Глава 21

Лиам

Джинни поднимается по лестнице, и паника, которая охватывает меня при мысли о полете, о падении, начинает скрести по моим внутренностям. Я втягиваю воздух. Я могу это сделать. Паника сжимает мое горло и давит на грудь. Я моргаю, когда мое зрение то приближается, то удаляется. В памяти всплывает воспоминание о том, как мой позвоночник хрустит о бетон.

Я делаю глубокий вдох, подавляя панику. Джинни уже на высоте десяти футов. Она идет без меня. Спасать Бин. Чтобы забрать Финика.

Я смотрю вверх на руку Финика, свисающую над краем силосной башни, на высоте не менее ста футов. Голова кружится. Меня шатает.

«Сделай это, — говорю я себе. — Ты можешь это сделать».

Паника внутри, зверь, который ждет, чтобы поглотить меня. Держит меня здесь, прижатым к земле. В безопасности в своей хватке. Годами я бежал от него. Боролся с ним. Скрывался от мира. Ничего не помогало, ни терапия, ни лекарства, ничего. Я смотрю на Джинни, она держится за перила и шагает по лестнице. Они стонут.

Будь героем.

— Черт, — говорю я.

Будь героем.

Ты нужен ей. Ты нужен им.

Нет ничего в этой жизни, чего бы я хотел больше, чем быть с Джинни и Бин. Быть тем, на кого они могут положиться. Быть больше, чем героем. Быть их семьей.

На этот раз, когда паника охватывает меня, я не борюсь с ней. Я не сопротивляюсь. Я приглашаю монстра войти. Я широко открываю себя.

Этот зверь врывается внутрь, захватывает меня. Страх, колотящееся сердце, ужас, ощущение падения, знание, что я умру прямо сейчас, захватывает меня. Скручивает все внутренности. Я не могу дышать.

«Еще», — я говорю ему.

Мое тело то холодеет, то обливается потом.

«Еще».

Я не могу дышать.

«Еще. Будь еще хуже».

Я открываюсь ему, позволяю бушевать внутри меня, и не борюсь с ним. Я позволяю всему ужасу, страху, панике заполнить меня, и сдаюсь ему.

Просто позволяю этому быть. Признаю. Принимаю свой страх.

А потом я бегу.

Подбегаю к лестнице и подтягиваюсь. Все тренировки, весь бег, каждая минута физической подготовки готовили меня к этому моменту.

Лестница широко раскачивается, я хватаюсь за выступ и подтягиваюсь выше. Джинни всего в десяти футах надо мной. Я поднимаюсь по лестнице так быстро, как только могу.

Смотрю вверх и вижу то, чего не видит Джинни. Секция над ней оторвалась от стенки башни. Большинство болтов отсутствуют. Когда она наступает на нее, металл сердито скрипит. Моя кровь холодеет. Лестница отрывается от стены. Джинни хватается за перила и начинает падать. Ее ноги взлетают в воздух. Лестница падает, и Джинни падает вместе с ней.

Я не думаю. Я бегу так быстро, как только могу. Спринт по лестнице. Прыгаю к ней, в тот момент, когда она рассекает воздух. Я ныряю вперед. Хватаюсь одной рукой за перила, переваливаюсь через край и хватаю ее за запястье.

Она все еще держится за перила висящей лестницы.

Ее глаза закрыты.

— Отпусти, — говорю, скрипя зубами. Я вишу на лестнице, удерживая ее одной рукой.

— Я не могу, — отвечает она.

— Отпусти, — я повторяю.

Затем лестница, за которую она держится, полностью проваливается. А она не отпускает, и я не могу ее удержать.

— Отпусти, — кричу я.

Лестница выпадает из ее рук. Джинни кричит.

Ее рука выскальзывает из моей. Она начинает падать.

Я не могу позволить этому случиться. Не позволю. Я хватаю ее за пальцы и держусь изо всех сил.

Медленно тяну вверх, пока она сама не может ухватиться за лестницу. Она переваливается через край, я закидываю руку и тоже подтягиваюсь.

Прижимаюсь к металлу и делаю длинный вдох. Под нами лестница лежит на бетоне в виде искореженного обломка.

Джинни смотрит на меня. Выражение ее лица ошеломленное. Она тяжело дышит, ее руки порезаны и окровавлены.

— Ты пришел, — говорит она. — Ты спас меня.

У меня в горле застрял комок. Я киваю.

Она бросается в мои объятия и обхватывает меня руками.

— Я люблю тебя, — шепчет она. — Мне жаль, что я никогда не говорила тебе. Прости меня. Я люблю тебя.

Я отстраняюсь.

— Все в порядке, — заверяю я. — Знаю. Я тоже тебя люблю.

Я смотрю на силосную башню. Бин и Финик все еще наверху. Пятнадцать футов лестницы оторвались. Нет другого пути наверх, кроме как вскарабкаться по стене, используя пазы и болты от оторвавшейся лестницы в качестве держателей.

— Я полезу вверх.

— Я поднимусь, — говорит она.

Качаю головой.

— Посмотри на свои руки. Ты не справишься.

Она прижимается теплым поцелуем к моим губам.

— Я люблю тебя, — повторяет она.

Я вглядываюсь в ее лицо и любовь, которую Джинни дарит мне. Это делает меня сильным.

Я уже лазил по скалам. В своих фильмах постоянно взбирался на небоскребы, но каждый раз использовал страховку. В этот раз нет никакой защиты. Одно неверное движение...

Это не имеет значения.

Я смотрю вверх на отвесную стену и крошечные поручни. Снимаю кроссовки и носки и вытираю ладони о джинсы. Затем поворачиваюсь и подтягиваюсь вверх по стене силосной башни.

Я продвигаюсь и неуклонно поднимаюсь все выше. Сжимаю пальцы в пазах и прижимаю ноги к болтам шириной в дюйм. Мои мышцы начинают дрожать, и я посылаю благодарность Джинни и ее адскому тренировочному лагерю. Иначе я не смог бы этого сделать. Мои руки и ноги изрезаны, поскольку я втискиваю их в крошечные лазы, перебираюсь через ржавые болты и выступы шириной в полдюйма. Когда они становятся слишком липкими от крови, приостанавливаю свое продвижение вверх и вытираю их о штанины. Наконец, я добираюсь до следующего участка лестницы. Проверяю болты. Они выглядят неповрежденными. Я кладу ладони на основание и подтягиваюсь. Металл стонет, но держится.

Я поднимаюсь по ступенькам. На следующем участке убеждаюсь в целостности металла, затем делаю шаг вверх. Огибаю силосную башню и поднимаюсь так быстро, как только могу. Посмотрев вниз, я вижу, что далеко в темноте за мной наблюдает Джинни.

И вот я на вершине. Перепрыгиваю через перила и приземляюсь.

Когда вижу их, мое сердце замирает. Я едва не падаю на колени.

Бросаюсь вперед.

Финик без сознания. Плащ супергероя Бин свернут и завязан тугим узлом вокруг его бедра. Кровь пропитала его. Финик бледен и дышит неглубоко.

Бин лежит рядом с ним. Я не вижу на ней никаких повреждений. Но когда зову ее по имени, она не откликается. Пульс ровный, но... она не приходит в себя.

Следующие пять минут, пока я проверяю пульс Бин, снова и снова, и зажимаю рану на бедре Финика, стали самыми долгими в моей жизни.