Сосредоточив внимание на ее только что вымытом лице, он завязал белую махровую ткань узлом чуть выше ее груди, затем дернул за полотенце.

– Пошли.

Она уперлась пятками в землю.

– Что ты делаешь?

– Убеждаюсь, что ты получишь наказание.

Торп поднял ее и прижал к груди. Поскольку Калли была Калли, она сопротивлялась ему изо всех сил, сражаясь как кошка. Прижавшись к нему, она пахла чистотой и женственностью, и, проходя мимо кровати, он заскрежетал зубами, чтобы не бросить ее на смятые простыни и не овладеть ею всеми известными ему способами.

Вместо этого он потащил ее к камбузу, отбиваясь от ее когтей и пинков.

Он крепко прижал ее к своему телу.

– У тебя есть Дом, который любит тебя, и ты дразнишь меня, чтобы я взял то, чего не должен.

– Все совсем не так. Прекрати издеваться.

Она стиснула зубы и извивалась, пытаясь освободиться, преуспев в основном в том, чтобы прижаться грудью к его груди.

Торп запустил пальцы в ее волосы и потянул, успокаивая ее. Она собиралась получить порку, которую заслужила. Может, если бы боги посмотрели на него сверху, Шон позволил бы ему выложить все начистоту. И если он был больше сексуально разочарован, чем возмущен из-за другого мужчины, что ж… Калли не нужно этого знать.

Как только они добрались до камбуза, Торп втолкнул ее в комнату, зажав между своим телом и маленьким столиком из искусственного дерева, прикрепленным к стене. Стоя перед плитой, Шон поднял глаза с лопаточкой в руке, теперь уже в брюках, и уставился на них с вопросительным выражением лица.

– Калли нужно наказать, – выпалил Торп.

– Да?

Он подавил свое разочарование из-за того, что ему пришлось объясняться. Разве они не могли просто добраться до той части, где Шон стянул полотенце с обнаженного тела Калли и шлепнул ее по пышной, влажной заднице рукой, чтобы он мог видеть, как ее грудь колышется, а лицо краснеет, наблюдать, как шок от шлепка становится невыносимым возбуждением и…

Торп с трудом сглотнул.

– Она пыталась довести себя до оргазма в душе.

Шон скосил взгляд на Калли, затем прямо посмотрел на нее.

– О?

– Да, прекрасно зная, что я наблюдал за ней.

Он приблизился к ней, стараясь не замечать, каким мягким было ее влажное тело или как хорошо она подходила ему.

Он чертовски надеялся, что они с Шоном скоро трахнут Калли. Может, одного раза будет достаточно, чтобы утолить этот мучительный голод, иссушающий его самообладание. Может… но очень сомнительно.

К его удивлению, Шон просто посмотрел вниз на то, что было на сковороде перед ним, и начал работать лопаточкой.

– Ты что, не понимаешь? – возмущенно спросил Торп. – Сабы не должны трогать себя без разрешения.

– Я в курсе, – спокойно сказал Шон, переворачивая яичную смесь, и, похоже, совсем не расстроился.

– Калли доминировала, делая все возможное, чтобы соблазнить меня, когда она должна была помыться.

– Хм… – задумчиво произнес Шон, посолив омлет.

Как федерал мог не разозлиться на это? Он никогда не казался Торпу глупым, но внезапно Митчелл переосмыслил коэффициент интеллекта Шона.

Торп вскинул руки в воздух.

– Она продолжала гладить себя даже после того, как я сказал ей остановиться. Она проигнорировала.

Шон слабо улыбнулся.

– Шалунья.

– И? Мы должны быть с ней тверды. Ей это нужно, иначе она переступит через нас.

Торп почувствовал, что вот-вот лопнет кровеносный сосуд.

Шон поперчил омлет. Торпу пришлось сдержать желание швырнуть сковородку в гребаную стену. Как Шон мог быть таким чертовски спокойным? Если бы он не собирался действовать, это дерьмо с совместным участием никогда бы не сработало.

– Милая?

Шон повернулся в ее сторону.

– Да?

Ее голос звучал странно тихо. На самом деле Торпу показалось необычным, что она не сказала ни слова с тех пор, как он затащил ее на камбуз.

– По словам Торпа, тебя нужно наказать.

Она прикусила пухлую нижнюю губу, и Торпу пришлось отвести взгляд. Вода капала с ее волос, стекала по бледным изящным плечам, исчезала в ложбинке, видимой над полотенцем, которое теперь медленно развязывалась и опускалось вниз по груди.

– Да, сэр, – пробормотала она.

Шон повернулся посмотреть на него.

– Я не могу оставить омлет, иначе он сгорит. Торп, мы уже это обсуждали. Ты более чем готов дать ей все, что ей нужно, пока я здесь закончу. А потом мы поедим.

Шон отвернулся, снова уставившись в сковороду. Калли моргнула, повернулась посмотреть на него.

Тысяча вольт электричества ударила прямо в член Торпа. Он сжал кулаки.

– Ты хочешь, чтобы я снова ее отшлепал?

– Все, что ты считаешь правильным наказанием за ее поведение. Как только закончишь, я думаю, ты должен дать ей тот оргазм, которого она добивалась. Вероятно, ей нужна разрядка, и мне всегда нравится видеть удовольствие Калли.

