27

Кэрри

Через пятнадцать минут получасовой поездки в больницу машина начинает издавать шипящий, пыхтящий звук и медленно останавливается на обочине.

— Э-э, что происходит? — хриплю я от боли в середине схватки.

Я пыталась их отслеживать, но они надвигаются все чаще и быстрее. И становятся все более и более болезненными.

Когда я доберусь до больницы, мне понадобятся все имеющиеся там лекарства.

— Не знаю. — Ривер снова поворачивает ключ зажигания, и ничего не происходит. — Жди здесь.

Щелкнув выключателем, он вылезает из машины. Поднимает капот, и я вижу, как оттуда вырывается клуб дыма.

Опустив окно, я высовываю голову.

— Что случилось?

— Я не механик, но я бы сказал, что твой дерьмомобиль сломался, — ворчит Ривер из-под капота.

— Эй! Не смей ненавидеть «Импалу».

Его голова появляется из-под капота.

— Серьезно? Ты рожаешь, машина — наш единственный способ доставить тебя в больницу — сломалась, а ты расстроена тем, что я называю твою машину дерьмом?

«Ох, ёжики-зеленые. Он прав».

— Я, мать твою, знал, что надо было ехать в моем грузовике. Но нет, пришлось взять твою машину.

— Я не знала, что она сломается! — кричу я.

Ривер с грохотом опускает капот.

— Просто охеренно здорово.

Я открываю дверцу и неловко выбираюсь из машины.

— Не понимаю, что тебя так раздражает. Это я ро-жа… а-ай!

Я бросаюсь вперед, хватаясь за дверцу машины. Ривер мгновенно оказывается рядом.

— Становится все хуже, — говорит Ривер.

— Да что ты? — огрызаюсь я.

— Будь милой, Рыжая.

— Отвали. Во мне ребенок сейчас играет в «твистер» с моей маткой, так что, думаю, это оправдывает то, что я такая строптивая.

— Ты имеешь в виду, стервозная.

Бросаю на него злобный взгляд. Придурок только улыбается.

Глубоко вдыхаю через нос, выдыхая ртом, чтобы преодолеть спазмы. Ривер гладит меня по пояснице. Это помогает.

— Давай вернемся в машину, — говорит он.

— Зачем? Она точно никуда не сдвинется. — И мы тоже. В груди начинает кружиться паника. — Что мы будем делать? — Мой голос упал до шепота.

Ривер оглядывается. Дорога пустынна. С тех пор, как мы сломались, мимо нас не проехало ни одной машины.

— Скоро кто-нибудь появится.

— И что мы сделаем, поймаем попутку?

— Ты опять ведешь себя, как стерва, Рыжая.

— Разве мы уже это не обсуждали? Во время родов женщине полагается быть сукой.

По его лицу расползается ухмылка.

— Ты только что сказала «сука».

— Нет, не сказала.

— Сказала.

— Я... ай! Ёб*шки-воробушки! — Тяжело дыша от очередной схватки, я хватаюсь за живот.

— Господи, Кэрри. Вернись в машину.

Позволяю ему осторожно усадить меня на заднее сиденье. Он оставляет дверь открытой.

— Я вызову «скорую», — говорит он.

— Хорошо. И скажи им, чтобы поторопились, потому что я думаю, Олив не терпится выйти, а я очень не хочу рожать на обочине дороги!

Слышу, как Ривер разговаривает со «скорой», а потом возвращается и садится на корточки возле машины.

— Как дела?

Я бросаю на него испепеляющий взгляд.

— Моя машина сломана. Здесь жарко, как в аду, а кондиционера у меня нет. Ах да, и я рожаю! Как, по-твоему, у меня дела?

— Черт, люблю, когда ты злишься, Рыжая. Так сексуально.

— Отвали. — Я хмуро смотрю на него, не в настроении для поддразниваний.

Снова начинаются схватки.

— Божечки святый! Как больно! — Слезы щиплют глаза.

