– Возьми, оруженосец, и сбереги его для меня.

Парень благоговейно принял отданное и поклонился своему господину.

Тем временем все замолкло. И князь, и стоящие на коленях девушки, и все собравшиеся на площади выжидающе смотрели в лицо Хранителя. Они все чего-то от него ожидали. Но чего?

«Подними крышку с блюда», – посоветовал ему Меч.

Йаарх так и сделал. Блюдо было сделано в виде неровной пентаграммы, усеяно изображениями драконов и, судя по виду, было очень древним. Внутри оно было поделено на семь частей, три больших и четыре маленьких, каждая из них была прикрыта своей крышкой. Малые отделения были расположены по краям, самое большое – в центре.

«Сними крышки с больших отделений, не трогая малые, и съешь все, что там найдешь. Прошу тебя… – голос Меча казался сиплым».

Йаарх пожал плечами и снял крышки. Во всех трех были какие-то неизвестные ему блюда. Он присмотрелся повнимательнее и понял, что в центральной части была небольшая горка очень мелких, сильно прожаренных, кусочков мяса, а лежащее в двух боковых мясо было нарезано тонкими пластинками. Запах был странноват и несколько знаком, но что же он напоминал, ему никак не удавалось вспомнить. Хранитель опять пожал плечами, не понимая, зачем было нужно столько церемоний для того, чтобы угостить его, взял нечто, отдаленно напоминающее то ли ложку, то ли маленькую загнутую лопатку и принялся за еду. О, все было приготовлено просто изумительно. Он с удовольствием съел то, что было на блюде. Тонко нарезанные лепестки были вкусны, лишь слегка сладковаты, зато мясо из центра блюда имело просто потрясающий вкус, кусочки похрустывали на зубах и буквально таяли на языке. Жаль только, что их было так немного. В этот момент Йаарх вспомнил, что же напомнил ему запах этих кушаний и весьма удивился – он был похож на запах возбужденной женщины. Покрутив головой, чтобы избавиться от наваждения, он обратился к князю:

– Спасибо! Очень вкусно, жаль только, что мало.

«Заткнись, скотина!», – буквально взвыл Меч.

«Не обзывайся! Мог бы сначала объяснить, что я не так сделал», – обиделся Хранитель.

«А ты посмотри на старика», – отозвался Меч.

Йаарх оглянулся и в который раз за этот день удивился. Князь прямо на глазах не то что бледнел, а, кажется, даже зеленел. В голове старика билась мысль: «Владыка посчитал извинение недостаточным… Нужно распорядиться о продолжении обряда… Бедные девочки…»

«Что с ним?», – спросил Хранитель.

«Потом объясню. Скажи ему, что этого достаточно, и ты полностью удовлетворен», – устало сказал ему Серый Меч.

– Нет, князь! – улыбнулся Йаарх, останавливая князя, уже повернувшегося к воинам и открывшего рот, чтобы отдать какой-то приказ. – Того, что было, полностью достаточно, вы меня неправильно поняли.

По лицу того было видно, какое огромное облегчение он испытывал. Йаарх же пришел в полное недоумение по поводу происходящего. Он уже хотел было начать расспрашивать об этом у Меча, когда обозвалась одна из стоящих перед столом на коленях девушек:

– Владыка не хочет принять наши личные извинения? Они в малых угловых отделениях… Мы были женами тех, кто напал на тебя… – ее голос похрипывал, лицо было очень напряжено и возникало ощущение, что она терпит какую-то очень сильную боль.

«Ну вот… – тут же обозвался Меч. – А я уж, дурень старый, рассчитывал, что все обойдется, что не придется объяснять тебе, в чем же дело…»

«А почему это я не должен знать, что происходит? – опять обиделся Йаарх.»

«А ты открой крышки с боковых отделений и посмотри, что там. Авось, да поймешь…»

Хранитель, ничего не понимая, снял все четыре крышечки и присмотрелся к лежащему там. В каждом из четырех отделений лежало опять же мелко порезанное мясо. Так ничего и не поняв, он съел все из них. Его только удивляло отношение стоящих перед столом девушек к тому, что он делал – по мере того, как содержимое какого-либо из отделений блюда оказывалось в его желудке, на лице очередной отображалось невыразимое облегчение. Когда блюдо опустело, и лишь в его ложке лежал последний небольшой кусок, Хранитель решил все же внимательнее рассмотреть его и поднес к глазам. И глаза его полезли на лоб – кусочек слишком уж напоминал часть женского органа любви. «Да не может быть…» – подумал он, встряхивая головой, чтобы избавиться от этой глупой мысли. Потом посмотрел внимательнее, перевел глаза на стоящих на коленях женщин и только тут обратил внимание, что пол под ними залит кровью, а их самих пошатывает от слабости. До него постепенно начало доходить, что же именно он съел… Лицо побелело, гнев опять поднялся пузырем со дна души, и он хотел что-то сказать, но губы отказывались повиноваться. Желудок его свернулся в тугую спираль и затрепыхался, но какая-то сила вдруг передавила его пищевод, и он не смог освободиться от съеденного, только разевал рот.

«Не смей! – донесся до него яростный голос Меча. – Не смей, или еще больше невинных будет убито и искалечено страшным образом!»

«Да что же это?! Они меня что, в людоеды записали? – мысленно взвыл Йаарх, продолжая судорожные попытки очистить желудок. – Такое с девочками сотворили, а я… это… сожрал?! Они мне осмелились подать такое?!»

Его мысль рвалась наружу.

В этот момент кто-то поставил рядом с ним кубок с вином, и Хранитель выпил его залпом, прекращая позывы к рвоте.

«А теперь слушай меня! – жестко и спокойно ответил ему Совмещающий Разности. – Эти несчастные женщины пожертвовали очень многим для своего народа, перетерпели адскую боль, считая, что только так могут спасти всех от твоего гнева и вымолить у тебя прощение. И если тебя вырвет, то их жертва будет напрасной и они должны будут умереть, медленно и жестоко. Ведь ты – Повелитель! Ты всегда должен жертвовать собой! Да, я согласен, обычай гнуснейший, не думал, что он доживет до этого времени и доберется до этого материка, и, тем более, до этого народа, но самые паскудные обычаи, как это ни странно, и самые живучие. Потом сможешь отменить его и запретить навсегда! Но это потом, когда они полностью перейдут под твою руку, а сейчас ты обязан подчиниться ему! И ты не можешь освободиться от съеденного, как бы противно тебе не было, если, конечно, не хочешь, чтобы сотни тысяч людей погибли из-за того, что ты не смог перебороть собственное отвращение… Выбирай, парень… И помни, что сейчас от каждого твоего движения, слова или выражения лица зависят человеческие судьбы…»