Глава 22

Кэш

Есть моменты в вашей жизни, когда они случаются, вы знаете, что они будут выжжены в вашей памяти, и всегда будут возвращаться к вам в ярких, безупречных, цветных деталях.

Отбросив в сторону полку для хранения вещей и обнаружив за ней дверь, пришлось ждать, пока Малкольм воспользуется каким-то инструментом, чтобы взломать кодовую хреновину, а затем броситься вниз по ступенькам и увидеть то, что увидел я... твою мать, это все выжжено у меня в памяти.

Забудьте, что подвал был превращен в какую-то странную квартиру, которая, как я подозревал, имела какое-то значение для прежней жизни Ло. Я даже, блядь, почти не воспринимал это дерьмо. Потому что прямо там, в центре комнаты, с проклятой рабской цепью вокруг ее лодыжки, лежала лицом вниз Ло, вся ее спина была покрыта ранами, ее кровь стекала по бокам и собиралась в лужу на полу рядом с ней. Ремень был обернут вокруг ее горла и безжалостно затянут, когда Дамиан гребаный Крейн, со спущенными штанами и твердым членом, пытался стянуть штаны Ло.

Это было зрелище, которое я чертовски не хотел видеть.

И теперь я никогда не смогу забыть об этом. — Ло, — я услышал свой собственный крик, только это был странный, грубый, потрескивающий звук.

Я даже не подумал о проклятом пистолете, который торчал у меня за спиной. Я не заметил, как полдюжины мужчин и женщин с Хейлшторма сбегали по лестнице следом за мной. Потому что, блядь, эта драка была между мной и ублюдком, который посмел поднять свои руки на то, что было моим.

— Это будет весело, — прорычал я, когда Дамиан попытался засунуть свой член обратно в штаны и встал на ноги.

У меня была одна секунда, чтобы заметить, что Ло закрыла глаза со странной, милой улыбкой на лице, прежде чем я бросился на Дамиана. Малкольм и остальные вытащат ее оттуда. Они займутся ранами на ее спине. У них это получится гораздо лучше, чем у меня. А я, ну, я собирался сделать все возможное, чтобы заставить Дамиана Крейна заплатить даже за мысли о том, чтобы прикоснуться к ней.

Я сбил его с ног, быстрым ударом в его грудь, его крик наводил на мысль, что Ло уже успела сделать хороший удар или пинок под ребра. Я почувствовал прилив гордости — моя девочка была бойцом, когда я ударил кулаком в лицо ублюдка, наслаждаясь струей крови из его носа.

Позади себя я слышал, как Малкольм отдает приказы, и как вскрикнула Ло, от чего волосы встали дыбом, когда они, по-видимому, двигали ее.

Дамиан резко дернулся, и я отлетел в сторону, приземлившись с ворчанием.

Что-то грохнулось на землю рядом со мной, и раздался голос Малкольма:

— Мы должны отвезти ее обратно в Хейлшторм. Она потеряла много крови.

Но я не обратил на это особого внимания, потому что наконец-то понял, что упало рядом: ремень мудака. Я почувствовал, как болезненная улыбка тронула мои губы, когда я схватился за него и встал на ноги, обернувшись, чтобы увидеть, как Дамиан приближается ко мне.

О, да. Поговорим о правосудии.

Я хотел посмотреть, как сильно он любит, когда на нем затягивают ремень. — Надо было держать руки подальше от того, что принадлежит мне, — сказал я, отскакивая назад, и замахнулся ремнем, удар пришелся в его грудь, от чего я зарычал.

— Она моя. — И это был просто чертовски неправильный ответ. Я снова замахнулся на этот раз целясь гораздо выше, а затем сделал выпад вперед. Все его тело дернулось назад, когда ремень ударил его по лицу. Его рука инстинктивно потянулась вверх, чтобы прикрыть вздувшийся рубец, и я воспользовалась этой возможностью, чтобы ударить и тыльную сторону его ладони — его гортанный вой вызвал взрыв удовольствия у меня внутри.

Я не был таким парнем. У меня не было той темной души. Я не кайфовал от боли. Но, черт возьми, я был бессердечен, слушая, как этот хрен получает то, что заслуживает. Ради Ло. За все те годы, что он ей причинял боль. За те стены, которые, как ей казалось, она должна была выстраивать вокруг себя из-за него. За страх, с которым такая сильная, грозная женщина, как Ло, была вынуждена жить каждый день своей жизни.

Его лицо наполовину распухло, Дамиан бросился вперед, роняя нас обоих, заставляя меня приземлиться под ним с шипением на твердый пол. Правая рука была травмирована ударом ремня, он поднял левую и нанес удар в полсилы мне в лицо, прежде чем я успел вскочить, отбросив его и взяв себя в руки.

Я поднял ремень и замахнулся в последний раз. Моя цель была всего в нескольких дюймах и плеть попала ему в глаз, издав крик, который был наполовину человеческим, от которого в моем животе появилось странное чувство.

Достаточно. Этого было чертовски достаточно.

Я пролетел через всю комнату, когда он обхватил свое лицо и схватил цепь, которая была вокруг лодыжки Ло, и тащил ее тяжелую, как все дерьмо, по полу, застегивая ее вокруг лодыжки Дамиана, прежде чем он смог даже перестать выть настолько, чтобы попытаться остановить меня.

