Потом я добыл еще одну семгу, подстать первой. У Андрея накукане также 2 рыбины, а у Владимира к концу охоты было, аж 5 штук. В каком-то удачном месте он застал стаю, и должно быть, не мазал так безбожно, как мы с Андреем.

Наконец-то впереди появились останки моста. Только вот он явно не сожженный, а просто давным-давно разрушен. Может это не тот мост? Точно, вон впереди еще рядочек полуразрушенных «быков» выстроился поперек реки. Подплываем, но и это не то. На берегу видна крыша легковушки, палатка, а Аликиного джипа «на виду», как было условлено, нет. Плывем дальше. Метров через 500 снова останки, теперь уже сразу двух когда-то рядом стоящих, мостов. На всякий случай кричим с реки: «Алик! Пашка (сын Андрея)!!» Ответа нет…

Между прочем, наступила ночь. Благо, мы в Заполярье, где в это время полярный день, т. е. солнце не заходит за горизонт круглые сутки. Даже под водой все отлично видно, но нам уже не до охоты. После тех 4 разрушенных мостов проплываем еще километр. В голову лезут всякие мысли: вдруг Алик не смог завести машину или с кем-то что-то случилось, и машина срочно ушла в город?

Я плыл впереди своих товарищей, и, в конце концов, решил повернуть назад. Конечно, возвращаться к тем мостам против течения – это испытание. Но там точно есть дорога к трассе. А значит, мы сможем спрятать все свое снаряжение, особенно грузовой пояс и добычу, и налегке, в одних гидрокостюмах выйти на шоссе и рассчитывать на попутку. Приняв такое решение, я развернулся и поплыл обратно. Преодолев на руках последний перекат и пару плесов, встретился с Андреем. Но мой товарищ считал, что мы еще не доплыли до места встречи: «Давай еще пройдем 2–3 поворота». Когда уверенности в своей правоте нет, легко соглашаться с другой точкой зрения. Я согласился с Андреем, и мы уже вместе поплыли вниз по течению. Я уже вторично.

Река наша течет в лесу. В отдалении возвышаются невысокие горы. Мы были почти уверены, что шоссе проходит с этой стороны гор, т. е. на расстоянии не более километра от реки. Но пройти со снаряжением по глухому лесу в сопровождении туч мошки – это было за пределами наших нынешних возможностей, и такой вариант я отмел сразу. Поэтому, когда мы проплыли все же эти «последние 2–3 поворота», и не увидели, и не услышали Алика с Пашкой, то большинством голосов (я и Володя – «за») решили поворачивать. Возвращаться к мостам – тяжелый вариант, но надежный.

Обратно плыли под самым берегом: там и течение послабее, и есть возможность часть нагрузки переложить на руки: ноги отказывались махать. Там, где мелко – шли на коленях, где еще мельче – ползли на локтях. Андрей и Владимир все же пробовали идти по берегу, но очень скоро возвращались в реку. Владимир, проламываясь через лес, и гонимый роем гнуса, терял с кукана драгоценную добычу, но даже на это не обращал уже внимания.

В половине второго ночи (это стало известно позднее) мы достигли вожделенных мостов. Спрятали рыбу, пояса, ружья, ласты, маски и налегке быстро зашагали по грунтовой дороге к трассе. Чем быстрее мы шли и активнее махали березовыми ветками, тем меньше мошки грызло наши лица. Выйдя на шоссе, решили последнюю задачу: идти в сторону Финляндской границы или в сторону дома. Со стороны, должно быть, мы выглядели очень подозрительно: двое в черных, один в камуфляжном обтягивающих костюмах, шествующие в мягких носочках по шоссе среди леса и гор в два часа ночи! Если не инопланетяне, то диверсанты – точно.

Еще через четверть часа мы услышали шум догоняющей нас машины, потом увидели свет фар и, наконец, улыбающиеся лица Алика и Пашки. Они были рады, что нашли нас живыми и здоровыми. Оказалось, что мы все же не доплыли до сгоревшего моста, который (помните слова Алика?) «в километре» от начала нашего сплава. Удивительная страна Север: здесь то солнце месяцами не заходит за горизонт, то, как зайдет – месяцами его не дождешься, здесь необыкновенные небесные сияния и… такие длинные километры.

В реках небезопасных для подводника сюрпризов, пожалуй, больше, чем в любом другом водоеме. В первую очередь это затонувшие деревья с торчащими во все стороны ветками и сучьями, густая подводная растительность, всякая арматура, тросы и те же сети, в которых очень легко зацепиться. Пренебрежение заповедью подводного охотника – «не ныряй и не лезь в невидимое!», дает свой большой урожай жертв безрассудности. Поэтому скорость охотника под водой всегда должна быть такой, чтобы он успел остановиться перед неожиданно возникшей опасностью или преградой. А это зависит от прозрачности водоема: чем мутнее вода, тем меньше должна быть скорость перемещения в ней.

В поисках рыбы, в подводный куст или завал, особенно при ограниченной видимости, следует залезать так, чтобы всегда иметь надежный путь к отступлению. При этом снаряжение подводника не должно иметь каких-либо торчащих пряжек, застежек, болтающихся веревочных концов и петель. Например, по этой причине нельзя использовать в реке сетевой кукан. Но даже веревочный кукан, если его не притянуть к талии, может цепляться за ветки.

Чтобы мгновенно получить большую положительную плавучесть, следует сбросить грузовой пояс с куканом вместе. Для этого наши грузовые пояса имеют пряжку самолетного типа, которые легко расстегиваются. Однако, абсолютно универсальных средств и методов не бывает, и даже аварийный сброс грузового пояса может не только не дать желаемого результата, а поставить пловца в еще более затруднительное положение. Например, если охотник, находящийся под завалом или под плавающим островом, сбросит пояс, то его сильно прижмет к такой подводной крыше и выбраться из-под нее станет еще сложнее.

Таким образом, чтобы не случилось под водой – никаких резких, лихорадочных движений, никакой, даже внутренней, паники. Предположим, вам надо выходить из-под плавуна или какого-нибудь завала, а запас воздуха в легких на пределе. Ни в коем случае не убыстряйте движение! Во-первых, при резких движениях организму требуется много больше кислорода. А, во-вторых, за этим препятствием неожиданно может открыться другое, на преодоление которого в этом случае вам уже наверняка не хватит дыхания.