Глава 12

Следующим вечером, расставляя мебель в спальне, я выглядываю в окно и вижу Феникса в саду. Часть его дома и сада видны с верхнего этажа моего дома.

Как и в прошлый раз, он тренируется в каком-то виде боевых искусств. Только на этот раз у него в руках длинная деревянная палка; Феникс кружит и вертится вокруг почти двухметрового столба. На нем серые тренировочные штаны и... нет футболки.

Заставив себя не наблюдать за движением его мышц, я поворачиваюсь к комнате и берусь за ремонт книжной полки.

Закончив, снова выглядываю из окна; Феникс все еще в своем саду. Меня тянет к нему. Я не говорила с ним с тех пор, как уснула в его руках прошлой ночью.

Надеваю тяжелый серый кардиган поверх сарафана и иду к нему в сад.

Медленно открываю деревянные ворота, стараясь не шуметь. Я все еще не уверена: а не отказаться ли мне от своего плана увидеть его и побежать домой?

Но войдя в сад, я уже нигде его не вижу, и, кажется, будто он внезапно исчез. Я стою под высоким дубом, там, где тренировался Феникс, и оглядываюсь, но его и след простыл.

Делаю шаг или два назад, чтобы иметь лучший обзор. Совершенно внезапно я спотыкаюсь обо что-то у меня за спиной и приземляюсь на задницу. Собравшись с чувствами после падения, я понимаю, что споткнулась о ноги Феникса. Он ждал меня, сидя на траве и спиной прислонившись к коре дерева. Он улыбается мне, и выглядит это так, будто он пытается сдержать смех.

Я собираюсь встать, но он хватает меня за руку и тянет вниз. Упав к нему на колени, я посмотрела на все со специфической стороны, потому что он был без футболки. Его грудные мышцы фактически околдовали меня.

— Я тебя искала, — шепчу я, опустив глаза.

— Вот, нашла, — отвечает он, все еще улыбаясь.

Я открываю рот, но слов не хватает; не знаю, что сказать. Как же я могла позволить ему делать то, что он делал прошлой ночью, и все еще смущаться его.

Откашливаюсь, чтобы прочистить горло.

— Я могла видеть тебя из окна спальни. Просто подумала пойти и посмотреть, как ты. — Я нервно сглатываю и жестом показываю на окно, из которого его видела.

Его взгляд скользит к моему дому, а потом он говорит:

— Ах. — Его голос становится глубже. — Ты за мной наблюдала, Ева?

— Нет, — растерявшись, отвечаю я. — Я переставляла мебель.

Его губы изгибаются.

— А я думаю, что ты за мной подсматривала, милая. Тебе понравилось то, что ты увидела?

Я могу сказать, что он задумал, поэтому тянусь, чтобы шлепнуть его по руке

— Ты нарочно пытаешься меня смутить!

— Может быть, — усмехается он, хватая тельняшку с длинными рукавами с травы и надевая ее. Я одновременно и успокаиваюсь, и расстраиваюсь из-за того, что он прикрылся.

Я глубоко вдыхаю.

— Так, эм, как ты? — спрашиваю я, широко распахнутыми глазами осматривая его. Хочу поговорить о прошлой ночи, но смелости заговорить не хватает. Ну, то есть, не каждый день играешь на фортепиано своему новому соседу, и так уж случается, что, пока ты это делаешь, он тебя вылизывает. Или, может, я действительно так невинна, как думает обо мне Феникс.

— В порядке. Рад, что ты пришла, — отвечает он, а потом наклоняется, чтобы взять меня за руку. Феникс поглаживает большим пальцем кожу на внутренней стороне запястья, и на секунду я закрываю глаза. Открыв их, я понимаю, что он наклонился ко мне и пристально рассматривает глубоким взглядом. Феникс вбирает в себя даже самую малую мою реакцию на него

Смущенно опускаю глаза, потому что его взгляд пронзает меня, и впервые в жизни я теряю голос.

— Мне понравился прошлый вечер, — наконец говорю я. О нем я собираюсь говорить только так.

Его глаза становятся бесконечно темными.

— Как и мне, — выдыхает он, облизывая губы, увлажняя их. Из-за этого я сжимаю бедра; интересно, он специально?

Теперь от его взгляда не сбежать; я смущаюсь и быстро меняю тему.

— Надеюсь, Дебора на барбекю не слишком вывела тебя из себя.

Он качает головой.

— Она раздражает, признаю. Но у меня есть отличная способность блокировать до такой степени, что они просто становятся белым шумом на заднем фоне.

— Хотела бы я тоже так уметь.

— Хм-м-м-м, — мурлычет он, обнимая меня. — Прекрасно выглядишь. Иди сюда.

Я позволяю ему развернуть себя, и Феникс тянет меня сесть между своих ног и положить голову ему на грудь.

— Что ты делал? Ну, с палкой?

— Китайское боевое искусство, — объясняет он. — Годами меня обучали различным боевым техникам.

— Британец? — тихо спрашиваю я.

— Да, британец, — отвечает он, и его тон становится сдержанным, что показывает мне, что эту часть своей жизни он обсуждать не хочет.

Я выдыхаю

— Должно быть, это держит тебя в форме.

— Так и есть. А еще это сохраняет мой разум в покое и оттачивает самоконтроль.

— Самоконтроль?

Он кивает.

— Нужно много самоконтроля, чтобы кто-то вроде меня жил подобной жизнью. Держаться от людей настолько далеко, насколько могу. — Он замолкает и приближает губы к моей шее. — И пока не приехала ты, я неплохо справлялся. Соблюдал целибат восемь лет. Но ты, Ева, проверяешь мои границы на прочность. Я не могу держаться от тебя подальше. Когда я смотрю на тебя, мне кажется, что я проигрываю... — С каждым его выдохом воздух ласкает мою кожу, и я дрожу.

