— Он же не… обидит тебя? — Кара чувствовала себя идиоткой, задавая такой вопрос, но никто не знал, что происходит за закрытыми дверями, а она чувствовала себя оберегающей подругой.

Лиллиана вздрогнула.

— Нет, конечно, нет. Никогда. Но гонца убьёт… и очень разозлится на меня.

— Но он ведь понимает, почему ты ушла, так? — Кара взяла с подноса карамельный крендель Сюзанны, отломила кусочек и сунула его в рот, едва сдерживая стон. Сюзанна принесла львиную дозу еды, хотя сама остаться не смогла.

Лиллиана кивнула.

— Да. И изо всех сил старался научиться контролировать свой характер. — Она посчитала «Эники-Беники» между завёрнутым в бекон фаршированным инжиром и чернично-лимонным ангельским пирогом. Выпал инжир. — Пора возвращаться домой.

Порыв морского бриза ворвался в открытое окно, принося с собой смех отдыхающих на вечеринке.

— Не хочу давить, но если ворота снова открыты, почему ты не ушла?

— Хотела, по крайней мере, остаться здесь до рождения твоего малыша, — сказала Лиллиана. И, словно её слова стали сигналом, живот Кары свела тупая, но сильная судорога, которая поднялась по позвоночнику.

— Ой!

Лиллиана замерла на полпути к трюфелю.

— В чём дело?

Ребёнок брыкнулся, и Кара подумала, что он тоже почувствовал судорогу.

— Я планировала посмотреть матч по пляжному волейболу, которую Ресеф и Фантомом начнут через несколько минут, после которого хотела открыть подарки и подать торт… но, думаю, возможно, придётся скорректировать расписание. — Она зашипела, когда по животу прокатилось то, что, как она была уверена, было схваткой. — Вообще, я заставила Тень ускорить процесс родов.

Лиллиана, забыв о трюфеле, выпрямилась.

— Чего?

— Вообще, я хотела, чтобы это был предрожденчик. Но ещё хотела, чтобы вся семья была с нами в самый важный день. Кроме того, почему бы не воспользоваться привилегиями дружбы с братьями-семами?

Кара потянулась назад, чтобы помассировать поясницу, но боль исчезла так же быстро, как и появилась — привилегия быть связанной с расой церберов. Её боль — их боль, а благодаря им она очень быстро исцелялась.

— Не переживай. Пару недель назад, я разговаривала с Призраком, он заверил, что всё хорошо.

— А Арес что на это сказал?

Кара рассмеялась. Арес приспособился к современной жизни — по большей части — но его первой инстинктивной реакцией на всё новое — возвращение к первобытным корням.

— Он думает, что всё должно идти естественным путём. Представляешь? В этом всём вообще нет ничего естественного. — Она закатила глаза. — Он включил древнего воина. Я — мужчина, а ты моя женщина.

— Понятно. — Лиллиана понимающе усмехнулась. Азагот старше Ареса. — И что ты ответила?

— Что это моё тело и мои правила. — Улыбнувшись, она сунула в рот трюфель с козьим сыром.

— И… — настаивала Лиллиана.

— И, если ему не нравится, может укусить меня за задницу.

Лиллиана в любопытстве выгнула бровь.

— И что же он сделал?

Кара улыбнулась на воспоминания его гнева, о том, как его лицо стало пунцовым, как задница демона Соры. Кара не знала, что произойдёт, когда Арес, как танк, бросится на неё, но стояла на месте, готовая ко всему.

— Укусил, потом мы занялись сексом, и он больше не поднимал эту тему. — Ей всегда нравились стычки с Аресом, которые заканчивались в постели.

Ещё одна судорога пронзила живот, и Кара резко втянула воздух.

— Мне, наверное, стоит найти Призрака. — Она тихо выругалась. — Он может быть немного зол.

Встав гораздо аккуратнее Кары, Лиллиана протянула руку помощи.

— Я думала, вы с ним всё уладили.

— Да. — Она позволила поставить себя на ноги. — Он сказал сообщить ему, когда Тень сделает своё дело, а я забыла.

Тень предупредил, что роды могут начать быстро, но Кара не думала, что он имел в виду практически мгновенно. Внезапная боль сдавила живот и пронзила позвоночник.

— Я лучше пойду. — Она обняла Лиллиану, и обе посмеялись над физической неловкостью объятий двух беременных.

— Поздравляю, — проговорила Лиллиана. — Я вскоре увижу тебя и малыша.

Вероятно, скорее, чем ожидалось, если судить по потоку жидкости между ног Кары.

Время пришло.

Сердце Ареса забилось в горле, когда Кара болезненно вдохнула. Они планировали роды и превратили одну из гостевых комнат в родильное отделение, но Арес не планировал использовать её так скоро. Очевидно, у Кары были другие планы, и никакое количество укусов не изменило их.

— Тужься, Кара, — проговорил Призрак. — Этот раз должен быть последним, постарайся.

— У тебя получится, — Джем — свояченица Призрака и коллега-врач, приехала со своим супругом Кинаном как раз в момент, когда у Кары начались схватки, и вызвалась помочь.

Сжав его руку так сильно, что побелели костяшки, Кара с криком тужилась. Арес не присутствовал при рождении сыновей, и теперь он понял, что пропустил… и как ему повезло. Видеть боль любимой — пытка, которую он хотел бы взять на себя. Спустя целую вечность, Кара перестала кричать и откинулась на подушку. Через два удара сердца раздался громкий плач ребёнка.

