Она осторожно наклонилась в помещение.

- Я тебя вытащу, - крикнула она в темноту.

Пока она на ощупь искала с внутренней стороны ручку оконной рамы, лес осветили фары автомобиля. Она застыла на месте, и в ту же секунду услышала звук мотора. В памяти снова всплыли слова мужчины. Он убьет ее сестру, если она сбежит. Он лгал. Она знала, что он лгал. Он должен был лгать, чтобы сломать ее волю и иметь над ней контроль. Залезть обратно в помещение? Нет. Она должна бежать! Как только он заметит, что ее нет, у него начнется паника и он будет искать ее. Это было словно состязание. Ее состязание! Она внушила себе, что должна победить его, чтобы спасти Сандру; и у нее есть только один шанс.

Оцепенение прошло.

- Я должна уйти, - прошептала она. - Но я тебя вытащу. Доверься мне.

С обратной стороны дома уже донесся скрип колес. Она встала, оставила свою сестру наедине с монстром и побежала прочь. Хижина стояла где-то в лесу. Она бежала через кусты, запиналась о корни деревьев, перебегала от одного дерева к другому, пока в свете луны не увидела тропинку, по которой и побежала дальше.

"Он лгал, он лгал", - вновь и вновь говорила она себе. Бормотала это как молитву, в то время как ветви деревьев царапали ей лицо.

На рассвете она увидела дома. Местность была ей знакома. Этот населенный пункт располагался недалеко от ее дома. Полузамерзшая, голодная, грязная и с дрожащими коленками, она стучала в чью-то дверь, пока ей, наконец, не открыли. Что было потом она помнила плохо. Чашка горячего чая, теплое одеяло, полицейские, которые опрашивали ее, и которым она описывала охотничью сторожку и автофургон. Ей казалось, что прошли недели, но на самом деле полицейские нашли хижину за несколько часов. Она плохо помнила подробности - но одно знала точно: мужчина не солгал.

- Эвелин? Эвелин? - она испуганно вздрогнула.

Рука Пуласки лежала на ее плече.

- Вы задремали.

Он уже снял галстук и пиджак, расстегнул первую пуговицу рубашки. Пятна пота под мышками не смущали ее, но зато смущало его оружие в плечевой кобуре.

- Как Вы?

- Спасибо. - Эвелин огляделась. Полицейский из Гамбурга все еще сидел в дальнем углу и что-то писал. Пуласки остановил пленку. На экране телевизора мерцал неподвижный кадр.

- Надолго я отключилась? - спросила она хриплым голосом.

Пуласки протянул ей стакан воды.

- Минут на двадцать. Вам приснился кошмар. Что-то ужасное?

- Не стоит об этом. - Она выпрямилась. - Вы что-нибудь обнаружили?

- Боюсь, у меня не хорошие новости.

- Было бы слишком хорошо, если бы были хорошие новости. - Она протерла глаза и сделала глоток.

 - Если цифры на фото верны, - Пуласки помахал снимком с камеры банкомата, - фотография была сделана в воскресенье ночью, тридцать первого августа.

- Дата и время соответствуют действительности, - сказала Эвелин. В ту ночь Рудольф Кислингер упал в канализационный колодец и утонул.

- Якобы Лиза в ту ночь была в Вене. Но видео, датируемое утром понедельника, первого сентября, доказывает, - Пуласки протянул ей одну из видеопленок, - что Лиза принимала участие в групповом занятии в Гамбурге. Она никак не смогла бы преодолеть на машине дистанцию в почти тысячу километров за такое короткое время.

- На самолете?

- После полуночи нет рейсов из Вены в Гамбург.

Эвелин внимательно посмотрела на фотографию молодой девушки в голубом платье на тонких бретельках. Кто же ты? Фоторобот из Куксхафена и фотография этой девушки были идентичны. Пауль Смолле опознал ее как свою гостью, и она даже назвала ему свое имя: Лиза. От всего этого можно было сойти с ума.

Эвелин свернула фотографию.

 - Значит, я охочусь на призрака?

- Не обязательно. - Пуласки улыбнулся. - Я случайно обнаружил в видеозаписях кое что интересное.