Произнёс он это чуть ли не с гордостью. Было ли это правдой? — задалась я вопросом. Были ли люди по своей природе кровожадны, или стоило винить "сумерки" за злых людей, мстивших за себя?

Я решила, что спрошу об этом Рэйвена в нашу следующую ночь полётов к Шайвенганк. Мы улетали туда всякий раз, когда я могла ускользнуть — обычно, когда Хелен с Дейзи раньше времени засыпали над своими книгами. Я стала гораздо лучше справляться с короткими полётами, но я всё ещё не доверяла самой себе, чтобы лететь над рекой – или, по крайней мере, так я твердила себе, растянувшись на спине Рэйвена, приютившись меж его крыльев, жар его тела поддерживал меня в тепле, в то время как ночи становились холоднее. Когда мы приближались к горному хребту, я раскрывала крылья и, как только чувствовала тёплый поток воздуха, что протекал над каньоном, взлетала с его спины. Мы летали бок о бок, кончик крыла к кончику крыла. Если я попадала в воздушную яму и падала, Рэйвен всегда был рядом, чтобы удержать меня. Это было подобно танцу с партнёром, который ведёт тебя по танцполу малейшим смещением своего веса или прикосновением руки. Я могла ощутить перемены в воздухе, когда он двигался рядом со мной, тёплые потоки его тела смещались, касаясь каждого дюйма моего тела.

"Преследуя", в одну из ночей я выяснила, что так называли это действие только что оперившиеся юнцы, когда Сирена подметила, что если Рэйвен продолжит преследовать меня, я никогда не научусь летать самостоятельно.

— Она научиться, когда будет готова, — коротко ответил Рэйвен.

— Ах, если ты хочешь, чтобы кто-то преследовал тебя, Сирена, тебе стоит только попросить, — вмешался Марлин, толкнув Сирену, и затем спрыгнул с обрыва скалы в неуклюжем тройном сальто, которое закончилось выглядевшей болезненной посадкой "на брюхо". Всеобщее внимание было отвлечено от меня.

Позже Ориол сказал мне не обращать внимания на то, что сказала Сирена.

— Она просто ревнует. Только моногамные пары преследуют друг друга.

Я покраснела и, запинаясь, пробормотала нечто о том, что Рэйвен просто пытался помочь мне, потому что я была чересчур беспомощной в полёте, но Ориол лишь рассмеялся и устремился ввысь.

Моногамная пара. Мне стало интересно, не было ли это чем-то похоже на быть обручёнными. Но у меня не было кольца, как у Альфреды Дрисколл и Уоллис Резерфорд, и я до сих пор не знакома с родителями Рэйвена. Что если их возражения убедят Рэйвена, что мы никогда не сможем сочетаться браком? А Дарклинги вообще женятся? Меня не заботило получение кольца или померанцевых цветов и приданное, что сопутствовало светской свадьбе. Я просто хотела провести с Рэйвеном вечность. Но хотел ли он этого? Как я могла спросить его об этом?

Поэтому вместо этого, когда мы втиснулись в нашу нишу, плечом к плечу, и Рэйвен окутал нас своими крыльями для тепла, я спросила его, считал ли он, что зло, которое совершает человек, исходит из него самого или это связано с "сумерками".

— Вопрос немного смахивает на "яйцо или курица", — ответил он.

— И ты, конечно же, сделал бы выбор в пользу птиц, — подначивала я.

Он улыбнулся, но немного грустно.

— Боюсь, всё сводится к людям. История, которую рассказывают нам наши Старейшины, такова, что когда люди впервые появились на сцене, фейри пристально за ними наблюдали с целью понять, какого рода созданиями они станут. Они видели много хорошего в них, но также и много плохого. Они были жестоки и кровожадны, имели склонность бить друг друга по голове и красть друг у друга женщин и еду.

— Ох, так значит, плохо вели себя мужчины.