— Поздравляю, — произнёс Призрак, когда Джем зажала пуповину. — У вас маленькая кобылка.

— Девочка! — закричал Арес, и от его радостного крика задрожали картины на стенах. — У меня дочь!

Через открытые окна донеслись радостные возгласы и поздравления. За дверью спальни его братья и сестра радостно закричали.

Джем завернула плачущую малышку в тёплую пелёнку и передала в руки Кары.

— Она такая красивая. — Дрожащим пальцем он погладил её по нежной щеке. После тысяч лет свидетельств и общения со смертью он, наконец, стал частью жизни. — Но мы так и не придумали, как её назвать.

Плач малышки стал тише, превратившись в тихое, удовлетворённое агукание, но снаружи вой сотни, а может и больше, адских псов сотрясал остров навязчивой песней.

Дверь распахнулась, и в комнату вошли родственники Ареса с супругами. Ривер и Харвестер остались внизу с братьями Семинусами, но и они скоро поднимутся.

Танатос и Ресеф всё ещё держали уродливые стаканчики с пивом.

— Ты слышишь? — Ресеф кивнул на окно. — Что они говорят?

Кара, широко раскрыв глаза от усталости и изумления, оторвалась от ребёнка и улыбнулась.

— Алека, — пробормотала она. — Так они её назвали.

— Алека. — Аресу понравилось, как имя звучало из его уст. — Древнегреческое имя, означающее защитник. Борец за человечество. — Он прямо видел, как его дочь станет именно такой. — Это имя воина.

Кара посмотрела ему в глаза, и они поняли.

— Идеальное имя, — сказала она.

Да. Всё в этом дне было идеальным.

— За Алеку, — вскрикнул Танатос, но когда все подняли напитки в поздравлении, Арес додумал:

«Всё в этом дне идеально, кроме красных стаканчиков».

Через час после родов Кара приняла душ, оделась и присоединилась к вечеринке, держа маленькую дочь на руках. Она даже не устала. Сверхъестественная связь с церберами позволяла быстро исцеляться и восстанавливать энергию, но Кара до сих пор удивлялась, что чувствует себя так хорошо.

Прежде чем присоединиться ко всем, Кара повела Алеку на встречу с Хэлом, личным защитником. Хэл понюхал и слегка боднул малышку в знак приветствия, а затем исчез, чтобы передать запах Алеки остальным членам стаи. Скоро все церберы будут знать, что этого человека нужно защищать и никогда не причинять вреда.

Потом она направилась к Лиллиане, чтобы познакомить её с Алекой… и попрощаться. Согласно условиям брака Лиллианы с Азаготом, она не должна была покидать Шеул-Гра, за исключением очень специфических обстоятельств. В этот раз помог Ривер, но Лиллиана не могла по желанию приходить и уходить. Правда, Кара договорилась, что они будут общаться всеми доступными сейчас и в следующие века средствами связи. А если Аресу понадобится помощь Мрачного Жнеца, Кара может наведаться в гости к Лиллиане.

Кара решила, что в будущем Аресу придётся гораздо чаще разговаривать с Азаготом.

Сейчас, когда Ривер ушёл сопроводить Лиллиану к единственным воротам, которые открыл Азагот, Кару окружили друзья, семья и горы обёрточной бумаги, коробки и мешки с подарками, которые она открыла. Они разрезали торт, ели закуски и, пока дети играли с целой ордой нянек-церберов, алкоголь лился рекой.

— Кажется, Алеке понравилась колыбель Танатоса. — Арес поставил тарелку с едой перед Карой и наклонился посмотреть на спящую дочь.

— Не могу поверить, что он столько времени вручную её вырезал.

Она провела пальцем по одному из украшенных оснований, восхищаясь сценами битвы и охоты с церберами, запечатлёнными в мельчайших деталях на каждой поверхности. Да, охота была не совсем на уток и кроликов, но Кара жила в реальности, где её ребёнку подарили кинжал, закалённый кровью демона.

Вот так.

— Невероятно. — Она осмотрела комнату, забитую подарками. — Всё это невероятно. — Мы окружили себя удивительными людьми.

Арес выпрямился.

— Но ведь так и есть. — Он указал на двухфутовый глиняный кувшин, обёрнутый ярко-красным бантом. — Я имею в виду, не у всех родственники дарят пенисы неизвестного происхождения

Кара рассмеялась.

— Эти органы для церберов, а Харвестер и твой отец подарили самый уникальный подарок. — Одеяло, сотканное на Небесах из золотой шерсти, гарантировало спокойный, умиротворённый сон маленькой егозе. И пока гарантия работала. Стоило укрыть Алеку одеялом, и она спокойно уснула.

— Бесценный подарок. — Он сел рядом с ней. — Как и ты, — и перевёл взгляд на Алеку, которая пнула маленькой ножкой, — как и она.

Кара поставила тарелку с едой себе на колени. Сегодня некогда было поесть, а пока всё успокоилось, она почувствовала сильный голод. Но стоило потянуться к еде, как заметила отсутствующий взгляд Ареса.

— Эй, всё в порядке?

Не было смысла спрашивать, о чём она.

— Да, — ответил Арес, ободряюще улыбнувшись. — Я любил своих сыновей, и вина за их смерть никогда не сотрётся, но теперь я могу почтить их память, став хорошим отцом их сестре.