Я думаю, что Ваше письмо от 2 мая с. г. не даёт ни повода, ни основания для того, чтобы ответить подробно, так сказать, по всем пунктам.

Собственно говоря, оно не даёт ничего особенно нового в сравнении с письмом Ян—ского.

Если я всё же отвечаю на Ваше письмо, то потому, что оно содержит некоторые элементы прямой реставрации каменевщины периода апрель — май 1917 года. Только для разоблачения этих элементов реставрации каменевщины я считаю нужным ответить коротко на Ваше письмо.

1) Вы говорите в своём письме, что “на деле мы имели в период от Февраля до Октября лозунг союза со всем крестьянством”, что в “период от Февраля к Октябрю партия отстаивала и защищала свой старый лозунг по отношению к крестьянству — союз со всем крестьянством в целом”.

Выходит, во-первых, что большевики в период подготовки Октября (апрель — октябрь 1917 г.) не ставили своей задачей проведение борозды между беднейшим крестьянством и зажиточными крестьянами, а брали крестьянство как целое.

Выходит, во-вторых, что в период подготовки Октября большевики не заменили старого лозунга — “диктатура пролетариата и крестьянства” — новым лозунгом — “диктатура пролетариата и беднейшего крестьянства”, а оставались при старых позициях, данных в брошюре Ленина “Две тактики” в 1905 году.

Выходит, в-третьих, что большевистская политика борьбы с колебаниями и соглашательством Советов, в период подготовки Октября (март — октябрь 1917 г.), с колебаниями среднего крестьянства в Советах и на фронте, с колебаниями между революцией и контрреволюцией, с колебаниями и соглашательством, принявшими особенно острый характер в июльские дни, когда Советы во главе с соглашателями из эсеров и меньшевиков пошли в ногу с контрреволюционными генералами в деле изоляции большевиков, — выходит, что большевистская борьба с этими колебаниями и соглашательством известных слоев крестьянства была беспредметной и абсолютно ненужной.

Выходит, наконец, что Каменев был прав, отстаивая в апреле — мае 1917 года старый лозунг диктатуры пролетариата и крестьянства, а Ленин, считавший этот лозунг уже устаревшим и провозгласивший новый лозунг диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства, был не прав.

Стоит только поставить эти вопросы, чтобы понять всю несообразность Вашего письма в целом.

Но так как Вы являетесь большим любителем отдельных цитат из сочинений Ленина, обратимся к цитатам.

Не нужно большого труда, чтобы доказать, что новым в аграрных отношениях России после февральского переворота, с точки зрения дальнейшего развития революции, Ленин считал не общность интересов пролетариата и крестьянства в целом, а раскол беднейшего крестьянства с зажиточным крестьянством, из коих первое, т. е. беднейшее крестьянство, тянуло к пролетариату, а второе, т. е. зажиточное крестьянство” шло за Временным правительством.

Вот что говорил на этот счёт Ленин в апреле 1917 года, полемизируя с Каменевым и каменевщиной:

“Не позволительно пролетарской партии возлагать теперь надежды на общность интересов с крестьянством” (см. речь Ленина на Апрельской конференции 1917 г., т. XX, стр. 245).

Далее:

“Уже теперь мы видим в решениях ряда крестьянских съездов мысль обождать с разрешением аграрного вопроса до Учредительного Собрания, — это победа зажиточного крестьянства· , склоняющегося к кадетам” (см. речь Левина на Петроградской общегородской конференции в апреле 1917 г., т. XX, стр. 176).

Дальше:

“Возможно, что крестьянство возьмёт всю землю и всю власть. Я не только не забываю этой возможности, не ограничиваю своего кругозора одним сегодняшним днём, а прямо и точно формулирую аграрную программу с учётом нового явления: более глубокогораскола· батраков и беднейших крестьян с крестьянами-хозяевами” (см. апрельскую статью Ленина “Письма о тактике”, т. XX, стр. 103)

Вот в чем усматривал Ленин новое и важное в новой обстановке в деревне после февральской революции.

Вот из чего исходил Ленин при построении политики партии в период после февраля 1917 года.

Из этого положения исходил Ленин, когда он говорил на общегородской Петроградской конференции в апреле 1917 года:

“Только на месте здесь мы уже узнали, что Совет Р. и С. Д. отдал власть Временному Правительству. Совет Р. и С. Д. есть осуществление диктатуры пролетариата и солдат; среди последних большинство крестьян. Это и есть диктатура пролетариата и крестьянства. Но эта “диктатура” вошла в соглашение с буржуазией. Тут и нужен пересмотр “старого” большевизма” (см. т. XX, стр. 176).

Из этого же положения исходил Ленин, когда он писал в апреле 1917 года:

“Кто говорит теперь только о “револ.-демокр. диктатуре пролетариата и крестьянства”, тот отстал от жизни, тот в силу этого перешёл на деле к мелкой буржуазии против пролетарской классовой борьбы, того надо сдать в архив “большевистских” дореволюционных редкостей (можно назвать: архив “старых большевиков”)” (см. т. XX, стр. 101).

На этой почве и родился лозунг диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянствавместо старого лозунга — диктатуры пролетариата и крестьянства.

Вы можете сказать, как это и делаете в Вашем письме, что это есть троцкистское перепрыгивание через незавершенную еще крестьянскую революцию, но это будет столь же убедительно, сколь убедительно было подобное возражение Каменева, направленное в апреле 1917 года против Ленина.

Ленин вполне учитывал такое возражение, когда он сказал:

“Троцкизм — “без царя, а правительство рабочее”. Это неверно. Мелкая буржуазия есть, её выкинуть нельзя. Но у неё две части. Беднейшая ее часть идет с рабочим классом” (см. т. XX, стр. 182).

Ошибка Каменева, а теперь Ваша ошибка состоит в неумении подметить и подчеркнуть разницу между двумя частями мелкой буржуазии, в данном случае — крестьянства, в неумении выделить беднейшую часть крестьянства из всей массы крестьянства в целом и построить на этом политику партии в обстановке перехода от первого этапа революции в 1917 году ко второму её этапу, в неумении вывести из этого новый лозунг, второй стратегический лозунг партии о диктатуре пролетариата и беднейшего крестьянства.