Я ничего этого не замечала.

Вчера днем, после того как приехала, полностью осмотрела роскошную клетку, которую Люсьен предоставил мне. Я осмотрела дом с шестью спальнями сверху донизу. Почему он решил, что мне могут понадобиться шесть спален с гигантской кухней, включая уголок для завтрака и удобную гостиную, официальную столовую, еще гостиную, семейную комнату, жилую зону, семейную комнату, кабинет, четыре ванны… список продолжался… Я не узнаю.

В тот момент я не хотела этого знать. Единственное, о чем думала, было мое горло.

Я прошла в ванную. Еще одна огромная комната с двумя раковинами, большим зеркалом, большой мраморной ванной, установленной на платформе, под витражным окном (можете себе такое представить), отдельной душевой кабиной с несколькими головками (некоторые были на стене) и туалетом, отдельной комнатой.

Я повернулась к зеркалу и медленно, слегка поморщившись, чтобы подготовиться к увечьям, которые увижу, убрала руку.

Затем моргнула.

Виднелся незначительный, длиной в дюйм, слегка блестящий розоватый рубец.

— Какого черта? — прошептала я.

— Знаю, — произнесла Эдвина, материализуясь позади меня. — Ты можешь в это поверить?

— Нет, — я уставилась на незажившую рану, вспоминая ощущение разрыва прошлой ночью, боль и мощное сосание Люсьена, — Я не могу в это поверить.

— Я не могу поверить, что это еще не зажило, — выдохнула Эдвина.

Мои глаза метнулись к ее отражению в зеркале.

— Что?

— Она еще не зажила. Как такое возможно? Всегда заживают до утра. Раньше такого не было.

У меня отвисла челюсть.

Я захлопнула ее за мгновение до того, как спросить:

— Ты шутишь?

Ее голова дернулась в сторону.

— Конечно, нет. Ты же знаешь об этом.

Нет, этого я не знала.

Меня исключили из тупого «Изучения вампиров», а все то время, что я там пробыла, не обращала ни малейшего внимания на то, что там рассказывали.

Я отошла от зеркала и направилась в огромную гардеробную, которая находилась на противоположной стороне спальни.

Эта комната тоже была огромной, стены были заставлены вешалками на рейках, полками, ящиками и трехстворчатым зеркалом в полный рост. Здесь было достаточно места, чтобы разместить одежду семьи из пяти человек. Здесь даже имелся роскошный встроенный туалетный столик с десятками выдвижных ящиков, большое зеркало, окруженное огнями голливудских звездочек, перед которым стоял мягкий табурет из розового бархата. Без шуток, это место было как из фильма.

Большая его часть не использовалась, так как я взяла с собой только два чемодана и ручную кладь. Моя мама и тетушки упаковывали все остальное, чтобы отправить сюда. Но даже в скором времени с прибывшем багажом, это пространство невозможно будет заполнить, и Люсьен вполне может использовать половину под свое усмотрение, пока я его буду обслуживать.

Ворвавшись в гардеробную, я объявила:

— Мне нужно позвонить маме.

Я подошла к туалетному столику, мне пришлось опереться на него, чтобы не упасть. Я все еще чувствовала себя одурманенной и слабой. Мне нужно было поесть. И, как бы мне было неприятно соглашаться с этим парнем, но Люсьен оказался прав, мне нужно было отдохнуть.

— Эм... дорогая... — сказала Эдвина позади меня, когда я перевела дыхание, справившись с головокружением и потянулась к сумочке, чтобы достать мобильный.

Я проигнорировала ее и начала рыться в своей сумочке.

— Дорогая... — позвала Эдвина, подойдя ближе.

— Где он? — Бормотала я. — Уверена, что он...

— Лия, — позвала Эдвина рядом со мной, — Люсьен сказал, чтобы ты никому не звонила.

Я вскинула голову и посмотрела на нее.

— Что?

— Непосредственный приказ. Никаких звонков.

— Почему? — Спросила я.

Она пожала плечами, выглядя смущенной.

Я снова посмотрела на свою сумочку, продолжая копаться:

— Ну, он может приказывать все, что хочет. Но я все же собираюсь...

— Ты его не найдешь. Люсьен забрал твой телефон.

Я снова вскинула голову и уставилась на нее.

И могла только пялиться на нее. Мое сердце замерло, что было довольно странно, так как кровь кипела.

Наконец я обрела дар речи.

— Он забрал мой телефон?!

— Да и сказал мне спрятать все остальные.

— И ты спрятала?

Она утвердительно кивнула.

Я выпрямилась и повернулась к ней лицом.

— Хорошо, достань хотя бы один.

— Не могу.

— Можешь.

— Люсьен разозлиться.

— Наплевать, — огрызнулась я.

Ее лицо побледнело. Не нужно быть ясновидящей, чтобы понять, что она не хотела делать ничего, что могло бы разозлить Люсьена.

Я могла это понять. Он мог чертовски пугать. И несмотря на то, что я ее совсем не знала, все равно не хотела, чтобы он ее пугал.

И снова мои планы были разрушены ненавистным Люсьеном.

— Я убью его, — выпалила я, эмоции взяли верх, и мне пришлось прислониться к туалетному столику, чтобы устоять на ногах.

— Тебе нужно поесть. Люсьен сказал, что как только ты проснешься, нужно тебя покормить.

— Люсьен может идти ко всем чертям, — отрезала я.

Она секунду внимательно изучала выражение моего лица, в глазах появилось удивление, голову она наклонила набок, как птица.

— Мне кажется, здесь что-то не так, — объявила она.

— Правда? — саркастически спросила я.

— Почему ты злишься на Люсьена? Никто никогда не злился на него. Ну, не совсем никто. У него, конечно, есть враги. Но его наложницы! Никогда его наложницы не злились на него. Они все любили его.

О, прошу тебя.

— Я другая, не такая, как они, — заявила я.

— Это я уже поняла, — согласилась она с понимающим кивком.

Я опустила голову и поднесла руку ко лбу.

— Думаю, мне нужно больше свободы, — сказала я ей, не желая показаться грубой.

В этот момент полной неразберихи в моей жизни, я ненавидела это признавать, но действительно нуждалась в матери, несмотря на то, что она и ее предки безумно обожали быть наложницами вампиров, втянув меня в этот бардак.

Внезапно я почувствовала, как руки Эдвины нежно коснулись, оттаскивая меня от туалетного столика.

— Что тебе нужно, так это постель и еда, именно в таком порядке, — заявила она.

Я пошла с ней, потому что у меня не было сил бороться.

И винила в этом Люсьена главным образом потому, что это была его вина.

И его вину я запрятала в свое хранилище «Почему я ненавижу Люсьена».

Эдвина уложила меня в постель. Полчаса спустя она вернулась с подносом, уставленным едой, а я все это время потратила на то, чтобы собрать кучу всего в моем хранилище «Почему я ненавижу Люсьена». Передо мной стояла стопка легких, пушистых блинчиков на пахте, пропитанных тающим маслом с подогретым сиропом. Хрустящий бекон. Сочные ягоды. Сосиски на гриле.

Я съела все не жалуясь.

Обычно я бы никогда не съела столько, особенно в таких количествах, волшебным образом увеличившееся в десять раз по размеру и весу, оседая на моей заднице.

Но мне нужна была моя сила. Сегодня вечером я готова была сразиться с Люсьеном.