Глава 40 Сильвер

В конце концов, жизнь продолжается.

Мама была в порядке, и, по её словам, ей нужно было только проветрить голову в месте, где папы не существует. Обычно она при каждом удобном случае выставляет его злодеем, но не в этот раз. Может быть, она наконец-то двигается дальше? По крайней мере, я на это надеюсь. Мне так жаль Люсьена.

После тех выходных, которые мы провели в Ницце, мы с Коулом эволюционировали. Я не могу найти слов, чтобы описать это должным образом, но мы просто подняли это на новый уровень.

Может быть, потому что мы разделили потерю, или потому, что мы стали более осторожными.

Или я это сделала.

Тревога и стресс, которые я испытывала, когда думала, что беременна, были пыткой. Это год папиных выборов – мечта, ради которой он работал всю свою жизнь. Та, из-за которой он развёлся с мамой, потому что хотел сосредоточиться на своей политической карьере.

Я не могу погрузиться в себя и разрушить это для него.

Или популярность мамы в обществе. Или успех Хелен.

Так что единственный раз, когда Коул прикасается ко мне или даже находится рядом со мной, это когда он пробирается в мою комнату ночью. Когда обе наши двери закрыты и внешний мир перестаёт существовать.

Я всё ещё притворяюсь, что не хочу, чтобы он был тут, и он трахает меня все сильнее каждый раз, когда я это делаю. Как будто он наказывает меня за нашу дурацкую ситуацию.

Коул любит наказания. Контроль и тот факт, что я полностью отдаюсь на его милость, являются его движущей силой.

Всякий раз, когда я веду себя как ребёнок в школе, или, когда он говорит мне что-то сделать, а я этого не делаю, он посылает мне такие сообщения, как:

Коул: Я собираюсь отшлёпать тебя по заднице так сильно, что ты будешь вспоминать меня каждый раз, когда будешь сидеть завтра.

Коул: Тебе лучше быть голой и растянуться на кровати, когда я войду, иначе сегодня вечером у тебя не будет оргазмов.

Коул: Что я говорил о разговорах с Эйденом? Ты хочешь, чтобы тебя наказали, Бабочка? Это всё?

Скажем так, я сделала большинство из этих вещей нарочно, чтобы он обрушил на меня свой пыл. Есть что-то завораживающее в том, что Коул сбрасывает маску крутости и выкладывается на полную, когда он со мной.

Я единственная, кто может спровоцировать эту его сторону. Единственная, кто поднимает его более чем на один уровень.

И он понимает меня.

Он знает, когда закрадываются сомнения, когда моё сердце сжимается всякий раз, когда я вижу ребёнка на улице и вспоминаю потерю того, чего мы не могли иметь.

Каждый раз, когда я бегу в парк, он следует за мной с батончиком «Сникерс» и целует меня в нос.

На прошлой неделе я выиграла конкурс пианистов. Что ж, Коул позволил мне победить. Я знаю, что он мог бы победить меня, но в тот день он почти не играл. Когда я толкнула его, требуя, чтобы он не жалел меня, он сказал.

– Это была не жалость. Я всегда хотел увидеть ту искру, которая появляется в твоих глазах, когда ты выигрываешь.

– Но ты сделал своей работой сокрушать меня во всем.

– Это потому, что ты была с Эйденом. А теперь это не так.

Сказать, что Коул ревнует, было бы преуменьшением. Ему не нравится ни один мужчина в моём окружении, но он так деликатен в этом. Например, пинать Эйдена при каждом удобном случае или планировать гибель Ронана только потому, что он положил руку мне на плечо.

Эйден называет его мелочным, и в некотором смысле так оно и есть. Коул не останавливается, когда он на задании — всё в его окружении становится средством достижения цели. Он не сомкнёт глаз, пока не добьётся этого.

Не то чтобы я была лучше в том, что касается ревности. Я считаю своей работой следить за тем, чтобы ни одна другая девушка не крутилась вокруг него или в его ближайшем окружении. На прошлой неделе Тил, приёмная сестра Эльзы, сидела с Коулом в школьном саду и читала книгу, которую он специально заказал из-за границы.

Мои отношения с Тил — если это можно назвать отношениями — лучше, чем те, что у меня с Эльзой. Отчасти потому, что наши пути пересеклись в «La Débauche», и мы обе увлекаемся вуайеризмом. И ладно, я могла бы оттолкнуть Коула, когда узнал её, потому что не хотела быть связанной с ним где-либо на публике.

Эта фантазия о том, что мы будем вместе, чтобы весь мир увидел, началась и закончилась в том маленьком городке во Франции.

Увидев её с ним и зная, что они ладили на каком-то уровне, когда Коул в прошлом никогда не проявлял никакого интереса к противоположному полу, я разозлилась как вулкан.

Я единственная, кому он должен читать. Единственная, кто засыпает, слушая его голос, мечтая о параллельном мире, где он может читать мне в парке, пока моя голова лежит у него на коленях.

Поэтому я флиртовала с Ронаном в качестве двойной расплаты. Тил - невеста Ронана; ему тоже не понравилось видеть её с Коулом.

В тот вечер Коул привязал меня к столбику кровати и трахал всю ночь. Без шуток. Он разрешил мне поспать только на рассвете.

