Смотри на меня.

Он обхватывает рукой моё горло и сжимает. Грубо.

Мои глаза распахиваются, когда я пытаюсь отдышаться. Он ослабляет хватку, позволяя мне делать крошечные глотки воздуха.

– Попалась.

Он смотрит на меня сверху вниз теми глазами, в которых, как мне иногда, кажется, нет души.

Они зелёные, но на ощупь кажутся чёрными.

Они смотрят на меня, но иногда кажется, что они видят меня насквозь.

Он хватает меня за волосы и за горло, и по какой-то идиотской причине, мне кажется, что это самое правильное положение.

– Я собираюсь трахнуть тебя, и ты будешь кричать. – Он облизывает мою дрожащую нижнюю губу. – И, если ты этого не сделаешь, мы можем заниматься этим всю ночь.

Я ничего не говорю. Не могу.

Как будто я потеряла способность говорить и мыслить. Я потеряла все.

Все, что я могу сделать, это наблюдать за ним. Вода образует ручейки на его лице, придавая ему экзотический вид, пар из ванной кружится вокруг него, как нимб.

Я в заднице. Так чертовски в заднице.

Он отпускает мои волосы и хватает меня за бедро, приподнимая его и, в результате, заставляя мою вторую ногу встать на цыпочки.

– Обхвати меня ногами за талию, – приказывает он, но я не делаю этого.

Я хочу, чтобы он сделал все это.

Если я не буду участвовать, я могу притвориться, что не хотела этого. Это все его рук дело, а не моих.

Он, должно быть, видит это по моему лицу, потому что хватает меня за другую ногу и поднимает её, проскальзывая в меня, дюйм за дюймом, каждым мучительным дюймом. Я закрываю глаза, но только для того, чтобы погрузиться в это ощущение.

Я обхватываю ногами его крепкую талию, чтобы не потерять равновесие. Сила его толчков снова и снова ударяет меня спиной о стену.

Я наслаждаюсь каждым из них.

Коул резок и неуправляем, именно таким я его себе и представляла, когда фантазировала о нём раньше.

Он сжимает моё горло достаточно сильно, чтобы заставить меня открыть глаза.

– Ты не должна прятаться, Бабочка. – Он пристально смотрит на меня. – Больше нет.

Вчера, когда он трахал меня сзади, я была немного благодарна, что он не мог видеть хаотические эмоции, бурлящие в моих глазах.

Теперь он делает это — в формате full HD. Я всегда думала, что проявляю эмоции так, как никто не понимает, но Коул мог бы это сделать.

Я не хочу, чтобы он понимал.

Эта поза, лицом к лицу, от сердца к сердцу, слишком интимна. Как будто он сдирает с меня кусок за куском, каждый чёртов кусок.

Я ненавижу то, что часть меня хочет, чтобы он добрался до сути.

Я ненавижу то, что часть меня благодарна ему за это, за то, что он освобождает меня так, как я никогда бы не освободила себя.

И потому что я ненавижу его, я причиняю ему боль.

Я провожу руками по его спине и длинными ногтями по влажной коже с намерением причинить ему боль.

Он шипит, но вместо того, чтобы остановиться, он набирает темп и с новой яростью врезается в меня, прижимая меня к стене за горло.

Затем он наклоняется к чувствительной плоти моей груди и сосёт её, прежде чем сильно укусить.

Моя спина выгибается от стены, и ужасающая волна накрывает меня, как лесной пожар.

– Я оставлю свой след, как ты оставляешь свой, Бабочка. – Говорит он сквозь громкий, эротичный звук, который эхом отдаётся в ванной. – Никто не увидит тебя так, как я, не прикоснётся к тебе так, как я, не трахнет тебя так, как я.

Тогда я кончаю.

Сила его ударов и смысл, стоящий за его словами, доводят меня до крайности.

Потому что я знаю, я просто знаю, что они настоящие.

Я могу отрицать это сколько угодно, но это не значит, что они исчезнут. То же самое, что и монстр под моей кроватью.

Мне не следовало смотреть. Теперь я не могу его не видеть или притвориться, что его там нет.

– Кричи, – хрипит он мне в рот, шлёпая меня по заднице.

Я действительно кричу. Наполненный похотью звук разносится вокруг нас, как рондо в заключительном туре фортепианного концерта.

Именно тогда Коул кончает внутри меня с глубоким горловым стоном.

Моя голова падает ему на грудь, мои пальцы вяло цепляются за его бока, и крошечная дрожь пульсирует у меня в ногах.

Кажется, целую минуту мы стоим там, вода обрушивается на нас, когда мы обнимаем друг друга.

Кто знал, что душ может быть таким интенсивным?

– Видишь? Нетрудно слушать приказы. – Говорит он мне на ухо, облизывая и покусывая раковину.

Реальность возвращается.

Будь проклята я и будь проклят он. Я отталкиваю его, заставляя его усмехнуться, когда он выходит из меня и отпускает моё горло.

В отличие от вчерашнего дня, ощущение его спермы лишь немного задерживается, прежде чем её смоет водой.

– Я ненавижу тебя, - бормочу я.

Он тянет меня за волосы и целует в нос.

– Конечно, Бабочка. До тех пор, пока это позволяет тебе спать по ночам.

Затем он уходит. Вода капает с его волос и твёрдого тела, когда его ноги ступают по полу.

В тот момент, когда за ним щелкает дверь, я издаю приглушенный, разочарованный крик в тишине ванной.