Я тянусь к его губам и глубоко его целую, прежде чем выйти из машины. Когда я нахожу Маргарет, она дает мне работу расставлять банки с вареньем на прилавке, пока она выкладывает свой изысканный хлеб. Хлеб пахнет невероятно вкусно, и мой рот наполняется слюной от одного лишь взгляда на него.

Закончив с делами, мы садимся на два раскладных стула, которые принес Томас из багажника их машины, и наблюдаем, как народ начинает стекаться на ярмарку. День выдался солнечным и теплым, и, сжимая пальчики ног под солнцем, я радуюсь, что надела коричневые сандалии-гладиаторы.

Несколько покупателей образуют очередь у палатки, и у нас с Маргарет появляется работенка. Маргарет польщена тем, что люди хвалят ее выпечку, и я улыбаюсь. Быть рядом с ней комфортно, потому что она отчасти напоминает мне Гарриет. По правде говоря, она, конечно, не такая эксцентричная, как Гарриет, но в ней было то озорство пожилой леди, что на Гарриет так похоже... Когда показываются Кэти и Дебора, я начинаю беспокоиться. Я замечаю их в двух стендах от нас, они восхищаются украшениями ручной работы.

Дебора надела красное платье-шифт и распустила волосы: шелковые светлые волосы едва ли спускались ниже плеч. Когда она замечает меня, выражение ее лица становится злобным, и они с Кэти направляются к нашей палатке.

— Маргарет, как замечательно пахнет твой хлеб! — восклицает Кэти. — Я просто обязана купить у тебя батон.

— Да, как и я, — добавляет Дебора, вежливо улыбаясь Маргарет и театрально игнорируя мое существование.

— Конечно, леди. Вам какой?

Они указывают на буханки, и я сажусь на раскладной стул в надежде, что они быстро пойдут дальше. Они ведут себя хорошо, но я чувствую их неприязнь так, словно о ней написано у каждой на лбу. Атмосфера портится. Джеймс возвращается оттуда, где он болтал с отцом и другими местными мужчинами, и берет стул, на котором сидела Маргарет. Скрещивает руки и кивает на Дебору.

— У той что-то на тебя есть, — шепчет он.

Я морщусь и слегка поворачиваюсь к нему

— Это так очевидно?

— Боюсь, это так.

— Что мне нужно сделать, чтобы она отступила?

— Даже не знаю. Она очень плохо отзывалась по всему городу, знаешь ли. На днях я слышал ее у себя в магазине и положил этому конец, но это не значит, что она не делает это где-нибудь еще.

Я коротко выдыхаю.

— Что она говорила?

Он поджимает губы, словно не хочет вдаваться в подробности.

— В основном то, что ты потаскушка, соблазняющая всякого мужчину, до которого дотянешься. Знаю, это неправда. Мама говорит, что Дебора ревнует к тому вниманию, что ты получаешь от Феникса. Но даже если бы она мне не сказала, я бы все равно не поверил в ложь Деборы. Она может быть просто ужасной, когда сильно что-то хочет.

В глазах стоят слезы, когда я смотрю прямо на эту женщину, что смеется и болтает с Маргарет и Кэти неподалеку. Джеймс бросает на меня взгляд, видит мои слезы и вздыхает.

— Эй, не позволяй ей расстроить тебя, Ева. Никто ей не верит. Все видели вас с Фениксом на моем барбекю, и скорее всего они сложили два плюс два. Все в этом городе знают, что у нее к нему что-то уже несколько лет.

Он пододвигает свой стул ближе ко мне и успокаивающе похлопывает по плечу. Благодарно улыбаюсь ему, поднимаю взгляд и вижу, как Феникс приближается к палатке, сосредоточив строгий взгляд на руке Джеймса на моем плече. Я быстро отстраняюсь и выпрямляюсь. Не хочу, чтобы у него сложилось неправильное впечатление, но, судя по выражению его лица, это уже произошло. 

— Феникс! — приветливо говорит Маргарет, увидев его. Дебора и Кэти тут же смотрят в его направлении. — Я так рада, что ты решил заглянуть. Вот, возьми домой батон сырного хлеба.

Он отмахивается от нее.

— Вы очень добры, но в этом нет необходимости. — Феникс смотрит прямо на меня, и я чувствую, как покрываюсь гусиной кожей.

— Ты в порядке? — спрашивает он, обходит прилавок, опускается на корточки передо мной и кладет ладони на мои бедра.

— Ага, я в порядке, — отвечаю я, не в силах скрыть негромкий всхлип.

Он бросает взгляд на Джеймса.

— Что ты ей сказал? — Хотя его защитный тон тревожит меня, в то же время внутри становится тепло. Мельком вижу, как Дебора закатывает глаза в направлении Кэти. Из-за этого мне так и хочется отпустить комментарий по поводу ревности, но я придерживаю язык.

Под настойчивым взглядом Феникса Джеймс становится нервным.

— Я не хотел ее расстроить, — объясняет он. — Просто я пытался присмотреть за ней.

Феникс жестко смеется.

— Ей не нужна твоя защита.

Я касаюсь его руки и встречаюсь с ним взглядом, прошептав.

— Не груби.

Часть напряжения оставляет его плечи, но затем я слышу насмешливое кудахтанье Деборы. Феникс резко оборачивается, и ее лицо бледнеет. Что бы его взгляд не передавал, должно быть, это что-то пугающее, потому что Дебора выглядит так, словно она, наконец, поняла, кто он на самом деле: мужчина с темным прошлым и со способностью убивать, а не какая-то пустышка с идеальным телом, которое она может использовать в свое удовольствие.

— У тебя есть что сказать? — напряженно спрашивает он.

Она громко сглатывает и качает головой.