— Давай посмотрим, насколько тебе нравится, когда тебя держат против твоей воли, больной ублюдок, — сказал я, направляясь к лестнице, мое сердце сильно колотилось в груди. Гнев иссяк, и все, что я чувствовал, было беспокойством, которое поселилось в моем животе и как будто опустошало меня изнутри.

— Он мертв? — спросил единственный оставшийся из Хейлшторма парень, когда я добрался до верхнего этажа, оставленный там, как я предполагал, на случай, если Дамиан ускользнет от меня, потому что этот парень был мамонтом... он выглядел так, словно готов был потягаться с Волком.

— Нет. Но держу пари, что ему бы этого хотелось. Ты можешь запереть эту хреновину обратно? — Спросил я, указывая на дверь, в то время как проклятия Дамиана о мести неслись вверх по лестнице.

— Да, — сказал он, вытаскивая что-то из кармана. — Но я, все же, поменяю код, — сказал он, оттолкнувшись и пинком захлопнув дверь. — Так ты оставляешь его там, внизу? — спросил он, снова поворачиваясь ко мне и пронзая меня своими жуткими голубыми глазами.

— Я подумал, что Ло захочет пристрелить его, как только снова встанет и начнет двигаться, — пожал я плечами, зная, что она это сделает. Как только боль и смущение исчезнут, она начнет злиться. И она хотела бы, чтобы он заплатил за то, что снова заставил ее чувствовать себя слабой. Я ни за что не собирался отказывать ей в этом. — Она в порядке? — Спросил я, не потрудившись скрыть раздражение в голосе.

— Какое-то время ей будет больно. Ее спина была полностью иссечена. У нее были синяки на лице, а ребра выглядели так, будто их снова переломали. Но с ней все будет в порядке. Они знают, что делают.

Со всем дерьмом, в которое они попали, со всем ущербом, который, должно быть, был нанесен их команде, я понимал, что это правда.

— Мне нужно ее увидеть.

Парень кивнул, мотнув головой в сторону входа в магазин. — Пошли отсюда. — С этими словами он уехал на своем джипе, а я на своем байке, и мы оба на двадцать миль превысили скорость, пока наконец не подъехали к воротам, которые тут же распахнулись.

— Где она? — Спросил я у первого встречного, схватив его за футболку, в ответ он только поднял бровь и посмотрел через мое плечо на парня, с которым я подъехал. — Слушай, мать твою... я не в настроении для твоих игр.

— Эй, — сказал парень позади меня, положив руку мне на плечо. — Я отведу тебя. Расслабься.

— Может быть, тебе стоит сначала успокоить его, Лео? Он не может врываться в больничную палату, как сумасшедший…

— Попробуй остановить меня, я тебе позволю. Я просто чертовски удивил последнего мужчину, который стоял между мной и Ло. Ты действительно хочешь это сделать? — Спросил я, толкнув его в грудь и отстранившись с нахмуренными бровями, когда он только рассмеялся.

— Малк был прав, — сказал он, кивая через мое плечо на Лео.

— Да, — согласился Лео, а затем повернулся ко мне. — Ну же, пошли. — С этими словами я последовал за ним в лабиринт складских контейнеров, который был внутренностями Хейлшторма. Уже к четвертому контейнеру я был уверен, что, если вы не знаете планировку, вы действительно можете полностью заблудиться. Половина контейнеров была почти пуста и уходила куда-то вглубь, словно в тупик. Пройдя мимо казарменной спальни, мы наконец добрались до двери с маленьким стеклянным окошком, через которое я мог видеть обнаженную до пояса Ло, лежащую на животе на больничной койке, в то время как один из ее мужчин, темнокожий, бритый наголо, одетый в белую футболку и джинсы, сидел над ней с белыми перчатками на руках, прижимая что-то к разорванным ранам на ее спине.

Лео толкнул дверь и провел меня внутрь. Рядом с человеком, склонившимся над Ло, в комнате был только Малкольм, чье лицо исказилось суровыми морщинами. Воздух вокруг него, казалось, гудел от смеси ярости и беспокойства. Это чувство было мне хорошо знакомо.

— Она не двигается, — сказал я, подходя ближе к краю кровати.

— Я отключил ее, — сказал парень, прижимая компрессы к ее ранам, не поднимая глаз.— Она сдерет с меня шкуру, если я позволю всем нам услышать ее крик, — добавил он, указывая на шовный набор, который он положил рядом с собой.

— Черт, — сказал я, глядя на ее идеальную спину, разорванную в клочья. — Я был там, — сказал я, качая головой, чувствуя, как осознание тяжело оседает внутри. — Я был там, а она была одним гребаным этажом ниже меня. Я мог бы спасти ее от этого! — Закричал я, хватая металлический стул рядом с собой и швыряя его через всю комнату.

— Это не твоя вина, что какой-то больной ублюдок истязал ее. Это не зависло от тебя. Это на его совести. Ей не нужен твой гнев. Она нуждается в том, чтобы ты был здесь для нее. Она не жертва. Не обращайся с ней как с ребенком. По крайней мере... если ты хочешь иметь возможность быть в ее жизни в будущем.

— Я буду там, — сказал я с уверенностью, которую обычно никогда не чувствовал, не говоря уже о том, чтобы выразить словами. Я собирался быть там, в ее будущем, даже если мне придется пробиваться в него изо всех сил.