Хватаю Ривера за предплечье, потому что оно ближе всего ко мне, и крепко сжимаю. Он накрывает мою руку своей, удерживая, и гладит по ноге.

— Дыши глубже, Кэрри, — мягко подбадривает он. — Вдох через нос, выдох через рот.

— Мне... мне кажется, Олив идет, Ривер. Я не перестаю чувствовать, что мне нужно потужиться.

— Что? — выдыхает он.

Видеть сейчас его лицо было бы смешно, если бы мой ребенок не пытался выбраться из моего тела, как инопланетянин в фильме «Чужой».

— Нет, она не может появиться сейчас! «Скорой» еще нет!

— Ну, не то чтобы у меня было право голоса!

— А ты не можешь ее задержать?

Я тупо на него смотрю.

— Ты, блин, серьезно? Задержать ее?

— Да, например, когда тебе нужно посрать, а туалета поблизости нет.

— Олив не кусок дерьма! — кричу я. — И, нет, я не могу, черт возьми, задержать ее... БЛИН! — кричу во всю мощь легких от очередной схватки. — Господи Иисусе! Она идет!

— Твою мать! — Он дергает себя за волосы. — Черт, что мне делать?

— Не знаю! Я не врач!

— Экстренная новость: я тоже!

— Перестань на меня орать! — кричу я.

— Господи. Ребенок, действительно, сейчас родится?

Я смотрю на него, тяжело дыша, мокрые от пота волосы прилипли к лицу.

— Да, Ривер, ребенок, действительно, родится.

— Ладно. Я еще раз позвоню в 911. Узнаю, насколько далеко от нас «скорая».

Он как раз достает мобильник, когда я слышу вой сирены.

— «Скорая» приехала, — с облегчением констатирует Ривер очевидное, как человек, который получил помилование в последнюю минуту перед тем, как отправиться на электрический стул.

«Скорая» подъезжает к машине.

— Эй, что у нас тут?

— Ребенок. — Ривер тычет пальцем в мою сторону, и его голос звучит взволнованно. — У Рыжей начались схватки. Отошли воды. А ей до родов оставалось еще две недели. Мы были на пути в больницу, когда ее дерьмомобиль сломался.

— Ладно. — Рядом со мной на корточки приседает дама и ставит возле себя медицинскую сумку. — Привет, милая. Меня зовут Хоуп. Я фельдшер, и я здесь, чтобы тебе помочь.

— Я Кэрри, — отвечаю, тяжело дыша.

— Что же, приятно познакомиться, Кэрри. Итак, у тебя начались схватки. Тридцать восемь недель, верно?

— Да.

— Какой промежуток между схватками?

— Трудно уследить. Но они очень частые. И я чувствую, что мне нужно потужиться.

— Ладно. И у тебя отошли воды?

Закусив губу, я киваю.

— Когда это случилось?

— Минут тридцать назад.

— Понятно. Не возражаешь, если я пощупаю твой живот?

— Пожалуйста.

Я сижу, пока она давит и нажимает на живот. Вздрагиваю от боли.

— Прости, — говорит она успокаивающим голосом. — Больно, да?

— Вы не поверите.

— У меня двое детей. Мальчики. Так что я знаю, каково тебе сейчас. Ладно, Кэрри, как думаешь, сможешь двигаться? Мне нужно отвести тебя в «скорую».

— Нет, — я качаю головой. — Не могу. Мне кажется, если я встану, ребенок просто выпадет.

— Ладно. Значит, придется осмотреть тебя здесь. Мне нужно увидеть, насколько ты раскрыта.

— Осмотреть здесь? — вклинивается Ривер. — А вы не можете отвезти ее в больницу?

Она отрицательно качает головой.

— Если я права — а обычно я права, — то времени ехать в больницу нет. Ребенок готов появиться прямо сейчас.

— Чего, бл*дь? — охает Ривер.

Я в том состоянии, что мне уже все равно. Я просто хочу, чтобы боль прекратилась, и сделаю все, чтобы это произошло.