— Нет. Кэти рассказывала мне, эм, анекдот.

Кэти нервно поправляет воротник блузки, явно разглядев во взгляде Феникса то же самое, что и Дебора.

Феникс выпрямляется в полный рост

— Да? Что за анекдот, Кэти? Я люблю хорошенько посмеяться, как и все. — Несмотря на его замечание, в его голосе нет и намека на веселье.

До меня внезапно доходит, что эти женщины ни разу не видели его таким угрожающим, таким пугающим. Глаза Кэти быстро вспыхивают, отражая ее волнение.

— О, ну, знаешь, просто один из тех «тук-тук, кто там». Он глупый, правда.

— Глупый — ничего страшного. Ну же, давай, — приказывает Феникс, расставив ноги на ширину плеч и сложив руки на груди.

Кэти открывает рот, чтобы заговорить, но не издает ни звука. Ее глаза распахиваются, и она выглядит так, словно хочет сбежать. Когда она так ничего и не говорит, Феникс прерывает тишину.

— У меня для вас тоже есть шуточка. Тук-тук...

Все затаили дыхание. Феникс смеется глубоко и угрожающе.

— Тебе полагается сказать «кто там?». — Его взгляд ложится на Дебору.

— К-кто т-там? — хрипит она.

— Дебора.

Ее брови изгибаются.

— Что? — Пауза. — Эм, то есть... какая Дебора?

Феникс делает шаг к ней и мрачно произносит.

— Та Дебора, которой лучше перестать лгать о Еве для ее же блага.

— Я не понимаю, — в замешательстве говорит она, нервно поглядывая на Кэти.

— Нет, ты все прекрасно понимаешь. От некоторых своих покупателей я слышал о том, какие сплетни ты распространяешь. — Феникс делает еще один шаг вперед, встав достаточно близко, чтобы смотреть на нее сверху вниз. Теперь его голос становится ниже, и нет никакой ошибки — это угроза. — Твой муж узнает обо всех твоих выходках, если я услышу, как ты произнесешь имя Евы еще хоть раз. Примите это предупреждение и будьте умны, миссис Стивенс. Ваше нелепое, откровенно детское поведение здесь неуместно.

Дебора быстро кивает, широко раскрыв глаза от страха. Теперь она, наконец, осознала, что за мужчина Феникс.

— Да-да, больше никаких... Обещаю. — Она хватает Кэти за руку, и они вместе спешат убраться подальше от нашей палатки.

Маргарет осторожно смотрит на Феникса.

— Что ж, это поставит ее на место.

Джеймс встает, подходит к своей матери и обнимает ее за плечи в оборонительном жесте. Кажется, он думает, что Феникс может накинуться на Маргарет, как до этого — на Дебору и Кэти.

Феникс пренебрежительно смотрит на него, словно говоря, что может побороть его за секунду, а затем снова сосредотачивается на мне и протягивает мне руку.

— Пойдем, посмотрим на ярмарку, Ева.

Я смотрю на Маргарет.

— Я ведь вам больше не нужна?

— Нет-нет, идите и повеселитесь, — отвечает она. Кажется, ей хочется, чтобы Феникс оказался подальше от нее как можно скорее.

— Ладно. Увидимся.

— Береги себя, дорогая, — говорит она, когда Феникс обнимает меня за талию и ведет прочь.

— Тебе... тебе не следовало это делать. Теперь они все тебя боятся.

— Да, им следует. И если это значит, что Дебора успокоит свою маленькую кампанию против тебя, я не возражаю против того, чтобы дать им почувствовать того мужчину, которым я когда-то был.

— Больше ты не тот мужчина, — говорю я, понимая, что это правда.

— Да, верно. И все-таки ты теперь моя, Ева. Мы принадлежим друг другу, и я буду защищать тебя до последнего вдоха.

Тронутая его словами, я останавливаюсь и широко улыбаюсь ему, схватив его за рубашку и притянув к себе для быстрого поцелуя.

— Это ужасно романтично.

— Я могу быть романтичным, — бормочет он у моего рта, растянув чувственные губы в ухмылке.

— Ты можешь быть романтичным, — соглашаюсь я и добавляю, — для такого варвара.

Он мягко смеется мне на ухо.

— Мне, конечно, иногда нравится трахать тебя, как варвар.

— Тише! — смущенно шепчу я, кожу покалывает из-за того, что он только что сказал. — Кто-нибудь может услышать.

— Никто меня не услышит. Я говорил, как сильно я люблю твой румянец? — Он поглаживает меня костяшками по щеке.

Я скольжу своими пальцами между его и продолжаю идти.

— Может быть.

— Ну, на чем хочешь прокатиться сначала? — спрашивает Феникс, но у меня такое ощущение, что говорит он не про аттракционы. По его соблазнительному взгляду понимаю, что двусмысленность была намеренной.

— Думаю, можно повеселиться на Колесе Обозрения, — отвечаю я, поднимая взгляд и не уступая его поддразниванию.

— Тогда вперед, — говорит Феникс с ослепительной улыбкой и тянет меня к очереди.

Феникс платит за наши билеты и помогает мне забраться в кабинку. Уделяет время тому, чтобы пристегнуть меня, сжимая руками мои бедра и встречаясь со мной разгоряченным взглядом. Колесо медленно двигается, пока контролер запускает парочки в двуместные кабинки.

Я сажусь ближе к Фениксу, наши бедра соприкасаются, пока мы плавно движемся вверх. Как только мы достигаем верхней точки, я бросаю взгляд вниз, на землю, благодарная за то, что никогда не боялась высоты. На самом деле, я вижу в ней что-то вроде свободы. Боюсь я замкнутых пространств с тех самых пор, как Максвелл запер меня в том колодце еще ребенком.