— Разумеется, но женщины были ничуть не лучше. Некоторые фейри хотели уничтожить всю человеческую расу, но другие утверждали, что уничтожение их сделает фейри такими же плохими, как и люди — более того, отмечалось, что влияние людей уже делало фейри более ожесточёнными. В итоге, фейри решили, что если бы только они смогли изгнать зло из рода человеческого, появится надежда для всей расы. Они совершили ритуал, который вытянул зло из всех людей, и они заперли это зло в трёх огромных сосудах и спрятали сосуды в трёх тайных местах глубоко в земле.

— Стало после этого лучше?

— На некоторое время. Люди создали мирные поселения во время этого периода, но было несколько людей, которые чувствовали, что чего-то не хватает. Истории о сосудах и их потайных местах распространялись по миру, некоторые из них говорили, что сосуды содержали великое знание.

— Подобно ящику Пандоры, — сказала я. — Или зеркалу в "Снежной королеве".

— Да, эти истории — пережитки историй о сосудах. В конечном счёте, один из сосудов был обнаружен и разбит. Когда его разбили, всё содержавшееся в нём зло вырвалось наружу в форме теней — "сумерек". Они захватили мужчину, который обнаружил сосуд, и завладели им. Он стал первым Мастером Теней. Он научился управлять "сумерками" и направил их на захват других, чтобы те исполняли его приказы и распространили зло по миру. Первым делом они занялись поиском второго сосуда и освобождением "сумерек" из него. С тех пор зло свирепствует.

— Что насчёт третьего сосуда? — спросила я.

— Он так и не был обнаружен. Мастер Теней ищет его. Если он найдёт его и освободит оставшиеся тени, мир погрязнет в непоправимый мрак. Дарклинги уже и так едва способны сохранять баланс между добром и злом. Когда мир становится всё больше и больше наполнен людьми, нам становится всё труднее и труднее существовать в нём. Как много ещё таких мест, к примеру, где юные птенцы могу расправить свои крылья?

Он наклонил подбородок в сторону открытого воздуха, где Ориол с Марлином выкручивали параболы на фоне розового небосклона. Рассвет наступал слишком быстро в такие ночи!

Я удобней устроилась в объятии Рэйвена, придя в уныние от рассказанной Рэйвеном истории.

— Если Орден и Дарклинги смогут объединить силы, Орден сможет защитить Дарклингов.

— Боюсь, что любая надежда на это умерла, когда твой мистер Фарнсуорт погрузился на дно океана вместе с "Порочностью Ангелов".

— Мы не знаем, утонул ли он, — возразила я, хотя уже прошли недели без какой-либо весточки от Агнес, и во мне оставалось всё меньше и меньше веры, что он до сих пор был жив. — И должен быть иной способ убедить Орден, что Дарклинги не зло. Я могу поговорить с Дейм Бекуит...

— Это слишком опасно, — быстро ответил он. — Ты считаешь, Дейм Бекуит и своих учителей своими друзьями, но также считали и индейцы, которые жили здесь, и другие, кого предал Орден. Они убьют тебя, если обнаружат, кто ты.

Он покровительственно погладил мои крылья, и я ощутила трепетное чувство глубоко в душе.

— Ты не должна рисковать до тех пор, пока... — хрипло произнёс он, он перенёс свои руки с моих крыльев на моё лицо, его прикосновение было столь воздушным и лёгким, как и прикосновение его крыльев, одно из которых обернулось вокруг моей спины и подтолкнуло меня к нему.

Я пододвинулась ближе, мои собственные крылья раскрылись и сплелись с его, пока мы оба не оказались полностью заключенными в мантию из наших соединённых крыльев. Казалось, будто мы были внутри гнезда. Розовеющее зарево рассвета просвечивалось сквозь наши перья, заставив расстояние между нами алеть, окрасив нашу кожу золотом, а его губы в розовый оттенок лепестков роз.

Когда наши губы соприкоснулись, я ощутила, как его крылья затрепетали рядом с моими, быстро и легко, подобно крыльям колибри.

— Пока что? — прошептала я.

— Пока ты не будешь готова покинуть их и прийти ко мне.