешь от меня.

Он ухмыльнулся, и мне не понравилась его ухмылка. Самодовольная ухмылка, и я решила, что она не предвещает мне ничего хорошего.

И не ошиблась.

— О, я не устану от тебя, Лия. Но ты права. Если ты заставишь, я действительно получу то, что хочу в другом месте.

При мысли, что он получит в другом месте, другой вид жара пронзил меня, смывая мое желание волной боли. Это была неожиданная реакция сама по себе и очень сильная.

Прежде чем острая, как бритва, боль утихла, он вскинул голову. Он глубоко вдохнул через ноздри, прищурился, сосредоточившись на чем-то, но не на мне.

Я мгновенно почувствовала опасность.

Забыв о нашей нынешней ситуации, я прошептала:

— Люсьен, что-то не так.

Его глаза встретились с моими.

По какой-то причине, общаясь невербально, он ответил мне прямо в голове: «Да, зверушка».

И его тело оторвалось от меня, он отодвинулся. Он напрягся, его мощная мускулатура очертилась, став более четкой. Тело приняло угрожающую, даже зловещую позу. Я чувствовала, что он хотел переместиться с вампирской скоростью, но заставлял себя медленно двигаться.

Я поднялась и последовала за ним, запахивая халат и туго затянув пояс. Раздался звонок в дверь, и он уже открывал дверь. Я остановилась в пяти футах от него.

На пороге стояла женщина. Блестящие черные волосы, льдисто голубые глаза, ее красота такая необыкновенная, ее сексуальность такая откровенная, что я не смогла удержаться от ошеломленного вздоха.

Это было ошибкой.

Когда я ахнула, ее глаза, прикованные к Люсьену, скользнули ко мне.

Она втянула воздух через ноздри.

В одно мгновение ее лицо исказилось первобытной яростью.

В следующее мгновение она атаковала.

Ее цель?

Была я.