«Проигрываешь?» — хотела переспросить я. Сейчас я не могу думать о значении того, что он сказал, отложу на потом. Позже у меня будет время обдумать это.

— Ты хранил целибат восемь лет? — восклицаю я. Когда я слегка поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, брови лезут на лоб.

Его губ касается призрак улыбки.

— Ты бы так не подумала, да? Особенно после прошлой ночи.

— Да, — тяжело выдыхаю я, вспыхнув из-за воспоминаний. — Не подумала бы.

— Когда я боролся, секс был моей наградой. Британец приводил ко мне девушек, когда я выигрывал бой. Что-то типа поклонниц. Оставив ту жизнь позади, я пытался завести отношения, но моя кровь слишком закипала, напоминая мне, среди прочего, о борьбе. Я не мог мыслить ясно, поэтому нужно было оставить позади все, что мой разум связывал с той жизнью. Поэтому я стал блюсти целибат.

Я впитываю его слова, зачарованная ими.

— Так вот почему ты избегаешь предложения Деборы?

Он усмехается.

— Целибат или нет, к Деборе я не прикоснусь никогда. Может, она и привлекательна, но душа ее уродлива.

— А что насчет твоих поклонниц? У них тоже уродливые души?

Он кивает.

— У некоторых - да. Поверь, я сталкивался с самыми уродливыми формами жизни. Но не все они были плохими. Большинство были просто потерянными. Но тогда мне было на это плевать. Я был другим; ничем не лучше животного. Вот что сделал из меня Британец.

Я наклоняюсь к его щеке и мягко его целую. Помню, Маргарет говорила мне, как его поместили в психиатрию после того, как он поправился. Должно быть, ему потребовалось так много сил, чтобы свернуть с пути драк, из-за которых он стал таким.

— Твоя душа прекрасна, Феникс, — шепчу я ему на ухо.

Мы дышим друг другом, а потом его губы прижимаются к моей шее, мягко посасывая. И каким-то образом наши губы сталкиваются, я теряюсь в нем. Его гладкий язык танцует с моим, и я перелезаю через его ноги, чтобы оседлать.

Сама того не понимая, я двигаюсь вверх и вниз, потираясь о его эрекцию. Он стонет прямо в мой рот.

— Ах, продолжай в том же духе, — выдыхает он, глядя на меня.

Мы разрываем поцелуй, и наши тела двигаются, создавая трение и приближаясь к взаимному освобождению. Его жесткость ощущается невероятно, она изысканно толкается прямо в нужное место, чтобы подвести меня к краю.

Наконец достигнув оргазма, я смотрю Фениксу в глаза и каким-то образом понимаю, что он тоже кончает. Он содрогается и сминает мою грудь, затянутую в платье, игриво кусая за сосок сквозь ткань. Должно быть, кардиган в какой-то момент распахнулся.

Мы все еще потеряны в удовольствии от наших оргазмов, когда слышим скрип открывшихся ворот и шаги в саду. Мы застываем. По дорожке цокают каблуки, а потом в дверь кто-то стучит. К счастью, дерево скрывает нас.

— Ю-ху, — доносится до нас голос Маргарет. — Феникс, ты там? Я принесла тебе домашний фиговый хлеб.

— Черт, — сглатывает он, уткнувшись лицом в мою грудь.

— И часто она приходит? — шепчу я, не в силах остановить поглаживание его шелковистых волос.

Теперь он поднимает на меня взгляд.

— Раз в неделю. Это так неудобно.

— Это мило. Ты ей нравишься, даже при твоем анти-социальном поведении, — игриво ворчу я.

— Тебе лучше уйти, — с сожалением говорит он. — Не хочу, чтобы весь город болтал о нас, потому что она нас видела.

— Уверена, они будут говорить о нас в любом случае, после того как мы показались на барбекю вместе, — спорю я.

— Ева, иди. Не хочу, чтобы ты была объектом сплетен.

Я надуваю губы:

— Ладно. И когда мы увидимся?

— Приходи ко мне в магазин завтра после работы. Я хочу дать тебе кое-что.

— Подарок? — спрашиваю я, широко улыбаясь.

— Да, — отвечает он все еще шепотом, чтобы не услышала Маргарет.

Он помогает мне встать с травы и показывает, где есть промежуток в кустах, чтобы я могла проскользнуть. Чувствую себя непослушным подростком, пока в последний раз целую его и затем спешу к своему дому.

***

Закончив работать на следующий день, я практически бегу из школы, гонимая жаждой увидеть Феникса. Когда я добираюсь до его магазина, внутри бродят несколько покупателей. Я тихо вхожу, заметив, что он что-то обсуждает с темноволосым мужчиной и показывает тому столовый набор.

Увидев, что он занят, я иду осмотреться. Взгляд на творения Феникса внушает мне что-то вроде нужды увидеть его за работой, увидеть, как он работает руками с деревом.

Я сажусь в новое кресло-качалку рядом с окном, и тогда он меня замечает. Его губы трогает улыбка, и он едва заметно кивает мне. Феникс продолжает разговаривать с мужчиной, поглаживая рукой гладкую деревянную поверхность стола, который пытается продать. 

 Взгляд притягивает рыжеволосая женщина, недалеко от прилавка якобы рассматривающая коллекцию стульев. «Якобы», потому что ее взгляд приклеен к Фениксу. На ней очень обтягивающая черная блузка, демонстрирующая упругую грудь, и еще более обтягивающие джинсы. Мужчина решает, что он берет обеденный стол, и передает Фениксу свою карточку.