Товарищи! После речей целого ряда делегатов мне остаётся сказать немного. О речах Евдокимова и Муралова я не имею сказать что-либо по существу, так как они не дают для этого материала. О них можно было бы сказать лишь одно: да простит им аллах прегрешения их, ибо они сами не ведают, о чём болтают. (Смех, аплодисменты.) Я хотел бы остановиться на речах Раковского и, особенно, Каменева, речь которого является самой фарисейской и самой лживой из всех речей оппозиционеров. (Голоса: “Правильно!”.)

а) О внешней политике . Я думаю, что Раковский зря затронул здесь вопрос о войне и внешней политике. Всем известно, что Раковский наглупил на Московской конференции по вопросу о войне. Сюда пришёл он и взял слово, видимо, для того, чтобы исправить глупость. А вышло ещё глупее. (Смех.) Я думаю, что было бы выгоднее для Раковского помолчать о внешней политике.

б) О левом и правом. Раковский утверждает, что оппозиция является левым сектором нашей партии. Это курам на смех, товарищи. Такие заявления делаются, очевидно, для самоутешения политических банкротов. Доказано, что оппозиция есть меньшевистское крыло в нашей партии, что оппозиция скатилась к меньшевизму, что оппозиция превратилась объективно в орудие для буржуазных элементов. Всё это доказано и передоказано. Какая же может быть тут речь о левизне оппозиции? Где же это слыхано, чтобы меньшевистская группа, объективно превратившаяся в орудие для “третьей силы”, для буржуазных элементов, чтобы такая группа была левей, чем большевики? Разве не ясно, что оппозиция есть правое, меньшевистское крыло в ВКП(б)?

Раковский, очевидно, окончательно запутался и спутал правое с левым. Помните гоголевского Селифана: “Эх, ты, черноногая... Не знает, где право, где лево!”.

в) О помощи оппозиции. Раковский заявляет, что оппозиция готова поддержать партию, если нападут на нас империалисты. Экая, подумаешь, милость! Они, маленькая группа, представляющая едва полпроцента в нашей партии, они милостиво обещают нам помощь, если нападут на нашу страну империалисты. Не верим мы в вашу помощь, и не .нужна она нам! Мы просим вас лишь об одном: не мешайте нам, перестаньте нам мешать} Всё остальное сделаем сами, можете быть уверены в этом. (Голоса: “Правильно!”. Аплодисменты.)

г) О “сигнализаторах ”. Раковский заявляет, далее, что оппозиция сигнализирует нам об опасностях, о трудностях, о “гибели” нашей страны. Вот уж действительно “сигнализаторы”, спасающие партию от “гибели”, когда сами гибнут и действительно нуждаются в спасении! Сами еле на ногах стоят, а лезут спасать других! Не смешно ли это, товарищи? (Смех.)

Представьте себе маленькую лодку, которая еле держится на поверхности моря и вот-вот должна погибнуть, и представьте себе великолепный пароход, который мощно прорезает волны и уверенно двигается вперёд. Что бы вы сказали, если бы эта маленькая лодочка сунулась спасать громадный пароход? (Смех.) Неправда ли, это было бы более чем смешно? В таком именно положении находятся теперь наши “сигнализаторы” из оппозиции. Они сигнализируют нам об опасностях, о трудностях, о “гибели” и обо всём, о чём угодно, а сами идут ко дну, не замечая, что они уже спустились на дно.

Говоря о себе, как о “сигнализаторах”, оппозиционеры претендуют тем самым на руководство партией, рабочим классом, страной. Спрашивается, — на каком основании? Разве они, оппозиционеры, доказали на деле, что способны вообще руководить чем-либо, не говоря уже о руководстве партией, классом, страной? Разве это не факт, что оппозиция во главе с такими людьми, как Троцкий, Зиновьев, Каменев, руководит своей группой вот уже два года и, руководя своей группой, лидеры оппозиции привели её к окончательному краху? Разве это не факт, что оппозиция вела свою группу за эти два года от поражения к поражению? О чём это говорит, как не о том, что лидеры оппозиции оказались несостоятельными, что их руководство оказалось руководством на поражение, а не на победу? Но ежели лидеры оппозиции оказались несостоятельными в малом, то какое имеется основание думать, что они окажутся состоятельными в большом? Разве не ясно, что людям, обанкротившимся на руководстве маленькой груш никто не решится поручить руководство таким большим делом, как партия, рабочий класс, страна? Вот чего не хотят понять наши “сигнализаторы”

Я перехожу к речи Каменева. Речь эта является самой лживой, самой фарисейской, самой шулерской и мошеннической из всех оппозиционных речей, произнесенных здесь, с этой трибуны. (Голоса: “Правильно!” Аплодисменты.)

а) Два лица в одном естестве . Первое, чем занялся Каменев в своей речи,— это заметанием следов. Представители партии говорили здесь о достижениях нашей партии, об успехах нашего строительства, об улучшении нашей работы и т. д. Они говорили, далее, о меньшевистском грехопадении оппозиционеров, о том, что скатились к меньшевизму, отрицая возможность успешного строительства социализма в нашей стране, отрицая существование пролетарской диктатуры в СССР, отрицая целесообразность политики союза рабочего класса с середняком, распространяя клевету насчёт термидора и т. д. Они говорили, наконец, о том, что такие взгляды оппозиции несовместимы с принадлежностью к нашей партии, что оппозиция должна отказаться от этих меньшевистских взглядов, если она хочет остаться в партии. И что же? Каменев не нашёл ничего лучшего, как будто это его и не касается. Можно ли назвать такое поведение Каменева серьёзным отношением к делу? Чем объяснить такое поведение оппозиции? Его можно объяснить лишь одним: желанием обмануть партию, усыпить её бдительность, надуть ещё раз партию.

У оппозиции два лица: одно — фарисейски-ласковое, другое — меньшевистско-антиреволюционное. Она показывает партии своё фарисейски-ласковое лицо, когда партия нажимает на неё и требует от неё отказа от фракционности, от политики раскола. Она показывает своё меньшевистско-антиреволюционное лицо, когда она берётся апеллировать к непролетарским силам, когда она берётся апеллировать к “улице” против партии, против Советской власти. Сейчас она обращается к нам, как видите, своим фарисейски-ласковым лицом, желая ещё раз обмануть партию. Вот почему Каменев постарался замести следы, обходя важнейшие вопросы наших разногласий. Можно ли терпеть дальше эту двойственность, это двуличие?