Ну, он мне не позволил. Я заснула на нём, когда он пошёл приготовить мне ванну.

Я всё ещё не разговариваю с ним из-за всей этой истории с Тил. Она чуть не поцеловала его в ответ. Он не остановил её, это сделал Ронан. Если бы он этого не сделал, Коул позволил бы ей, блядь, поцеловать его.

Теперь это я веду себя мелочно, но неважно. Достаточно мучительно, что я не могу поцеловать его на публике, что я даже не могу взять его за руку или пофлиртовать с ним, что я не могу крикнуть всему миру, что он мой. Мне не нужно видеть, как другие девушки впиваются в него когтями вдобавок ко всему остальному.

– Веселитесь, дети.

Хелен машет нам от входной двери.

Её лицо выглядит измученным, что вполне объяснимо, учитывая, что она почти готова отправить окончательную рукопись для своего следующего выпуска своему агенту. Он прочитал первую половину и был в восторге, назвав её лучшей работой на сегодняшний день.

Она как бы немного умерла в процессе выполнения своего дедлайна. Мне жаль её, потому что папы больше нет рядом.

Большую часть своих ночей и дней он проводит в партии. Хотя он почти не появляется дома, Хелен только поддерживала его. Теперь, когда я думаю об этом, большинство ссор моих родителей были из-за того, что они не находили времени друг для друга в разгар своей карьеры.

Хелен добрее и менее откровенна, чем мама. Прошло уже несколько месяцев, но она ни разу не вызвала папу и не обвинила его. Она просто предоставила его самому себе и заботилась о доме и о нас, как будто прожила здесь всю свою жизнь.

Я люблю Хелен, но иногда мне не хватает мамы рядом. Это безумие, учитывая, что она съехала давным-давно, но до замужества она всегда заявлялась без предупреждения только для того, чтобы поссориться с папой.

Теперь этого больше не происходит. И в какой-то степени я благодарна Хелен за это.

Я пристёгиваю ремень безопасности поверх своего простого нежно-розового платья, которое ниспадает выше колен, когда Коул отъезжает на своём джипе от дома. Ронан устраивает вечеринку в Meet Up. С тех пор как его родители вернулись из заграничной поездки, у него нет полного доступа в свой особняк, поэтому Meet Up - его следующий лучший вариант.

Вечеринки никогда не были моим увлечением, поэтому я решила пропустить и бездельничать, чтобы посмотреть последние политические дебаты. Однако этот грубиян, Коул, ворвался в мою комнату и сказал, что мы идём.

Я точно знаю, что он не любит вечеринки и что единственная причина, по которой он их посещает, — это наблюдать за всеми, изучать их привычки и слабости для последующего использования - особенно его друзьями.

Он чувствует, что они могут быть самыми опасными для него, учитывая, что они знают его дольше всех, поэтому ему нужно быть готовым к ним.

Когда я сказала ему, что он слишком недоверчив, он сказал, что готов только потому, что они ублюдки. Его слова, не мои.

Он одет в джинсы, футболку и свой королевский синий пиджак Элиты. Они выиграли сегодня вечером, так что это своего рода праздник.

Я стараюсь не зацикливаться на том, как ему так идёт синий цвет, или как пряди его каштановых волос падают ему на лоб, или как хорошо он пахнет прямо из душа.

Учитывая покалывание между моих бёдер, я бы сказала, что терплю неудачу.

– Зачем ты снова вытащил меня?

Я складываю руки на груди.

Он не сводит глаз с дороги, ведя машину, положив сильную руку на нижнюю часть руля. Боже. Мне всегда нравилось, как он водит машину — это так легко и по-мужски. И он делает это с такой уверенностью, как будто мог бы сделать это с закрытыми глазами.

Они говорят, что стиль вождения человека говорит об его характере. Я часто сталкиваюсь с идиотами-водителями, которые не уважают дорожные знаки или этикет, но Коул игнорирует их все, как будто их не существует, как будто они пыль на его ботинке.

Его бесстрастное пренебрежение к другим так странно, учитывая, как сильно он наблюдает за людьми, но я думаю, что он наблюдает за ними не потому, что они ему нравятся. Это больше потому, что ему нужно увидеть, как они впишутся в его планы.

– Ты не пришла на игру, Сильвер.

– Это потому, что я сказал, что не пойду.

Я злюсь на него.

– И что я сказал?

Я не отвечаю. Он сжимает моё полуобнажённое бедро свободной рукой. Мне требуется все, чтобы не сжать ноги вместе от того, как он прикасается ко мне.

– Что. Я. Сказал? – он подчёркивает каждое слово.

– Что я должна прийти. – Я стараюсь говорить ровным голосом. – Ты действительно ожидал, что я появлюсь после всей этой живописной сцены с Тил?

– Сильно ревнуешь, Бабочка?

– Пошёл ты, Коул, ладно? Я ха…

Он так сильно сжимает моё бедро, что я вздрагиваю.

– Не заканчивай это предложение.

– Или что?

Коул качает головой.

– Ты не захочешь этого знать.

Мои внутренности почти разжижаются от этого обещания. Поэтому я шепчу.

– Я ненавижу тебя.

Машина с визгом останавливается. Я бы ударилась о приборную панель, если бы не ремень безопасности.