Глава 5

Ожидание Данте Марони: Давай встретимся сегодня вечером в Цианиде. В восемь вечера. Я буду ждать тебя в VIP-зале.

Цианид оказался самым популярным и самым ночным клубом города. Он также принадлежал Наряду.

Морана никогда не была в ночном клубе.

Она вспомнила, как впервые увидела один по телевизору, когда ей было 12. Гипнотический свет, двигающиеся тела, громкая музыка — все это создавалось на фоне брачного танца двух главных героев, когда они флиртовали глазами с другого конца клуба, перед грязными танцами на полу в окружении тел, так близко, что ей хотелось столкнуться головами, чтобы они поцеловались. Это был поучительный опыт. Опыт, который она знала, не предназначался для нее.

Даже в детстве она понимала, что не желает того, чего не могла иметь. Тогда она боялась — своего отца, его врагов, самой себя. Она боялась всего, что угрожало её жизни. Ночные клубы тоже пугали ее. Новости и сообщения о том, что девочки подвергались воздействию алкогольных напитков и наркотиков ради изнасилования, только сделали ее более осторожной.

Больше десяти лет, и вот она, стоит перед зеркалом у туалетного столика. Она долго изучала свое отражение. Когда ее окрашенные каштановые локоны свободно падали вокруг ее лица мягкими волнами, она закончила вставлять свои контактные линзы. У нее было красивое лицо, ничего такого, о чем можно было бы писать сонеты, но приятно смотреть. Слегка округлые губы среднего размера, которые она накрасила в темно- красный оттенок, прямой, хотя и маленький нос, который она когда-то проколола, и ясные карие глаза с вкраплениями зеленого.

Ее тело было стройным, с приличной грудью, хорошей задницей и упрямым маленьким любовным пирсингом на животе, от которой она не могла избавиться. Разглаживая складку своего изумрудно-зеленого платья, которая складывалась под ее грудями и падала на колени, она склонила голову набок, гадая, похожа ли на свою мать. Если не считать ее первоначального цвета волос, она действительно не могла видеть её в себе.

Само платье она никогда раньше не надевала. Это был подарок на день рождения, который она купила себе, не зная, когда наденет его. Сегодняшний вечер казался идеальным для этого случая. Мягкая ткань платья без бретелек плотно прилегала к ее торсу, идеально подчёркивая форму груди, ткань плотно стягивалась прямо под ними, а затем вспыхивала оттенками зеленого, а волны юбки заканчивались чуть выше колена в неровном подоле. Спина была глубокой, но простой, и ноги украшали черные каблуки. Она никогда так не одевалась. Впрочем, в клубе она тоже никогда не была.

Она снова прочитала сообщение в телефоне, проверяя время.

Цианид — клуб Наряда в городе ее отца. Она этого не понимала.

Судя по тому, что люди говорили, ее сторона и Наряд, очевидно, когда-то были союзниками. Но что-то изменилось, и возникла вражда. И хотя теперь обе стороны яростно ненавидели друг друга, у них обоих были предприятия на территории друг друга, и имелось молчаливое понимание того, что, хотя предприятия не пострадают, любой намек на враждебность снимет все ставки.

Она была удивлена, когда ее пригласили, мягко говоря. Она наполовину ожидала новой заброшенной строительной площадки с кучей орлов, летающих над головой. Но очевидно, что это место для кровавых встреч. Она подумала, что ей должно быть легче.

В то время как маленькая девочка внутри нее кипела от возбуждения, женщина, в которую она превратилась, оставалась настороженной. Это общественное место, где она сомневалась, что кто-нибудь что-нибудь попробует, но все же этот клуб принадлежал им.

Отвернувшись от своего отражения, она взяла свой черный клатч, в котором была маленькая Беретта, и телефон, и вышла из своей комнаты, закрыв за собой дверь. Спускаясь по лестнице, Морана почувствовала, как ее ладони слегка вспотели, когда ее охватила нервозность, ее крыло дома было пустым, за исключением нескольких охранников то тут, то там. Бесполезные охранники, учитывая, как легко им помешали две ночи назад.

Покачав головой, прежде чем она смогла пойти по дороге, она вышла из дома и направилась к своей машине, стоявшей на подъездной дорожке. Лужайки за ней были окутаны тьмой, когда зазвонил ее телефон.

Отец. — Возьми охрану, — его короткая короткая команда прозвучала по телефону, как только она подняла трубку.

Она застыла, останавливаясь, ее глаза метнулись в другое крыло, где, как она знала, находился его кабинет.

Никаких «Куда ты собираешься?», «Когда вернешься», или «Будь осторожна».

— Нет, — ответила она тем же ровным голосом, который использовала с ним в течение многих лет, останавливая боль до того, как она успокаивалась.

Она отключила звонок прежде, чем он успел что-то сказать, хотя он ничего не ответил, и быстро пошла к своей машине. Нет. Ее отец не обсуждал и не спорил. Он просто принимал решения. Это означало, что у нее будет хвост.

