Глава 7

ЛИЛИТ

Не успели мы войти в его квартиру, как он прижал меня к стене. Его рот был горячим и голодным. Я чувствовала себя так, словно меня унесло течением чужой жизни. У меня и раньше был секс. Вроде того. Если считать неуклюжую, неловкую интрижку в мои школьные годы. Это не было похоже на происходящее сейчас, как будто что-то глубоко внутри моей груди рвалось наружу.

У меня были сомнения насчет Лиама. Во-первых, я только познакомилась с этим человеком с чужим именем, но не могла отрицать связь, которую чувствовала на примитивном уровне. Мы идеально подходили друг к другу. Все было так просто. После сегодняшней ночи, кто знает, к чему это приведет, но прямо сейчас, я не хотела бороться со своими инстинктами. Мне хотелось надеть на глаза повязку, надеть на себя наручники и дать волю своим инстинктам.

Его руки были так сильны на мне. Они скользнули вверх по моей ноге, заставляя мое платье подняться вместе с ними и с собравшейся тканью.

Целовать его было опьяняюще. Мой мозг не был заторможенным. Каждая унция моего внимания была сосредоточена на этом моменте. На нас. Это было похоже на погружение в теплую, сверкающую воду, по крайней мере, если эта вода знала, как целоваться по-французски и любила сжимать задницы.

— Я должна спросить, стоит ли нам это делать? — выдохнула я между поцелуями. — Это самое изящное, что можно сказать в такой момент, верно?

— Что ты имеешь в виду? — он откинул голову назад, чтобы встретиться со мной взглядом. Его пальцы гладили с пугающей нежностью мое лицо.

Я выросла в школе жесткой любви, и мои родители никогда не любили обниматься, целоваться и ласкать. То, как Лиам прикасался ко мне, пробудило глубоко укоренившуюся потребность. Мне хотелось раствориться в его руках.

— Я чувствую, что прямо сейчас должна вести себя так, будто у меня есть сомнения, — сказала я. — Знаешь, чтобы ты не думал, что я слишком хочу переспать с тобой. Изобразить из себя недотрогу и все такое.

Он ухмыльнулся.

— Мне все равно, даже если ты девственница. Я хочу, чтобы ты хотела этого так же сильно, как и я. К черту все неписаные правила. Я просто хочу, чтобы ты была со мной прямо сейчас. И все.

Я прикусила губу.

— Тогда отведи меня в свою постель, потому что, если мне придется ждать еще немного, я, кажется, взорвусь.

Он обхватил меня сзади за бедра и приподнял так, что я вцепилась в него, как ребенок-переросток, заложив руки за его шею. Я позволила ему пронести меня через всю квартиру к его кровати, где он неожиданно бросил меня на кровать. Приземлившись, я чуть не захихикала. «Хихикала». Мне было все равно, насколько я наслаждалась этим, если и было что-то, чего я не собиралась делать, так это хихикать.

Я удовлетворилась подавленной улыбкой, когда посмотрела на него. Он стянул с себя рубашку, и на этот раз я не отвела взгляда. Я позволила своим глазам медленно, как патока, скользить по каждому мускулу его тела, по жестким линиям и приятным плоскостям, которые отказывались отпускать мои глаза. Когда я смотрела на линии его тела, то это казалось естественным, как хорошо спланированная картина, которая имела одну цель: опускать взгляд ниже, и ниже, и ниже.

Я была загипнотизирована, когда его руки потянулись к поясу и щелкнули защелкой. Тяжесть болтающейся пряжки оттянула пояс его брюк вниз ровно настолько, чтобы я увидела резинку его нижнего белья. Серый пояс и черные облегающие боксеры.

В тот момент я усомнилась в каждой лжи, которую когда-либо говорила себе о способности фаллоимитатора заменить мужчину, независимо от того, насколько качественным может быть устройство. Мне так и не довелось посмотреть, как раздевается мой фаллоимитатор. Я никогда не чувствовала запаха мужественности, исходящего от фаллоимитатора, как какой-то феромонный коктейль, который зажигает ракетное топливо под моими яичниками и запускает их прямо в мой мозг. Младенцы. Младенцы. Младенцы. Я никогда всерьез не думала о детях, но когда смотрела на Лиама, возвышающегося надо мной, я могла представить себе темноволосого маленького саркастичного ребенка в моей жизни, и я могла представить, как горячо было бы почувствовать, как Лиам находит свое освобождение внутри меня.

Однако я нажала на ментальные тормоза. Горячо — это одно. Практичность — это другое. По крайней мере, какая-то часть моего мозга все еще функционировала в реальном мире, даже когда девяносто процентов пускали слюни по мужчине напротив. Я хотела заслужить место в бизнесе, может быть, даже иметь свою собственную компанию в один прекрасный день. Последнее, что мне нужно было в уравнении, — это ребенок.

Его штаны упали, и моя челюсть последовала за ними.

«Красивая выпуклость».

Наши поцелуи явно сделали свою работу, чтобы подготовить его, и если пульсирующий жар, который я чувствовала между своими ногами, был каким-то признаком, я тоже была готова.

— Это сработает, только если мы оба разденемся, — сказал он.

