Глава 39

Эвелин поверить не могла в то, что затем произнес Пуласки.

- Мы должны предотвратить убийство Греты!

Она долго смотрела на него. О чем, черт побери, говорил этот человек? Грета Хокинсон тайно руководила всем, что происходило во время круизных поездок. Она причинила этим детям столько горя, большинство из них попали в психиатрическую клинику. Если бы не она, Мануэль был бы еще жив. По крайней мере, его тело не было бы закопано где-то в песчаных дюнах.

- Нам надо торопиться, - настаивал Пуласки. - Помогите мне встать!

Эвелин потянула его вверх, пока он, наконец, не оперся о стену. Цепь, обернутая вокруг трубы отопления, позволяла Пуласки лишь сложить руки в наручниках на колени, ограничивая свободу передвижения.

- Сотовый, - попросил он.

Эвелин протянула ему телефон, который ранее выпал из кармана его штанов.

- Мне набрать вместо Вас?

- Справлюсь сам... - Держа ослабевшими пальцами мобильный, Пуласки включил громкую связь. - Я попытаюсь организовать личную защиту Грете Хокинсон. Но если это продлится так же долго как сегодня с Лизой, то тогда, наверное, будет поздно.

Эвелин ощущала пронзительный взгляд Пуласки.

- Вы могли бы быстрее добраться до нее.

Эвелин смотрела на оружие, которое все еще держала в руке.

- Им можно прострелить противопожарную дверь?

- Встаньте в метре от двери, сощурьте левый глаз, направьте оружие обеими руками на замок и прицельтесь так, чтобы верхние кромки прорези прицела и мушки были на одной линии. - Эвелин встала перед дверью. - Вытяните руки, и не пугайтесь во время отдачи.

Эвелин так крепко сжимала рукоятку, что у нее побелели костяшки пальцев. Чем крепче она держала оружие, тем сильнее тряслись ее руки.

- Спокойно, - сказал Пуласки. - Расслабьтесь.

Эвелин нажала на курок. Это было легче, чем она думала. Но вот звук выстрела был оглушительным. Рукоятка ударила ее по руке, а вокруг образовалось облако из пороха. Пахло опаленным металлом.

- Немного выше и правее, - подкорректировал Пуласки. - Вы должны прострелить засов.

Эвелин вытянула руки и нажала еще три раза. В двери появились четыре черные дыры, вокруг которых прогнулся металл. Эвелин пришлось подергать за ручку, и после того как затрещал дверной проем, дверь открылась.

Она обернулась к Пуласки.

- Я же не могу оставить Вас здесь одного.

- Не беспокойтесь за меня.

- Я могла бы попытаться прострелить наручники.

- Чтобы мне отрекошетило в руку? Нет уж, спасибо. - Он устало улыбнулся. - Кроме того, Вы не сможете протащить меня вверх по лестнице. Смотрите, чтобы Вы попали к Грете. Я тем временем вызову полицию и скорую.

Эвелин поставила пистолет на предохранитель и положила его Пуласки на колени.

- Это что такое? Возьмите эту чертову штуку с собой!

Взять с собой? Кем он ее считал?

- Ни за что, - возразила она. - Я же не стреляю в людей!

- Вы и не должны, но возможно другие думают не так, как Вы.

- Я как-нибудь разберусь.

- А как Вы хотите помочь Грете?

- Мне что, еще и предотвратить убийство этой шалавы?

Пуласки в ужасе смотрел на нее.

- Эту женщину нужно отдать под суд. Она должна быть осуждена...

- ... чтобы получить мягкий приговор и через пару лет снова выйти на свободу,- продолжила Эвелин циничным тоном.

- Не будет такого.

- Да вы и понятия не имеете. - Эвелин знала, о чем говорила. Однажды так уже заканчивалось. Она вновь подумала о мужчине... который разрушил ее семью. Он вышел на свободу через десять лет, отсидев в тюрьме всего на два года дольше, чем тот возраст, в котором тогда находилась сестра Эвелин. В постановлении суда хоть и говорилось, что после освобождения ему было запрещено приближаться к их месту жительства ближе чем на три километра, но что это дало? Он уже стал частью их жизни - бельмо на душе. После побега из его охотничьего дома не проходило и дня, чтобы Эвелин не вспоминала о нем или сестре... или о родителях. К счастью, они не дожили до того момента, когда он вышел на свободу. Об этом они позаботились сами.

Все постоянно говорили об ужасном несчастном случае, произошедшем с родителями и жалели Эвелин из-за такой трагической судьбы. Какой мужественной она была, когда осталась в начале учебы одна и вынуждена была обеспечивать себя, подрабатывая на каникулах и получая стипендию. Наверное, не только она подозревала, что это не был несчастный случай. Разве кто-то, урегулировав все финансовые дела, будет спустя неделю пересекать под дождем и взявшись за руки пути, в свете фар приближающегося скоростного поезда? Отец и мать никогда бы не пошли на такой риск. Правду уже никто никогда не узнает. Но в глубине души Эвелин чувствовала, что похищение сломало ее родителей, а предстоящее освобождение человека, совершившего его, окончательно их уничтожило...

- Даже если речь идет об убийце, Вы должны попытаться защитить ее. - Слова Пуласки глухо доносились до Эвелин. - В конце концов, Вы представляете закон. Вы адвокат и работаете над этим делом.

Эвелин посмотрела на него.

