- Ты как? – спустя минуту тихо спросила она. – Не ранен?
- Никак нет… - улыбнулся я. – Ну разе что в голове немного звенит… Этот гад успел пустить пулю в шлем…
- Что это был за Зодиак? Это и есть тот самый Наблюдатель, который почему-то велел тебе убить меня?
- Нет, не думаю. Судя по его вопросам, он не меньше нас был озадачен тем, как попал в эту Пустошь… Сам он является калифорнийским маньяком Зодиаком, который орудовал в Северной Калифорнии в конце 60-х годов прошлого века, но так и не был пойман полицией. Последний раз о нем было слышно в 1974 году и, с тех пор, он будто бы испарился…
- Думаешь, он, каким-то образом, так же как и мы, «исчез» в эту Пустошь?
- Всё может быть, Люд… Всё может быть… Я его тяжело ранил в бок. Надеюсь, он истечёт кровью, да все-таки сдохнет как бешеная собака…
Видя в спешке оставленный раненным маньяком пистолет, я поднял его с земли.
- Ещё одна «Беретта»! – весело воскликнул я, демонстрируя оружие аристократке. – Трофейная! Учитывая то, что у нас ещё есть патроны, думаю, Люд, я подарю её тебе!
- Мне?! – полыхнула улыбкой блонда сквозь подсыхающие слезы. – Но, Вася, я не умею стрелять!
- Ничего, я тебя научу… - заверил её я. – А теперь, все-таки, давай поскорее убираться отсюда… Что-то мне не очень комфортно находится рядом с этой подозрительной «пашней»…
Вновь оказавшись в своем «Шевроле», мы, осторожно огибая несколько сих непонятных «борозд», двинулись дальше по Пустоши! Пустоши, уже вовсю озаряемой бархатными тонами нового теплого вечера!
*****
Бордово-красные искры вечернего солнца ласково переливались на капоте авто, временами так же вспыхивая и в его зеркалах, да плавных рамах самого лобового окна. Осененная им пыльная Пустошь так и пролетала под нами. Над нами же, с всё той же величественной широтой, мягко густела в ниспадающих сумерках безмерная синева неба.
Как и Людмила, устало глядя в несущийся привычный пейзаж, я пребывал в некой прострации. Прострации, без всяких мыслей и чувств, несмотря на то, что вновь заметил в салоне «Шевроле» несколько толстых личинок, кои в основном «паслись» на заднем сидении.
Однако, и к сим непонятным личинкам, у меня так же не осталось никаких чувств: так и безумно потея, да уже просто умирая от жажды, я, недавно чуть не погибнув в схватке с опасным маньяком, уже не имел каких-либо эмоций на сию инсектность.
Поэтому, когда моя зрелая попутчица, в какой-то момент вдруг неожиданно указала рукой вперед с выкриком «Вася, смотри!», я в первые мгновенья ничего не понял.
- Что там, Люд? – лишь спросил её я, изо-всех сил щуря своё ослабленное зрение, пытаясь тоже увидеть хоть что-либо.
- Я вижу какие-то шатры! – чуть ли не ликовала резко «ожившая» аристократка в блекло-смятой блузе. – А это значит там есть люди! Мы спасены, Вася! Спасены!
- Посмотрим… - пробурчал я, пока не разделяя её восторгов.
Вспомнив о бинокле, я тут же достал его и взглянул вдаль.
Точно! Где-то всего в километре от нас, утопая в багровых красках вечера, виднелись серо-зеленые конусы нескольких шатров. Шатров, кем-то растянутых прямо посреди знойной Пустоши!
И, хоть каких-либо людей (и скота!) не было видно, сие, в тот час, и во мне невольно пробудило небольшую надежду!
- Вижу, - кивнул я зрелой блонде. – Действительно, то ли пять, то ли шесть шатров…
- А люди? – в легком волнении спросила Людмила. – Ты видишь людей?
- Нет, - ответил я. – Шатры выглядят несколько обветшалыми и заброшенными… Однако, кто знает, может в них мы все равно найдем воду и что-либо съестное…
- Понятно… - лишь прошептала пересохшими губами попутчица.
Впервые, за прошедшие сутки, приметив какой-то ориентир кроме пустынного горизонта, мы с нетерпеньем мчались в сторону этих шатров! И, вскоре, наш голубой «Шевроле» уже стоял около них!
Это действительно были шатры тюркского кочевого типа, прочным волокном имеющие в радиусе не менее четырех метров и около семи в высоту. Укрепленные веревочными растяжками к забитым в землю колышкам, их было шесть штук, расположенных в полукруге, на расстоянии не более пяти метров друг от друга. Емко похлопывая на ветру, полы некоторых из них были раскрыты. С конусного отверстия одного шатра, казалось, взвивался в ввысь легкий черный дымок.
- Точно, никого тут нет… - проговорил я, глуша мотор авто. – Если бы был кто-то, он бы услышал приближение машины и вышел бы к нам…
- А как-же этот дымок? – спросила Людмила, указывая пальцем на самый подозрительный шатер. – Не может же он идти из ниоткуда?
- Да, это странно… - согласился я, вмиг доставая из-за поясницы «Беретту», да тут же быстро перезаряжая её. – Поэтому, Люд, как только мы сейчас выйдем из «Шевроле», держись за моей спиной… Ибо, как ты сегодня могла убедиться, тут любят появляться всякие неожиданности…
- Конечно, Вася… - смущенно улыбнулась она. – Я буду держаться тебя…
Раскрыв дверцы авто, мы сошли на землю, и, стали медленно осматривать угрюмо трепещущие на ветру странные шатры.