Садясь за руль, она включила зажигание и свернула с проезжей части, ее любимый ребенок мурлыкал под ее контролем, когда она вывела машину из гигантских ворот. Покинув дом, ее взгляд метнулся к зеркалу заднего вида. Как она и подозревала, она увидела, как позади нее выехал черный автомобиль.

Что-то похожее на раздражение наполнило ее вены. Она делала это годами, отказываясь от защиты и бросая охрану. К тому времени она была экспертом, и все же ее отец никогда не переставал пытаться подчинить ее своему надзору.

Умело перескакивая полосу движения, как только она попала в пробку, Морана нажала педаль газа и почувствовала, как скорость накатывает на нее, когда она пронеслась мимо других машин. Вокруг нее гудели мотоциклы и автомобили, прохладный кондиционированный воздух в машине не позволял поту выступать на ее коже, даже когда ее наполняла порция адреналина. Она знала, что люди ее отца попытаются догнать. Она также знала, что они потерпят неудачу, потому что поймать Морану Виталио, когда она не хотела, чтобы ее поймали, было тем, что могли сделать очень немногие.

И это тоже причина, по которой она его ненавидела.

Потому что он каким-то образом всегда ставил ее в невыгодное положение, когда она не хотела, ставил ее в положение, которое подчеркивало, насколько он мог контролировать её жизнь, пока она боролась за это.

Морана стиснула зубы, когда ее мысли невольно перешли к Тристану Кейну. Снова.

Она выбросила из головы весь эпизод, произошедший две ночи назад, поклявшись больше не думать об этом. Потому что беспорядок, который стоял в ее комнате со своей кровью на ее руке, беспорядочная масса конечностей, которые не осмеливались дышать, потому что все было так непонятно, это была не она. Морана Виталио вела себя не так, как жалкая девочка, брошенная костью. Морана Виталио не проявляла уязвимости ни перед кем, кроме себя. Морана Виталио не вырезала яремную вену мужчине, который сразу сделал это.

Она выросла вокруг акул. И научилась не истекать кровью.

Но она ненавидела его, потому что он истекал кровью. Потому что он застал ее врасплох. Потому что сделал то, о чем она никогда не думала. Потому что заставил ее отреагировать не как Морана Виталио, а как кто-то другой. И она ненавидела признавать, что облегчение, которое, как она думала, что почувствовала в своем простом состоянии, было стерто каплями крови, и она понятия не имела, почему. Она даже не хотела выяснять, почему. Это был один эпизод из ее жизни, который она с радостью оставила позади.

Свернув налево в сторону клуба, Морана покачала головой и выбросила все мысли, сосредоточившись только на встрече и на том, чтобы как можно больше насладиться своим первым опытом в клубе. Не то чтобы она хотела напиться или потанцевать с каким-то случайным придурком. Нет, она просто хотела почувствовать, как эти огни скользят по ее коже, почувствовать пульс музыки в горле, почувствовать запахи, омывающие ее тело.

Через несколько миль впереди по уединенной дороге она увидела высокий серый склад, поднимающийся к небу. На крыше здания светился огромный голубой знак, говорящий ей, что она оказалась в нужном месте. Припарковав машину, когда к ней подошел камердинер, она вышла, отклонив его предложение, но кивнув в знак благодарности. От холода на ветру по ее голой спине пробегала дрожь, когда она спешила к зданию. Приглушенный шум становился все громче с каждым шагом, который она делала к высоким металлическим дверям.

Мускулистый вышибала, почти в три раза превышающий ее размер, осмотрел ее с ног до головы, когда она приближалась, держась за ручку ручки, а шрам, покрывающий правую половину его лица, наполовину был скрыт за темными очками. Она никогда не понимала, почему люди носят очки ночью.

— Только по приглашению, — сказал он грубым голосом, не сдвинувшись ни на дюйм.

Морана приподняла брови.

— Морана Виталио. Гость Данте Марони.

Темное лицо мужчины не выдавало никакого выражения, но он открыл дверь, внезапный шум раздался в ее ушах, и пропустил ее. Глубоко вздохнув, Морана вошла в клуб, чувствуя, как за ней закрывается дверь. Небольшая, настороженная часть ее напомнила ей, что она являлась дочерью врага в клубе Наряда, одна и без защиты, заставляя ее сердце биться чаще, когда по спине пробегала полоса страха. Вырвавшись из нее, она стояла прямо у входа, осматривая всю территорию.

Выполненный в хромированном и синем цвете, с синими огнями, затемняющими и вспыхивающими, попеременно с тяжелыми ударами музыки, доносившейся из кабины ди-джея слева от нее, весь переоборудованный пол  склада был танцевальной зоной. Бар выстроился справа, и бармены обслуживали большую толпу. Вышибалы незаметно рассыпались по углам помещения, наблюдая, как тела скользят друг по другу.