- Я не работаю над этим делом,- тихо ответила она.

Пуласки удивленно выпучил глаза.

- Что?

Пришло время сказать ему правду.

- На этой неделе шеф отстранил меня от службы. Я прилетела в Германию, чтобы провести личное расследование.

- Только не говорите, что Вы лично вовлечены в это дело?

На мгновение Эвелин задумалась о Холобеке. - Частично. - Пуласки должно было хватить этого объяснения. Ему не обязательно было знать, что ее поездка, начавшаяся с банального расследования дела о подушке безопасности и колодезном люке, превратилась в одиссею из чувств, вызванных ее собственным прошлым. Однако по глазам Пуласки она видела, что от него ничего невозможно было скрыть.

- С Вами случилось нечто подобное, как с Лизой, не так ли?

Ей даже не нужно было отвечать. Пуласки достаточно разбирался в людях и мог прочитать ответ по ее лицу.

- Мне жаль, - сказал он немного тише. - Тем не менее, Вы адвокат, и если в Вашей власти предотвратить убийство, Вы должны это сделать.

- Возможно, Вы правы. - Эвелин повернулась к двери.

- Возьмите с собой оружие! - крикнул он ей вслед.

- Стрелять в дверь это нечто другое, нежели в человека. - Оружие ей не понадобится.

Поднимаясь в темноте вверх по лестнице, Эвелин прокручивала в голове маршрут до виллы Хокинсона. Ей понадобится меньше десяти минут. Вполне вероятно, что она встретит там Грету... и Сибил.

Вот только было непонятно на чьей стороне она будет, когда доберется туда.

Садовые ворота, ведущие к вилле Хокинсона, были открыты. На этот раз проезд не загораживал автофургон фирмы "Сикуро". Эвелин повернула на территорию участка и поехала по посыпанной щебнем дороге к дому. Уже стемнело, в свете фар она заметила, что мерседес Болтена был припаркован прямо возле лестницы, ведущей ко входу в дом. Эвелин встала прямо за ним, вышла из машины, закрыла ее и подошла к автомобилю Болтена. Дверь была открыта, в замке зажигания торчал ключ, однако Сибил нигде не было видно.

Эвелин огляделась в саду. Видимо монтеры охранной службы еще не закончили работу, потому что под навесом павильона стоял ящик с инструментами и несколько мотков кабеля. Позади поблескивала черная поверхность пруда с кувшинками.

- Грета? - крикнула Эвелин, ступив на дорожку из бетонных плит, ведущую за дом.

Ответа не последовало.

Лампа рядом с объективом камеры выглядела такой же безжизненной как и дом. Видимо видеокамеры под выступом крыши все еще не работали.

Эвелин подошла к террасе и зимнему саду с обратной стороны виллы, где вчера в обед пила чай с хозяйкой дома. Неужели это все действительно было чуть более двадцати четырех часов назад? Она подумала о щекотании в животе, которое обычно не подводило ее. Но странным образом Эвелин не почувствовала его, когда в темноте оказалась лицом к лицу с Сибил. Или не слишком обращала на него внимание?

- Грета?

Эвелин поднялась по ступенькам террасы. С моря дул соленый бриз. Одиночно поблескивали пенистые гребни волн черного моря. Над горизонтом мерцала узкая, раскаленно-красная полоска. Стало прохладнее.

В стеклах отражался свет близлежащего маяка. Так же как и на террассе Болтена, здесь тоже была разбита стеклянная дверь. Чем ближе Сибил приближалась к своей цели, тем прожженнее она становилась. Убийство Болтена вряд ли кто-то сочтет за несчастный случай. Да и зачем? С последним убийством Греты кампания мести Сибил закончится. Что она будет делать потом? Посетит Лизу в психбольнице Оксенцолля, чтобы рассказать ей о своих подвигах? Остались ли у нее еще деньги после ограбления? А может она будет отождествлять себя еще с каким-нибудь человеком и возьмет на себя его план мести?

Зажегшийся в доме свет прервал мысли Эвелин. Она открыла дверь и вошла в зимний сад. В полутьме она узнала стол, комод и ротанговые стулья. Эвелин прошла через гостиную в длинный коридор, ведущий в рабочий кабинет Греты. Свет был включен не там, а в кухне, дверь которой была открыта.

Эвелин вошла. В современной, сдержанно обставленной кухне со стальной декоративной отделкой и плитой с огромной вытяжкой посередине, на холодном, кафельном полу, сидела Сибил.

Длинные, светлые волосы упали ей на лицо. Она крутила вентиль огромного газового балона. Рядом лежали проволока, несколько свечей и коробок спичек.

Эвелин подошла ближе.

- Сибил? - прошептала она.

Девушка испуганно обернулась и убрала волосы со лба и одновременно подняла вверх другую руку. Из ее кулака торчало короткое дуло дамского револьвера.

- Опустите оружие, Сибил. Я ничего Вам не сделаю. - Эвелин пыталась говорить как можно спокойнее, однако ее голос дрожал так, что она с трудом произносила слова.

Эвелин видела, что курок был взведен. Это был старомодный револьвер, чье дуло было направлено прямо на ее голову.

- Вы пришли слишком рано. - У Сибил был сильный, уверенный голос. И северо-германский акцент - идеальная имитация голоса Лизы. Да и тонкие, узкие черты лица и выразительные голубые глаза, придавали ей сходство с Лизой.