ГЛАВА 23

Врата Уходящего солнца когда-то стояли на этом месте. Инрен помнила эту огромную арку, вырезанное из черного облидита солнце — один из самых красивых входов в Дулимуриан. Врата пропали. И большая стена, которая раньше окружала город, словно любящие объятия, тоже отсутствовала.

Другая стена стояла на ее месте, стена лоз в шесть метров высотой. Инрен не знала, какой была толщина стены. Лозы сплелись так плотно, что, казалось, душили друг друга, пульсируя в медленном ритме.

Одиль казалась маленькой, стоя перед этим ужасом.

Инрен ждала в стороне от стены и королевы. Она надеялась увидеть, как ее богиня собирает обливис из воздуха, как делала с Великим барьером. Она надеялась увидеть, как она сделает из него плотную массу и пронзит как копьями живую стену, разрывая лозы и расчищая путь.

Но Одиль просто стояла там. Ее глаза были закрытыми, и Инрен теневым зрением видела, как темный дух в ней тянулся к стене, вонзился в землю. Искал слабости.

Одиль вдруг открыла глаза и повернулась к Инрен.

— У тебя есть якорь? — спросила она.

Инрен нащупала в кармане три камушка, которые еще несла. Они перекатывались между пальцев, утешая. Она кивнула.

— Оставь тут один, — сказала Одиль. — Эта стена не может быть толще мили. Ты можешь перенести нас на другую сторону.

Дыхание застряло в горле Инрен. Она хотела возразить. Да, она пересекала Великий барьер с помощью якорей. Но то была простая чаропесня, созданная смертным. Это… было что-то другое.

Инрен с неохотой вытащила якорь и опустилась на колени, вонзила его в гнилую почву. Она активировала его магией, камешек вспыхнул, сияя внутри, нити проклятия ожили, привязывая ее душу и тело к камню. Она встала и кивнула, протянула руку. Одиль шагнула вперед и обвила руками талию Инрен.

Инрен прижала богиню ближе. Она шагнула, и Прибежище открылось для нее.

Хаос. Пустота. Давление.

Миг ада.

Она сделала шаг еще раз, и мир смертных открылся. Она ощутила это, но она не прошла обычно. Она сделала третий шаг. Четвертый. Что-то сопротивлялось. Воздух был слишком густым, плотным. Обливис не пускал ее. Душа Инрен сжалась от паники, она ощущала, как нити проклятия, привязывающие ее к миру, натянулись. Одна лопнула.

Она с криком вывалилась из Прибежища в мрачный Ведьмин лес. Все еще сжимая Одиль, она рухнула на спину и тяжело дышала, ее взгляд бегал, голова кружилась, душа кричала.

Одиль села и вырвалась из хватки Инрен. Ее лицо было как камень, она посмотрела на стену. А потом она мрачно посмотрела на Инрен.

— Что случилось?

— Простите, моя королева, — Инрен задыхалась, подавляя писк ужаса, пытающийся вырваться из ее горла. — Оно не пропускало меня.

— Оно?

— Оромор, — Инрен уперлась локтями в землю и подняла голову и плечи. Она все еще не могла сосредоточиться и закрыла глаза. — Оно знало, что я иду. И не пустило меня.

— Попробуй еще раз.

Инрен уставилась на богиню.

— Все силы ушли на то, чтобы я вытащила нас! — выдохнула она. — Нити проклятия уже рвались. Я… если я попробую снова, мы затеряемся в Прибежище. Навеки.

Мышцы на лице Одиль напряглись. Инрен боялась, что она повторит приказ — и как Инрен могла перечить? Но богиня не успела заговорить, внезапный крик отвлек ее. Одиль встала, посмотрела на дорогу, и Инрен выдохнула с облегчением, почти молясь. Она повернула голову, пытаясь увидеть, что отвлекло Одиль. Один из захваченных тенью ковылял по дороге, правая рука свисала с плеча, удерживалась на месте на сухожилии и коже. За ним тянулся след черной крови, в глазах пылал свет тени.

Он пал на землю у ног Одиль. Другие тоже пришли, выползли из леса во всех сторон. Они хромали, испуганные, рыдали. Одиль стояла перед ними, выглядя не как любящая мать, а как мстительная богиня.

— Где моя внучка? — спросила она у первого существа у своих ног. — Где голова Фендреля ду Глейва?

Захваченный тенью скулил, шипел, кричал, говорил без языка. Значение было понятным. Инрен ощущала страх в его душе из-за Ведьминого леса, и ужас был равен к тому, который вызывала Одиль.

Одиль мрачно поджала губы. Захваченный тенью не успел закончить, она вытянула руку и заряд обливиса вылетел из нее к сердцу существа. Яд наполнил его тело, и существо извивалось в агонии, умирая.

Инрен поежилась, перевела взгляд со страдающего существа на королеву. Одиль повернулась к стене из лоз, долго разглядывала ее. А потом подошла, вытянула руки и — Инрен не успела крикнуть в предупреждении — сжала лозы.

Инрен ожидала, что они нападут, заберут богиню в гущу и порвут на куски. Она поднялась на ноги, отчасти желала броситься за Одиль, оттащить ее.

Но лозы не двигались, только ритмично пульсировали.

Одиль сжимала их, закрыв глаза и опустив голову. Инрен видела теневым зрением, как тьма тени Одиль погрузилась в землю, потянулась как корни. Тьма тянулась как ветки в воздухе среди парящего обливиса.

Одиль глубоко вдохнула носом, отпустила, отошла на три шага и окинула стену взглядом.