Не опуская забрала шлема, но верно держа пистолет в руках, я стал осторожно заглядывать через полог то в один шатер, то в иной. Людка же, не без опаски выглядывая из-за моего плеча, верно следовала за мною.
Однако, в них не было ни людей, ни чего-либо примечательного.
Наконец, приблизившись к последнему, явно дымящему шатру, мы, заглянув в него, в ту же секунду обомлели: весь покрытый диковинными восточными коврами, в его центре имелся тяган с небольшим котлом, в котором что-то варилось прямо в языках ещё хорошо пылающего костра! Тут же лежало несколько связок хвороста, а неподалеку, большая пленочная упаковка… трех десятков пластиковых бутылок с минеральной водой!
- Ура! – возликовал я в сердцах, на радостях обнимая Людмилу. – Мы спасены! Мы действительно спасены!
- О, да-да! – весело рассмеялась зрелая блонда. – Похоже, дорогой, мисс Удача нас ещё любит!
Разом забыв об осторожности, мы, целые сутки терзаемые жаждой, тут же кинулись к бутылкам, да, вскоре, так бешено лакали заветную воду, что никак не могли ею напиться! И, только тогда, когда я махом «выдул» сразу с половину бутылки, а Людка с треть, мы, наконец, утолили свою жажду сполна!
- Хоть она и не охлаждённая, - улыбнулся я рослой попутчице. – Но будто «манна небесная»!
- Ооо! – в свою очередь протянула сияющая аристократка. – Мне кажется это самая вкусная вода, которую я только пила в жизни!
Мы прыснули в легком смехе и, тут я невольно заметил небольшую листовку, закреплённую булавкой на материи шатра возле самого его полога!
С мгновенно вспыхнувшим в душе смутным чувством неясного «дежа вью», я сразу сорвал сию листовку и побежал глазами по напечатанному тексту:
«Мои благородные солдаты! В связи с тем, что мы так и не укладываемся в установленные сроки, наша экспедиция по поиску нужных нам артефактов продлится ещё некоторое время. Надеюсь на ваше понимание, и верю в вашу лояльность и мужество! Да озарит всех нас свет Пэйгана Мина!
Генерал Юма Лау.»
- Пэйган Мин? – только и прошептали мои уста вдруг показавшееся очень знакомое имя. – Юма Лау?
И, в ту же секунду, в моих мозгах что-то щелкнуло, разразившись целой россыпью ярких, но каких-то несвязанных собою воспоминаний!
Я вдруг ощутил на своей коже прохладное дыхание вечно заснеженных Гималаев… Тут же, в руках какую-то веревку, держась за которую я балансировал на одной скале над бездною каких-то джунглей… Макушкою головы жёсткие удары клюва сорвавшегося с небес безумно клокочущего орла… Дрожь ног, прыгающих на невероятной высоте по мудрёным конструкциям странных радиовышек и… наконец, даже почувствовал слёзную соль в карих глазах, глядящих из некой легковушки, мчащейся под пафосно-трогательный женско-мужской дуэт (поющий о том, как нас с тобою навеки соединил «Золотой путь»!) по крутой грунтовой дороге, по обе стороны коей, схоронившись в опавшей листве кроваво-золотой осени, валялись разбитые руки-головы низвергнутых каменных будд… Дороге, ведущий строго в один конец – в тот самый северный дворец сумасшедшего тирана одной богом забытой страны ЮВА…
- Вася, что с тобой? – вдруг услышал я через всю эту муть, встревоженный голос Людмилы. – Тебе плохо?
- Всё в порядке, Люд… - смято улыбнулся я, даже не собираясь признаваться ей в том, что, наконец, что-то стал вспоминать. – Давай же проверим, что там варится в котелке?
- Проверим! – улыбнулась в ответ аристократка.
Мы приблизились к огороженному булыжниками костерку, да опустившись коленями на чудесный ковер (на котором виднелись засохшие корочки каких-то подозрительных пятен!) было хотели проверить котел, как вдруг… зрелая блонда приложив ладонь ко лбу (также невольно припустив завесу век!), неожиданно пошатнулась на месте!
- Люда?! – теперь не в шутку встревожился я, мгновенно хватая её за плечи. – У тебя закружилась голова?
- Да, меня слегка торкнуло… - смущенно улыбнулась она, и, поведя изящным указательным пальцем по гладкой поверхности ковра, добавила. – Я внезапно вспомнила, что ковры с такими узорами, называются бухарскими…
- Бухарскими?! – изумился я. – Откуда ты знаешь?! Может это персидский ковер или афганский…
- Нет, это бухарский ковер… - с мягкой настойчивостью повторила аристократка. – Я не знаю, откуда всплыло во мне это воспоминание, но это именно бухарский ковер…
- Ладно, - хоть продолжая дивиться и её спонтанным всплеском памяти, все-таки сдался я. – Давай-ка всё же посмотрим, что варится в этом котелке…
Взяв в руку небольшую валяющуюся рядом тряпку, она осторожно приподняла через неё горячую алюминиевую крышку и, в то же мгновенье, пред нами предстал весело квакочующий в масле вареный рис, испещрённый мелкими кусочками восхитительной говядины!
- Вааау! – воскликнул я, взаимно поддерживая тут же грянувший восторженный Людкин вздох. – Это же рис! У меня уже потекли слюнки! Я уже хочу его съесть! Скажи же, Люд, он уже сварен или надо ещё подождать?! Скажи же, ведь ты женщина! А у вас, женщин, глаз на это намётан!