— О, неужели? Значит, ты хочешь сказать, что то, чему учили о размножении в воскресной школе, было ложью?

Он склонился надо мной и спустил бретельки платья мне на плечи.

— Думаю, то, что ты ходила в воскресную школу, — ложь, потому что там не учат размножению.

— Кто сказал, что я не религиозна?

Его глаза не отрывались от того, как он медленно, почти ритуально снимал с меня платье. Он явно наслаждался каждым дюймом кожи, которую разворачивал, словно я была рождественским подарком в натуральную величину.

— А ты религиозна?

— Может быть. Но я не так легко раскрываю свои секреты.

— Секреты, да? — он наклонился и прижался губами к моей груди, чуть выше лифчика.

Я ахнула, невольно выгибая спину. Неудержимый огонь рос во мне, и я знала, что единственное, что может его погасить, это он. Он был мне нужен. На мне. Окружая меня. Внутри меня.

— Ну, — усмехнулся он, снова подняв голову и поцеловав меня в губы. — Религиозна ты или нет, но я думаю, что ты еще несколько раз произнесешь имя Господа всуе, прежде чем я с тобой закончу.

Я сдержала улыбку.

— Это вызов?

— Да.

— Тогда посмотрим.

— Не волнуйся. Я не собираюсь в ближайшее время спускать с тебя глаз.

Он стянул с меня остатки платья и снова сел на колени, пожирая меня глазами. Никто никогда не смотрел на меня так, как он. Это не было слепой похотью или случайным влечением. Когда он посмотрел на меня, мне казалось, что он взволнован. Я могла представить, как крутятся шестеренки в его прекрасной голове, как мечутся мысли, когда он пытается ухватить какую-то концепцию, в которую не может вонзить зубы. Но что это было? Что он пытался выяснить?

Он усадил меня и потянулся расстегнуть лифчик. Я почувствовала, как он несколько секунд дергал за застежку, а потом бросил на меня извиняющийся взгляд.

— Думаю, он застрял.

— Иногда бывает. Позволь мне просто…

— Нет, — сказал он. — Я сам. — Он резко развел руки в стороны, и я услышала, как мой пятидесятидолларовый бюстгальтер против воли распахнулся.

Несмотря на то, что моя грудь впервые за много лет вырвалась на свободу перед мужчиной, все, о чем я могла думать, это о том, что он только что разорвал мой любимый бюстгальтер… тот, который делал мои сиськи похожими на идеально симметричные, задорные маленькие грейпфруты. Ну, может быть, яблоки. Или что-то чуть поменьше, но главное, чтобы они выглядели хорошо, а большой грубый зверь хотел сыграть в пещерного человека и разорвал мою любимую вещь.

— Ты знаешь, как трудно найти хороший бюстгальтер?

— Я куплю тебе еще один. — Он наклонился, чтобы поцеловать меня снова, но я приложила палец к его губам.

— Я купила его в магазине, который обанкротился. Если у тебя нет машины времени, я не думаю, что ты сможешь купить мне новый.

— Я научусь шить и снова зашью его для тебя.

Я стрельнула в него яростным взглядом, но сдержала улыбку, когда мне в голову пришла идея.

— Ты загладишь свою вину передо мной, но только не с помощью швейного набора. Я хочу, чтобы ты написал для меня алфавит.

— Написал… Ты ведь понимаешь, что алфавит не «пишется», верно? Это все просто отдельные буквы, и это значит…?

Я указала на свои трусики, на которых, к моему стыду, уже образовалось мокрое пятно от всех поцелуев и раздеваний, которые мы разделили.

Он выглядел смущенным.

— Написать алфавит... Ох. Ты имеешь в виду на своей…? О…

Не знаю, почему я подумала, что это прозвучит как наказание для него, потому что он выглядел так, будто я только что предложила ему угощение. Он зацепил пальцами мои трусики и стянул их, прежде чем бросить на пол.

И вот так просто я осталось голой, как в тот день, когда родилась, в то время как он все еще был в своих боксерах. Я бы это исправила, но это может подождать.

Я прикрыла себя рукой и встретилась с ним взглядом. Возможно, я вела уверенную игру, особенно когда выдала свой последний маленький приказ, но правда была в том, что мне хотелось свернуться калачиком и спрятаться. Моим единственным сексуальным опытом был выпускной вечер в старшей школе. Мне исполнилось восемнадцать всего пару месяцев назад, и я попалась на классическую тактику «на пол шишечки» (прим. входит только кончик члена). Как оказалось, ни один из нас не понимал, что смазка необходима, естественная или нет, и мы потратили десять минут в пустую, пока он тыкал в меня, и в конце концов мне пришлось все это закончить.

В зависимости от того, как это классифицировать, но вероятно, это делало меня девственницей, если силиконовые пенисы не считались.

Я не могла отвести взгляд, когда Лиам опустил голову мне между ног. С того места, где я лежала, откинувшись на подушки, мне открывался потрясающий вид на его широкую мускулистую спину. Его руки крепко обхватили мои бедра, и его глаза встретились с моими на секунду, словно говоря: «ты получишь больше, чем рассчитывала».

Он накрыл меня своим ртом и начал делать именно то, что я потребовала.