— Порви ее, — прорычала она.

Захваченные тенями слушались ее приказа, бросились на стену. Они рвали, терзали ногтями. Без толку. Вместо каждой разорванной лозы появлялась другая. Несколько несчастных попались в петли лоз, их утянуло внутрь, они кричали. Но больше захваченных тенями бросались вперёд, и вскоре вся стена была в их телах, воздух дрожал от их магии.

Инрен попятилась, с тревогой поглядывая на королеву. Одиль смотрела на бесполезную атаку с нечитаемым лицом. Они стояли и молчали бок о бок какое-то время.

— Я кое-что ощутила в воздухе, — вдруг сказала Одиль, повернувшись к Инрен. Ее глаза были темными тайнами, глубже ночного неба. — В лесу есть кое-кто, вызывающий тревогу, — она моргнула, на миг избавила Инрен от своего взгляда. Но изящные ресницы поднялись, открывая два колодца ненависти. — Кровь Избранного короля идет под этими деревьями. Он ищет меня, — Одиль потянулась к шее, к уродливому шраму, оставшемуся после ее казни. На миг, такой короткий, что было сложно поверить, страх мелькнул на ее лице. — Найди его, — сказала она. — Найди его, моя верная Инрен. Положи конец роду Избранного короля. Навеки.

Сердце Инрен замерло. Она выпрямилась, чтобы отсалютовать и открыть рот, чтобы согласиться. Но слов не было, ведь в глубине нее душа-паразит вдруг стала биться с подавлением, вызывая боль. Голос в голове Инрен кричал: «Герард! Герард! Герард!».

Наконец, она смогла выдавить:

— Что сделаете вы, моя королева?

Одиль мрачно улыбнулась.

— Я отыщу свою внучку, — сказала она.

Инрен не смогла придумать, что сказать, ее богиня повернулась и пошла прочь. Но не по новой дороге, а в сам Ведьмин лес.

* * *

В воздухе была странная пустота.

Обливис был густым, медленно покрывал их глотки и легкие. Но Террин ощутил пустоту. Чего-то не хватало: сознания, которое преследовало его, когда он был в Ведьмином лесу в последний раз. Казалось, разум леса был отвлечен.

Террин посмотрел на Герарда, шагающего за ним, меч был в ножнах. Если бы он встретил принца в Дюнлоке, не узнал бы брата. Пыль обливиса покрыла порезы на его лице, его кожа была бледной, тени пролегли под глазами. Террин тихо выругался. Он мог лишь надеяться, что выведет Герарда отсюда, пока яд не проникнет слишком глубоко. У них не было масок, они не могли защититься. И Герард не мог помочь себе силой тени.

Нисирди двигался рядом с Террином, яркая чешуя не потускнела в сумраке Ведьминого леса. Дракон из света казался тут даже ярче. Террин ощущал магию Арканы, готовую для использования. Это отличалось от прошлого раза, когда он приходил в это темное место.

«Ты ощущаешь тени неподалеку?» — спросил Террин. Многие захваченные тенями были в Ведьмином лесу, и он не понимал, почему они пока встретили только Трупного ведьмака.

Крылья Нисирди, сияя, трепетали, так он изображал отрицание.

«Следи», — попросил Террин, стиснув зубы. Не впервые он захотел, чтобы рядом шла Айлет с ее Дикой тенью, следящая за присутствием теней неподалеку. Она была где-то в лесу, брела в грязи, вдыхая гадкий воздух? Фендрель сковал ее, или она как-то сбежала от него? Террин слабо улыбнулся от этой мысли. Она могла бы сбежать.

Он увидит ее снова?

Но он не дал себе думать об этом. И он покачал головой, сосредоточился на пути впереди. Они шли в неплохом темпе, хотя было сложно понять расстояние в этом месте. Они должны были пройти не меньше пяти миль, брели в этой странной тишине.

Герард споткнулся. Террин услышал его кряхтение, обернулся и увидел, как брат упал на колено. Он быстро бросился к нему и схватил под локоть.

— Я в порядке, — хрипло сказал Герард. Яд в нем стал его ослаблять. Сколько он мог еще тут выжить?

— Тебе нужно отдохнуть, — сказал Террин.

— Времени нет, — Герард покачал головой, сжал Террина и поднялся. Но он тут же пошатнулся, чуть не упал на лицо.

— Найдем, — твердо сказал Террин и отвел Герарда к упавшему дереву неподалеку. Гнилой ствол был пустым, был плохой поддержкой, но лучше, чем сидеть на земле. — Твоя судьба не может пройти без тебя.

Герард мрачно рассмеялся, но не возражал, а опустился. Пыль обливиса поднялась тучей вокруг него, и он закашлялся.

— Вот, — Террин протянул руку в воздухе перед лицом Герарда.

«Нисирди», — позвал он, и тень поняла его логику. Магия потекла по пальцам, он управлял ею лучше, чем до этого. Его ладонь засияла и нагрелась, кости были белыми под его темной кожей. Он сосредоточился.

Обливис вокруг его ладони испарился с мелкими вспышками света. Воздух очистился.

Герард смотрел на ладонь Террина, поднял взгляд на его лицо.

— Это… впечатляет, — сказал он. — Я не видел еще, чтобы ты управлял так своей магией.

— Точно, — ответил Террин. Он хотел объяснить больше, но как описать человеку без тени, что он испытывал? Он придержал язык.

Герард пристально разглядывал его лицо.

— Ты как-то стал больше, — сказал он. — Не знаю, как объяснить. Но я это ощущаю. Будто… ты вырос.