— Ладно, Кэрри, мне нужно немного отодвинуть тебя назад, чтобы мы могли уложить тебя на сиденье.

— Хорошо.

— Папаша, мне нужно, чтобы вы обошли машину с другой стороны и встали позади Кэрри. Поддерживая ее подмышками, как можно более плавно помогите ей подвинуться.

«Папаша». Она считает Ривера отцом Олив.

В этот момент я встречаюсь взглядом с Ривером. Не могу понять, о чем он думает. Жду, что он ее поправит. Но он этого не делает.

И я тоже.

Ривер обходит машину с другой стороны и открывает позади меня дверцу. Он помогает мне принять горизонтальное положение. Но не уходит. Остается стоять на коленях возле машины. Его голова рядом с моей. Рукой он убирает волосы с моего лица.

— Кэрри, на тебе юбка, что облегчает мне работу. Но мне придется снять с тебя трусики, чтобы посмотреть, что там происходит. Это нормально?

— Да, — отвечаю я.

Я лежу на заднем сиденье машины на обочине. Юбка задрана выше согнутых колен. Трусики исчезли. И незнакомая женщина обследует мою вагину.

Достоинство, познакомься с мусорным ведром.

— Ладно. — Хоуп поднимает голову и смотрит на меня. — Похоже, мы принимаем роды здесь.

— Что? — восклицаем мы с Ривером одновременно.

Мне бы не стоило удивляться. У меня было сильное предчувствие, что так оно и будет.

Потребность вытолкнуть ребенка становится все сильнее.

— Ты полностью раскрыта, и ребенок готов выйти.

«Милостивый Господь на небесах.

Я рожаю на заднем сиденье своей машины».

Не так я представляла себе этот момент.

— Мне только нужно взять кое-что из машины «скорой помощи». Вернусь через секунду.

Я выдыхаю. Из уголков глаз струятся слезы.

— Поверить не могу, что это происходит, — говорю я Риверу.

— Не идеально, — отвечает он, все еще убирая волосы с моего лица. — Но это означает, что мы встретимся с Олив раньше, чем ожидалось. И это хорошо, правда?

Я поднимаю на него глаза. Глядя на его лицо верх тормашками. С этой точки обзора он даже красивее.

— Да, хорошо.

— Ладно, я вернулась. — Хоуп снова появляется у моих ног. — Давай приступим к родам. — Она хлопает в покрытые латексом ладоши.

У нее гораздо больше энтузиазма по этому поводу, чем у меня. Но ведь это не она сейчас выталкивает ребенка.

— Папочка, можете сесть позади мамы и поддержать ее? Это поможет, когда придет время тужиться.

— Конечно.

Хоуп помогает мне сесть, пока Ривер забирается в машину позади меня. Он закрывает дверцу и прислоняется к ней спиной. Я опираюсь спиной о его твердую грудь.

Хоуп знала, о чем говорила, когда сказала, что это поможет. Потому что его присутствие рядом уже помогает.

— А мы знаем, кто тут у нас? — спрашивает меня Хоуп.

— Ребенок, — шепчет мне на ухо Ривер, и я, честно говоря, не знаю, серьезно он говорит или нет.

— Она имела в виду пол ребенка. — Я закатываю глаза. — И нет, я не выяснила пол, — говорю я Хоуп.

— Сюрприз. Я люблю сюрпризы. — Она сияет.

— Я тоже, но не такие веселые сюрпризы, когда твою матку сжимают, как грейпфрут в соковыжималке! — выдавливаю я, когда на меня обрушивается очередная волна боли.

— Еще одна схватка? — спрашивает Хоуп.

— Да-а-а, — выдыхаю я.

«Господи, кажется, я умираю. Такой боли я не испытывала никогда».

— Ты все еще чувствуешь, что тебе нужно потужиться? — спрашивает меня Хоуп.

Я киваю.

— Ладно, Кэрри, просто прислушивайся к своему телу. Хорошенько потужься.