Торп чуть не подавился комком похоти. Неужели этот сукин сын не видел его эрекцию сквозь брюки? Должно быть, так оно и было; та казалась размером с Техас. Черт возьми, если бы он сорвал это полотенце с Калли и положил на нее руки где угодно, не говоря уже о том, чтобы заставить ее кончить, Торп не был уверен, что смог бы остановиться.

Где, черт возьми, его самообладание? Его пристальный взгляд блуждал по Калли, по ее влажной коже, ее темным локонам, наполовину открытым грудям, и ее голубым глазам, широко раскрытым и сокрушающим его способность думать о чем угодно, кроме того, чтобы видеть ее обнаженной под ним, царапающей его спину и умоляющей о большем.

– Я определенно могу это сделать, но позволь мне быть откровенным, – сказал Торп сквозь стиснутые зубы, чувствуя себя на грани безумия. – Я хочу трахнуть ее.

Он не осмеливался встретиться взглядом с Калли, иначе не нес бы ответственности за то, что произошло дальше.

– Ты ясно дал это понять прошлой ночью. – Шон потянулся открыть микроволновую печь и поставить в нее бумажную тарелку с беконом. – Если ты накажешь ее сейчас, мы разберемся с остальным позже.

Шон подмигнул Калли.

Во что, черт возьми, превратилось это утро? В дерьмо из Сумеречной зоны? Что угодно. Это не имело значения. Шон согласился, что ее поведение нуждается в исправлении, так что он, черт возьми, позаботится об этом.

Торп послал Калли жесткую усмешку, которую она не смогла бы истолковать как утешительную.

– Отлично. Я со всем справлюсь.

– Рад слышать. Завтрак будет готов через пять минут.

Шон положил несколько кусочков хлеба в тостер.

Но Торп больше не слушал. У него было несколько драгоценных минут, чтобы обхватить Калли руками. Он не собирался терять ни секунды.

– Сними полотенце. Любое колебание, дерзкое замечание или упущение в манерах только сделает наказание еще более неприятным. Тебе все ясно?

– Да, сэр.

Ее глаза стали большими и глубокими, пальцы ослабили полотенце.

Махровая ткань соскользнула с ее тела на землю. И перед ним стояла Калли, ее миниатюрная фигурка дрожала и была благословенно обнажена. Жажда охватила его изнутри. Она принадлежала его рукам, его телу, его власти. Он боролся с этим годами. Но сейчас, когда ее пристальный взгляд приковался к нему, безмолвно умоляя о его жестких границах и милосердии, он не мог отрицать, как сильно хотел получить право прикоснуться к девушке.

– На колени, зверушка.

Он всегда мечтал сказать ей эти слова.

Медленно, грациозно она опустилась перед ним на колени, ее взгляд не дрогнул. Не говоря ни слова, она умоляла. Ее желание и предвкушение были ударом в живот.

Торп, не сводя с нее глаз, выдернул стул из-под маленького столика и сел на него, наклонившись вперед и уперев локти в колени, чтобы пронзить ее тяжелым взглядом. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, обретя равновесие и сосредоточенность. Осознание того, что у него сейчас так мало границ с Калли, погружало его в топспейс. Одна злая мысль за другой проносились в его голове.

– Хорошо. То, что я скажу, будет непререкаемым, Калли. Никаких возражений. Никаких вопросов. Никаких ответных шагов. Это не демо-версия, я больше не играю. Ты понимаешь?

– Да, сэр.

Ее голос звучал так хрипло и покорно. Желание обожгло ее лицо. Эта страстная Калли была единственной, кого он знал – и любил. Та, ради которой он горел.

Он откинулся на спинку стула и похлопал себя по бедру.

– Сядь ко мне на колени.

Она встала. Не быстро. И не настолько медленно, чтобы он мог назвать это колебанием, но близко. Ее губы приоткрылись, и вопросы чуть не посыпались наружу. Калли подавила их. Вместо того чтобы спросить все, что она хотела знать, она просто осторожно пристроила свою хорошенькую голую попку ему на бедро, а затем посмотрела на него, ища поддержки.

– Да, вот так.

Он проглотил команду поцеловать его, расстегнуть молнию, погладить его напряженную эрекцию, прежде чем она пустила его в манящий шелк своей киски. Но все это было бы тем, чего он хотел, а не тем, что ему было даровано. Не тем что ей было нужно.

– Теперь повернись лицом к Шону и положи ноги по обе стороны от моих коленей.

На этот раз Калли отреагировала быстрее, повернувшись у него на коленях, а затем прижалась спиной к его груди. Торп зашипел ей на ухо, она прижалась обнаженной кожей к его тонкой влажной рубашке. Он схватил ее за бедра, едва сдерживая желание засунуть член между её ягодиц.

Он раздвинул свои ноги шире, одновременно раздвигая ее колени. Шон оторвал взгляд от яиц, восхищенно наблюдая за происходящим. По его лицу Торп понял, что ему на самом деле наплевать, сгорят ли яйца.

Прижавшись губами к ее уху, он прошептал:

– Откинь голову мне на плечо.

Калли вздрогнула, но подчинилась без промедления. Ее легкий дрожащий выдох не оставил у него сомнений в том, что его доминирование возбуждает ее. Не в силах больше сопротивляться, он прижал свой член к ее задорной заднице, затем начал ласкать ее талию, ребра, пока не обхватил ладонями ее грудь и не зажал соски между большим и указательным пальцами, поворачивая и дергая.